Живая вода. Часть 5

Кузьмина Ольга Владимировна

– Красивый мальчик. Интересно, кому его планировали продать? И для чего?

– Теперь это уже неважно.

– Не скажи, среди врагов любая информация имеет значение.

Арак вдруг остановился посреди гостиничного двора и расстроенно надул губы.

– Текора нет. Джарет, тебе сильно мешает ошейник?

– Мешает, - Джарет душераздирающе вздохнул.
– Дома ошейник снимут?

– Да, - Арак огорченно поморщился.
– Я хотел в гостинице, но лан не хочет.

– Почему?
– мягко спросил

Джарет.

Арак ответил непонятной скороговоркой. Джарет требовательно посмотрел на Ганконера. Тот озадаченно почесал за ухом.

– Кажется, он имеет в виду, что здесь снять ошейник опасно для здоровья.

– А что такое текор?

– Не знаю, первый раз слышу это слово. Хотя корень, вроде бы, означает стол.

Джарет задумался. Тем временем Арак свернул к магазину, открытому, несмотря на позднее время. Первым делом он устремился к кондитерскому отделу. Джарет одобрительно хмыкнул, наблюдая, как продавец насыпает в большой пакет конфеты. Сладкого ему катастрофически не хватало. Арак щедро протянул Джарету пакет и направился к открытой витрине с книгами. Начал перебирать детские - с картинками. Ганконер подтолкнул Джарета.

– Карта.

Большая, сложенная пополам карта мира лежала на верхней полке. Джарет аккуратно развернул ее. Большую часть пространства занимал синий цвет океана, по которому пестрой гирляндой рассыпались острова. Огромный материк — его подробное изображение Ганконер уже видел у Ираса — занимал правую часть карты.

– А где остальное?
– Джарет перевернул лист, но с другой стороны были напечатаны только схемы дорог.
– Это лишь кусок мира.

Внезапно карту выдернули у него из рук.

– Тебе это не надо, - Арак сложил карту и положил на место. - Пойдем, пора спать.

– Неужели?
– едва слышно прошипел Джарет на языке сидов.

– Слушайся старших, - Ганконер поднял пакет с конфетами.
– А то без сладкого оставят.

– Не смешно, - огрызнулся Джарет.

– В Верхнем мире были страны, где к рабам относились, как к детям.

– А здесь к ним относятся, как к домашним любимцам, вроде собак.

– Думаю, не ко всем. А ты предпочел бы на плантации работать?

Джарет ничего не ответил, но когда они остались одни, дал волю своим чувствам, выразив их так цветисто и на стольких языках одновременно, что у Ганконера даже рот открылся.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я был не в восторге от перспективы надолго задержаться в Лабиринте? По твоему желанию, - Ганконер развернул конфету.

Джарет вырвал у него кулек и с ногами забрался на кровать. Последнее замечание Ганконера он то ли не услышал, то ли проигнорировал.

– Я ведь могу и подыграть, - он хищно улыбнулся.

– Не надо, Джар, - Ганконер посерьезнел.
– Ты выдержал у демонов, неужели здесь хуже?

– Не задавай глупых вопросов, на которые сам

знаешь ответ. Как ты вообще можешь оставаться таким спокойным?!

Ганконер сел рядом с Джаретом.

– По крайней мере, конфеты здесь вкусные. Ладно, если тебе будет легче, скажу, что с каждым днем во мне всё сильнее желание сыграть Тот Самый мотив.

Джарет вздрогнул.

– Думаешь, здесь это сработает?

– Это сработает где угодно. Но я еще не потерял надежды вернуться.

Конфеты они доели молча.

С утра машину повел лан. Обычно молчаливый Кратос неожиданно сел рядом с Араком - напротив Джарета с Ганконером - и устроил им нечто вроде экзамена по языку. Одобрительно кивал, выслушивая ответы, но взгляд его при этом становился всё более острым.

– Я впечатлен вашей памятью. Жаль...
– он поколебался, посмотрел на лана и закончил явно не так, как собирался, - что вам приходится терпеть ошейники на такой жаре. Но осталось недолго.

– И что будет вместо ошейника?
– спросил Джарет.

– Стреллиан, - немедленно ответил Арак.

– Что это?

Кратос остановил затараторившего Арака, достал блокнот и карандаш. Быстрыми, точными движениями набросал очертания человеческой руки. Перехватил карандаш и колющими движениями набил на предплечье узор из переплетающихся букв.

«Как просто - татуировка, - подумал Ганконер.
– Ну конечно, в домашних условиях ее делать безопаснее, чем в гостиницах».

– Нет, - Джарет скрестил руки на груди.

– Почему?
– одновременно спросили Арак и Кратос. И даже лан отвлекся от дороги и быстро глянул назад.

– Наш бог не позволяет нам менять свои тела, - высокопарно ответил Джарет.

Ганконер энергично закивал. Они уже знали, что религия в этом мире есть, одна из книжек как раз рассказывала историю о благочестивом до тошноты мальчике.

Арак расстроенно надул губы.

– Что же делать?

– Придется оставить ошейники, - резко ответил Кратос.

«Не поверил?» - Ганконер в который раз задумался, кем этот человек приходится лану. Они выглядели как братья, даже имена звучали похоже, но Кратос неизменно держался немного в стороне и вел себя сдержанно и независимо.

– Стреллиан означает...
– Джарет запнулся, подбирая слова, - что рабство — это на всю жизнь?

– Да, - Кратос не сводил с него холодного взгляда серых глаз.

– А как же он?
– Джарет кивнул на капризно хмурящегося Арака.
– Он был рабом?

– Нет, - Кратос перевел взгляд на Ганконера, снова посмотрел на Джарета.
– Его не купили. И у него есть род. У вас — нет.

– Ясно, - Джарет сжал губы.

Кратос снова посмотрел на Ганконера. Что-то его беспокоило.