Живи как в последний день
Шрифт:
– Но как же я?
– Я буду думать о тебе каждую свободную минуту.
– Я боюсь отпускать тебя. – призналась я.
Я не боялась, что он может встретить другую женщину, я просто боялась, что вновь затоскую. Что сердце мое не выдержит даже двух дней разлуки.
Уехать из Каира я не могла, так как Маша все еще наслаждалась своим немцем. Мне почему-то казалось, что если я попытаюсь утащить ее, она расстроиться. Я видела как она счастлива с ним, и не хотела быть виновницей их расставания. Через два дня мы все равно уезжаем, и тогда это будет ее выбор, не
В ту ночь, когда уехал Алесс, мне впервые с начала моего путешествия стало плохо. Все было как обычно, вечером я легла спать, и вдруг внутри меня что-то зашевелилось. Боль была просто невыносимой. Меня словно изнутри пытались разрезать сотней острых ножей. Дрожащими руками я потянулась к телефону и позвонила Маше.
Маша пришла через несколько минут и застала меня в ужасном состоянии. Я задыхалась. Билась в конвульсиях, судорожно хватаясь за живот.
Едва увидев Машу, я прошептала:
– Помоги.
В ту ночь меня увезли в больницу.
И вновь этот тошнотворный запах медикаментов. Я так мечтала уйти от этой реальности, но она вопреки моим желаниям сама преследовала меня по пятам. Не помогал даже амулет Минье, и мне казалось, что смерть последует за мной прямо в рай.
Утром доктор сказал Маше:
– Привези вы ее на несколько часов позже, мы не смогли бы помочь. А так. Несколько дней на больничной койке, и она еще побегает.
Доктор ни слова не сказал о серьезности моего заболевания, лишь сочувственно посмотрел, давая понять, что все знает и вышел.
– Ну вот, это мой третий день рождения. – попыталась пошутить я.
Но Маша серьезно посмотрела на меня.
– Мы должны вернуться домой. Я не могу смотреть, как ты губишь себя.
– Что за глупости. – Наигранно отмахнулась я.
– Я пока еще не готова. Доктор же сказал, что я еще побегаю.
– Ты хоть понимаешь, что я почувствовала, увидев тебя судорожно бьющуюся в конвульсиях, покрытую красными пятнами? А если бы меня не было в отеле? А если бы я не ответила на телефон? Ты же слышала. Если бы мы не успели вовремя, все закончилось бы по-другому.
– Ты зря заводишь панику. Все же обошлось. – попыталась отшутиться я.
– То есть твое критическое состояние – ты называешь обошлось?
– Маш, этого не миновать. Я уже смирилась.
И Маша догадалась.
– Ты тоскуешь по своему итальянцу.
– Очень.
– Так почему же не поехала за ним следом?
– Я не хотела отрывать тебя от Альберта, вы так много времени проводите вместе.
– Глупенькая. Я же говорила тебе, это всего лишь эмоции. Сегодня мы вместе, завтра нас разделяют километры. Это жизнь. К тому же, Бруно, один из друзей твоего итальянца, многозначительно намекал мне на симпатию. Тебе надо было просто сказать.
Вот так всегда в жизни, недоговоренность и взаимное непонимание может привести к ужасным последствиям. Если бы я решилась поговорить с Машей, то сейчас уже была бы с Алессом
Позже я отправила Алессу сообщение:
Дела вынуждают меня задержаться в Каире. Я приеду только на следующей неделе. Очень скучаю, и безумно хочу поцеловать тебя.
Алесс ответил сразу.
Тоже сильно. Жду.
И все. В этих коротких строках, он выложил все, что я хотела услышать. И я успокоилась.
До конца недели я заняла себя написанием книги, которую решила закончить, во что бы то не стало. Если изначально я занялась ей только для того, чтобы убить время и вновь пережить свои эмоции, то сейчас это стало для меня чем-то значимым. Я хотела, чтобы позже Алесс увидел ее и понял всю глубину моих чувств. Чтобы она стала продолжением нашей истории. Я напишу книгу с хорошим финалом. Я сама поставлю точку в своей истории. И буду жить на страницах своей книги. Может быть, именно об этом говорили мои провидицы. Может быть, именно в этом есть мое предназначение, вывернуть душу на изнанку перед миллионами, открыться такой, какая я есть, остаться в памяти. Я обрету вторую жизнь, если имя мое останется в истории. Тогда я буду жить вечно.
В предпоследний день моего пребывания в Каирском госпитале, ко мне пришел врач. Довольно приятный мужчина, высокий и статный, он всегда улыбался, когда заходил ко мне в палату.
– Добрый день. – поздоровался он и сел на стул рядом. – Я хотел с вами поговорить.
Я отложила планшетник и поднялась на подушках. В это время у меня по расписанию была капельница, и я осторожно передвинула руку, чтобы не потревожить иголку.
Он посмотрел на пакетик с оставшейся жидкостью и печально улыбнулся.
– Вам надо беречь себя. – Заботливо сказал он.
– Я знаю.
– Вам нельзя волноваться. Это усугубляет вашу болезнь.
– И это мне известно.
– Как вы с таким диагнозом решились покинуть свою страну?
– От отчаяния. – с улыбкой ответила я. – Страшно было представить, что все может случиться в обыденной обстановке, а я еще многого не видела в своей жизни.
– Вы немного глупая, на мой взгляд, но отважная женщина.
– Спасибо.
– Я должен сказать вам… мы связались с вашим врачом в России…
– И? – насторожилась я.
– Ваше состояние ухудшилось. Вы не чувствуете?
– Я чувствую, что хочу жить.
– И это верно… но вам надо вернуться домой. Без должного ухода, вы не сможете…
– Послушайте доктор, - прервала я, - вы знаете, что такое ждать? Вы знаете, как страшно закрывать глаза и бояться, никогда больше не проснуться. Я знаю… и пытаюсь цепляться за эту жизнь из последних сил… я безумно хочу жить, но я не готова провести свои последние дни на больничной койке. Я не растение – я человек. Я умею чувствовать, умею радоваться, умею любить, и никто не сможет отнять у меня последнюю возможность насладиться жизнью.