Живая вода

Сергеев-Ценский Сергей Николаевич

– Да ведь этот, наш-то, он ведь убитый, - пробовали напомнить бабы; но сказал фельдшер, тараща глаза:

– Все теперь убитые... Теперь неубитых не бывает.

Однако обещал посмотреть по книгам.

Наведались бабы к лошадям - стояли лошади ничего, жевали сено. Обошли весь двор кругом: и прачечную поглядели, и

кухню, и помойную яму (а Ликонида все с венком в руках) и зашли в садик хоть посидеть в холодке, пока фельдшер найдет, что нужно, по книгам.

В садике - маленьком, всего две тощие аллейки, - больных несколько сидело на скамейках, покрашенных в желтую краску, - все в халатах белых, только картузы свои. Один лежал на носилках складных и читал газету, что даже осудили бабы, а один сидел в колясочке и глядел вверх на листья, а руки забинтованы, и на голове белый колпак... С двумя больными, похоже, родные сидели, и девочка около одного сосала конфетку в розовой бумажке.

Не очень смело и держась вплотную одна к другой, прошлись бабы по одной аллейке, во всех вглядываясь цепкими деревенскими глазами: вот они какие больные, вот какое на женщине этой платье с тремя оборками, вот какие на девочке коричневые чулочки...

Прошли мимо того, который читал газету, и его внимательно осмотрели, отметив каждая про себя, какие у него тоненькие пальчики, как соломинки, и как только газету ими держит!
– а глаза быстрые... и мимо того, который в кресле сидел, тоже прошли и его оглядели: глаза очень запавшие и большие, а руки привязаны к шее белой лентой... и то еще об этом больном заметили, что стоит его колясочка на самом солнце, а казалось так им, что лучше бы ее поставить в тень... И пошли дальше.

Однако далеко в маленьком садике уйти было некуда: дошли до оградки зелененькой и назад по тем же аллейкам, мимо девочки с конфеткой, мимо носилок, мимо кресла на колесах.

Платки на головах чуть сдвинули,

чтобы головы продувало, а Ликонида венок несла, как корзинку, в сгибе локтя, и вздумалось ей на этот венок поглядеть, когда подходили к коляске, и сказать жалостно:

– Завяли уж и все цветы наши, зря таскаючи...

Но тут больной в колпаке с подвязанными к шее руками вдруг пригляделся к ним встревоженно и проговорил тихо:

– Ба-боч-ки... Это уж не вы ли?..

И сразу остановились бабы.

– Да бабочки ж!..
– повторил больной с радостью чрезвычайной, весь просиявши.

– Наш!.. Наш!.. Ей-богу, наш!..
– закричали бабы на весь небольшой больничный садик.
– Да родной же ты наш!.. А мы-то веночек на твою могилку... вот он... как тогда подреклися...

И до того неожиданно это было, и до того чудесно это было, и до того сладостно это было, и так перевернуло это души, что не устояли бабы на ногах и повалились одна за другой перед коляской на колени молитвенно и бездумно.

1927 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

Живая вода. Впервые напечатано в журнале "Новый мир" № 7 за 1927 год. Вошло в сборники повестей и рассказов С.Н.Сергеева-Ценского "В грозу" ("Федерация", Москва, 1929), "Движения" ("Московское товарищество писателей", 1933), Избранные произведения (ГИХЛ, Москва, 1933), Избранное ("Советский писатель", Москва, 1936) и Избранные произведения, том второй (Гос. изд. "Художественная литература", Москва, 1937). Во всех перечисленных изданиях автор датировал "Живую воду": "14 февраля 1927. Крым, Алушта". В последнем прижизненном десятитомном собрании сочинений С.Н.Сергеева-Ценского, выпущенном изд. "Художественная литература" в 1955-1956 гг., автор дал "Живой воде" подзаголовок: "Поэма". Печатается по этому изданию, том второй, 1955.

H.M.Любимов