Живая земля
Шрифт:
Спустя несколько мгновений он уже все знал. Справка о правилах поведения оказалась исчерпывающей. Правда, из-за небольшого системного сбоя файл закачался не целиком – последние разделы Денис не понял, но принцип работы активного информационного поля был изложен уже в первой главе. Разумеется, процесс имплантации не может не сопровождаться приступом рвоты. В голову человека вкладывается некий объем знаний, и организм протестует, исторгая содержимое желудка; одно входит, другое выходит, все уравновешено; в редких случаях возможны
Некоторое время Денис озабоченно размышлял о непроизвольной дефекации – еще не хватало. Но постепенно обещанные чиновником неприятные ощущения исчезли, зато появились приятные: едва вышел из коридора в зал прибытия, как ему улыбнулась маленькая изящная девушка в ярко-красном; чтобы отвести взгляд, гостю столицы пришлось опять напрячь свою железную волю. Еще минуту назад Денис не подозревал, что такие яркие, нежные девушки вообще существуют в природе.
Не только девушка – буквально все тут выглядели ошеломительно.
Никаких самовязаных свитеров, самокатаных валенок и самодельных волчьих шубеек, никаких штанов хаки, телогреек, лаптей, унтов, резиновых сапог и ботинок типа «колхозник», фуфаек из грубого льна и даже дорогостоящих контрабандных китайских пуховиков – одежды столичных жителей были тонкие, необычные, элегантные и весьма на вид удобные. Сами граждане явно были достойны своих мерцающих комбинезонов, тонких рубах и легких туфель. Спокойные открытые лица, скупые жесты, негромкие мелодичные голоса. Почти все – в черных очках.
Он вышел на площадь, вдохнул – воздух был хорош – и огляделся.
Купол, разумеется, не был виден.
Над чередой аккуратных трехэтажных домиков реяли в воздухе полупрозрачные буквы, исполненные монументальным шрифтом:
ВЖИВЛЯЙ И ЖИВИ.
Чуть в стороне и сбоку мерцал другой слоган, гораздо менее масштабный, но зато более веселый – слова меняли цвет и как бы флиртовали друг с другом:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ БЕСКОРЫСТНАЯ РОССИЙСКО-КИТАЙСКАЯ ДРУЖБА!
Тут гостя столицы потянули за рукав, он вздрогнул и увидел давешнюю миниатюрную красавицу в красном.
На груди ее неярко, но приятно светился значок: оранжевые буквы на фиолетовом фоне. БЕРОКО. Значок был красив, но грудь – еще лучше.
– Привет, Денис, – весело сказала красавица. – А я про тебя знаю.
– А я про тебя – нет, – ответил Денис.
– Хочешь – скачай. В смысле имплантируй. Прямо сейчас. В моем файле и фото есть, и видео, с запахами…
– Хочу. Только попозже. – Денис ощутил слабую головную боль. – Стой, погоди… Полина…
– Потерпи, – миролюбиво сказала Полина. – Я вживила тебе только имя.
– У вас тут со всеми так?
– Как?
– Ну… – Денис вздохнул и подумал, что выглядит глупо, ему не следует быть таким напряженным, а следует быть расслабленным и уверенным. – Идешь себе, никого не трогаешь, подходит девушка, ты ее впервые видишь, а она – хоп – и
Полина тряхнула волосами и рассмеялась:
– Не со всеми. И сама я не такая, как все. Я девушка прозрачная и бескорыстная. Просто ты мне понравился. Ты красивый. Только зря надел бамбуковый ремень.
– Почему «бамбуковый»? Кожаный.
Она погладила его по бицепсу.
– За что и люблю туристов. Они как девственники. Ничего не знают. Ладно, я потом тебе все вживлю. Или словами расскажу. Как захочешь. Ты, Денис, только в свой личный файл ничего пока не ставь. Кроме того, что есть. Имя, фамилия, откуда приехал, красная метка, зеленая метка – больше ничего не надо.
– Метки поставил не я.
Полина опять рассмеялась.
– Да знаю я. Зеленая метка – это возбуждает. А красная – тем более. Потом расскажешь, ладно?
– Ладно, – кивнул Денис. – А о чем?
– Кого ты убил.
– Я никого не убил. Это мой отец.
Полина, заметно разочарованная, кивнула:
– Знаешь, я прозрачная девушка, я тебе сразу скажу: у меня тоже была метка. Желтая. Почти два года. Но я очень старалась, и ее стерли.
– Желтая, – пробормотал Денис, застеснявшись. – Это значит…
– Да. Увлекалась. В старших классах. Но теперь все в прошлом.
– А почему ты сказала, что у меня бамбуковый ремень?
– Бамбуковый – значит, китайский. Сделанный в Китае. В нашем городе не любят бамбуковых вещей.
– А как же «российско-китайская дружба»?
Полина показала пальцем на свой значок:
– Это видишь?
– Вижу.
– Я член общества БЕРОКО. Бескорыстные российско-китайские отношения. Бескорыстные, понимаешь? Дружить дружим, но одеваемся в свое. Понял, турист?
– Понял, – вежливо ответил Денис. – А теперь – извини, Полина. Меня встречают.
Площадь перед вокзалом украшала скульптура: адмирал Колчак в полный рост. Возле скульптуры маячил очень высокий, очень худой седовласый человек в нелепом обвисшем пиджаке, с лицом старика и движениями мальчишки – он прохаживался взад-вперед, как прохаживаются люди скорее энергичные, нежели нервные, то сутулясь и опуская глаза в мгновенной задумчивости, то распрямляя спину и плечи и всматриваясь в толпу прибывших; и когда распрямлял – становилось заметно, что плечи весьма широки.
Людей на площади было густо, но седовласый курил сигарету, и вокруг имелось некое свободное пространство: прохожие обходили, сторонились, иные, пройдя мимо, даже оглядывались с недоумением.
Старик увидел Дениса и просиял. Отшвырнул окурок, торопливо подошел, обнял. Сила рук его была велика, от складок морщинистой шеи пахло хорошим одеколоном.
– Вы тут единственный курильщик, – сказал Денис.
– Хо! – Гарри Годунов рассмеялся. – Мне по фигу. У меня есть разрешение. Добрался нормально?