Живчик
Шрифт:
– Бли-и-и-ин, Ася, не делай такое лицо! Меня этими штучками не возьмёшь.
– А что, если ТЫ проучишь его?
– С ума сошла?! – Я чуть икать не начала от неожиданности.
– А что? Ты моя подруга. С Тимуром близко не знакома, но уже знаешь, что он из себя представляет. Оденем тебя как-нибудь вызывающе, накрасим, будешь не хуже этой его новой клуши.
– Крыша едет, не спеша… – я недовольно замотала головой и звонко цокнула языком.
– Ну, Кирочка… дорогая, пожалуйста, – Ася вдруг поползла на коленях по кровати до самого её края, на котором сидела я, и сложила руки в умоляющем жесте.
– Нет.
– Тебе
Я так и замерла на месте от её последней фразы. Только голова моя повернулась, как у совы, почти на двести семьдесят градусов в недоумении.
– Ещё бы ты это попросила.
– Ну, пожалуйста.
– Да, с чего ты взяла, что это сработает? – возмутилась я. – Он же знает, что я твоя подруга, виделись пару раз, слава Богу. Не будет он рисковать, даже если проглотит наживку, – не сдавалась я.
Ася тяжело вздохнула, махнула на меня рукой и поползла обратно к подушке. Послышались всхлипывания.
– Ладно, – недовольным тоном протянула я. – Только не плачь.
Как же быстро вскочила она с кровати и ринулась меня обнимать. Это надо было видеть.
Глава пятая
Наступил вечер. С незнакомкой, мне казалось, прошла целая вечность. Странно, но я совсем не устал, а даже наоборот, наполнился бодростью и новыми силами. Как в детстве, когда за любимым занятием проводишь целый день и совсем не замечаешь, как пролетело время и уже наступил вечер.
Мы говорили обо всём и ни о чем. Прошлые воспоминания так и не вернулись ко мне. Кажется, я даже позабыл и всё остальное. Так хорошо мне было здесь и сейчас, что о другом и думать не хотелось. В этом месте с этим человеком я был будто на седьмом небе от счастья, хотя совсем не знал, кто же она такая, где живёт и почему тратит своё время на меня – парня, которого встретила на дороге, лежащим в луже вниз лицом? Почему вообще решила мне помочь? У меня было много вопросов, но задать их я так и не решился. А иногда сама девушка отвечала загадками и уходила от ответа.
– Пойдём, окунёмся, – предложила красотка. – А потом я покажу тебе одно потрясающее место.
Я радостно закивал, как будто у меня не хватает пары извилин и стал стаскивать с себя брюки и рубашку. Вскоре вся моя одежда, кроме трусов, уже валялась мятая на песке. Ну и очки, конечно, остались на носу. В них я выглядел более круто что ли. А в такой момент испортить о себе впечатление никак было нельзя. Я быстро ступал босиком по тёплому песку, направляясь к океану.
Лазурная водичка обдавала прохладой мои щиколотки. Сам себе я напоминал главного героя какого-то фильма о необитаемом острове, что приводило меня в восторг. Впереди то и дело ныряла в воду с головой незнакомка. Она совсем нагая, уплыла далеко от берега и напоминала прекрасную русалку. Я наблюдал за ней со стороны, но близко не приближался, чтобы не смущать. Вдруг прямо передо мной проплыла огромная черепаха, а за ней несколько неуклюжих черепашат. Я замер. Ещё через пару минут на воде показался старый рыбак в деревянной лодке.
– Как улов? – окликнул я его.
Мужчина чуть приподнял поля своей соломенной шляпы. Глубокие морщины на лбу, в уголках глаз и рта, выдавали
Телосложение у него было худощавым, хотя руки крепкие – вёслами он владел на ура. Одежда старая и изрядно потрёпанная. Штаны свободные, из какой-то льняной ткани, и подкатаны до колен. Рубашка выцветшая, бледно-зелёная, застегнута лишь на одну пуговицу. Он увидел меня, приветливо махнул головой и ответил:
– Улов добротный. Сегодня много сардинеллы, анчоусов и лангустов, конечно. Навряд ли я смогу съесть всё это один. Не хотите присоединиться к ужину?
– О-о-о, – протянул я. – Большое спасибо, но я не один, – взгляд мой упал в сторону незнакомки.
– С вами дама? – улыбнулся старик. – Слабый пол ещё никому не мешал. Как накупаетесь, жду вас обоих на берегу, вон у той хижины, – рукой он указал на деревянную лачугу, которую я заприметил, ещё когда мы только пришли на пляж.
– С удовольствием, – обрадовался я и поплыл к русалке, чтобы пригласить её подкрепиться.
Когда мы выходили из воды, девушка шла впереди и, казалось, ничуть не стеснялась своей наготы. «Наверно, она из нудистов», – подумал я.
Томно виляя бёдрами, блондинка медленно перешагнула береговую линию и вскоре оказалось на рассыпчатом песке. Нагнувшись за платьем, она подняла белую материю с песка, и та развилась на ветру будто парус.
Я смотрел на идеальную фигуру красавицы и не мог оторвать глаз. Она напоминала мне греческую богиню, сошедшую на землю со страниц книг о древних мифах. Такая же пышногрудая и изящная… красивая…самодостаточная, гордая, но в тоже время милая и добродушная. А ещё какая-то сказочная, будто вымышленная, но на самом деле совершенно реальная.
Вскоре мы с ней уже сидели у деревянной лачуги перед ярко-красным пламенем костра и наслаждались звуками потрескивающих угольков и обуглившихся сухих веток.
Старик готовил какое-то варево из лангуста и отловленной им свежей рыбы. В руках у нас было по половине кокоса, который только что хозяин расколол специально для нас. Каждая половинка напоминала пиалу с естественно неровными краями, наполненную белым прохладным молоком. Сладковатая жидкость при глотке растекалась по нёбу, увлажняла губы и неплохо охлаждала. Шум воды переплетался со звуками костра и погружал нас в расслабляющую атмосферу спокойствия и умиротворения. А пряные ароматы похлёбки добавляли вечеру дымчатых нот уюта и доброты.
Мы трое – совершенно чужие друг другу люди – словно прожили вместе последние лет двадцать в одной семье. Надуманные мной родственные чувства то и дело порхали в груди, уверяя, что прекрасная незнакомка – это моя жена, старик – её или мой отец, а возможно и хорошо сохранившийся дед. Весь вечер мы провели в разговорах, уплетая сочные куски мяса лангуста. Говорили о жизни и её смысле, спорили о счастье и любви. Многое в моих глазах перевернулось с ног на голову. И я задумался о том, правильно ли распоряжаюсь своим временем? Всему ли уделяю должное внимание? Не расплёскиваю ли напрасно жизнь? Неожиданным открытием для меня стало и то, что само это место с завораживающей природой, старой лачугой и деревянной лодкой, казалось мне каким-то родным, будто моим семейным гнездом. Всё здесь отдавало добротой, теплом и, конечно, откликалось в моём сердце.