Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3.
Шрифт:
Карем Раш: «Вряд ли кто сделал больше Жукова в истории для спасения своей страны и никто не был в нашей истории так замалчиваемым».
Михаил Шолохов справедливо назвал Г. К. Жукова великим полководцем суворовской школы. Полагаю, что не погрешу перед Историей, если, развивая и уточняя эту шолоховскую мысль, скажу, что Жуков — это Суворов XX века. Новому поколению историков еще предстоит создать капитальный труд о полководческом искусстве маршала Жукова, который, так же как суворовская «Наука побеждать», мог бы стать настольной книгой офицерского корпуса наших Вооруженных Сил, современной Российской армии.
В
Приближаясь к 100-летию выдающегося военачальника нашей Родины, мы вправе говорить сегодня не только о нашей передовой национальной школе полководческого искусства в целом, но и конкретно о жуковской школе. Об этой школе, ее характерных чертах могут свидетельствовать многие штрихи полководческого портрета самого маршала Жукова.
Здесь уместно вспомнить и о том, как российский полководец Жуков оценивается за пределами России.
Весьма любопытно, что даже противники, с которыми он сражался на фронтах второй мировой войны, давали весьма высокие оценки его полководческому дарованию. Достаточно привести хотя бы вынужденное признание самого Гитлера, что если бы у него был хотя бы один такой генерал, как российский полководец Жуков, то он давно бы добился целей войны с Россией и… завоевал мировое господство.
Известный американский государственный деятель, эксперт по вопросам СССР Чарлз Болен писал:
«Я впервые встретился с Жуковым в конце войны, когда Гарри Гопкинс и я посетили Берлин. Он выглядел как подобает солдату — очень сильный, крепкий, как русский дуб, с красноватым лицом и голубыми глазами. Хотя у Жукова была приятная улыбка, он был очень сдержан, особенно с иностранцами. Конечно, он был большевиком, неизменно следовавшим линии партии, но в первую очередь русским патриотом. Он считал, что армия должна быть независима, и одна из причин его конечного падения — попытка стряхнуть систему политических комиссаров. Его моральная чистота резко контрастировала с лживостью других большевистских лидеров. Он проявлял терпимость, даже уважение к Соединенным Штатам, и я ни на минуту не сомневался, что его уважение к Эйзенхауэру было искренним, а не деланным в зависимости от конъюнктуры».
А сам Дуайт Эйзенхауэр в свою очередь очень и очень высоко ценил Г. Жукова, считая его своим русским боевым другом.
В августе 1945 года Г. Жуков сопровождал Д. Эйзенхауэра в его поездке в Москву и Ленинград, во время которой маршал был приглашен посетить США с ответным визитом. Однако не по вине Жукова, а по его болезни, этот визит не состоялся.
7 ноября 1945 года во время предпоследней встречи двух военачальников Г. Жуков высказал следующие слова: «Если мы будем партнерами, не найдется силы на земле, которая осмелилась бы затеять войну».
А ровно через месяц, 6 декабря, Эйзенхауэр в личном письме Жукову пишет: «Дорогой маршал
…Я вновь выражаю надежду на то, что Вы сможете посетить нашу страну следующей весной. Я искренне верю в установление подобного рода контактов между советскими и американскими людьми — и военными и гражданскими, — в то, что мы смогли бы много сделать для развития взаимопонимания и доверия между нашими народами».
К сожалению, послание Д. Эйзенхауэра не было передано Г. Жукову, и последний при своей жизни о нем не узнал. Поразительно, но… факт!
Последняя встреча Г. Жукова и Д. Эйзенхауэра состоялась в середине 50-х годов в Женеве. Тогда Эйзенхауэр уже был президентом США, а Жуков — министром обороны СССР. Георгий Константинович входил в состав советской делегации на встрече лидеров четырех держав — СССР, США, Великобритании и Франции. Тогда, открывая встречу, Эйзенхауэр очень тепло и долго говорил о Г. К. Жукове как о величайшем полководце современности, его боевом друге.
И еще несколько любопытных свидетельств высокой оценки маршала Жукова в США и Англии.
Популярный журнал «Лайф» (12 февраля 1945 года): «Быстрота его наступления заставила лондонцев говорить, что Жуков торопится, чтобы освободить острова, занятые немцами в Ла-Манше… Лорд Бивербрук как-то заметил, что коммунизм дал лучших генералов этой войны. Жуков — коммунист. Он не верит в Бога, но он верит в Историю, в прогресс, в благопристойность. Ради этого, ради… России он ведет эту победоносную войну…
Что бы ни произошло в течение ближайших недель, Георгий Константинович Жуков войдет в историю как один из крупнейших полководцев Второй мировой войны».
Английский историк Мангле:
«Жуков — полководец, на счету которого нет поражений… Если Сталин был наиболее сильной и влиятельной фигурой в Ставке, то Жуков наиболее компетентный и профессионально подготовленный генерал, входивший в ее состав».
Его коллега историк Д. Орджилл высказался еще более примечательно: «…В Красной Армии в горниле войны были выкованы военачальники, достойные занять почетное место среди великих полководцев на протяжении всей истории. Один из них, конечно, был человек железной воли Георгий Константинович Жуков, требовательный и подчас беспощадный к тем, кто не выполнял свой служебный долг, наделенный блестящим умом и особым полководческим даром предвидения развития событий — „читать боевую обстановку“»…
Все это говорилось, что называется, по горячим следам, под ослепительным впечатлением нашей великой Победы. Может, время пригасило, изменило оценки? Обратимся к фактам.
Минуло более 20 лет после окончания войны. Лондонское издательство «Пернелл», выпустившее в 1966–1968 годах международный труд в восьми томах (автору этих строк довелось в нем участвовать) под названием «Иллюстрированная история Второй мировой войны», предпослало воспоминаниям Г. К. Жукова о Московской битве, помещенным во 2-м томе этого издания, огромный портрет полководца и вместо заголовка такие слова: «Генерал, который никогда не проигрывал сражений».