Живи, пусть умирают другие

Флеминг Ян

От распростертого внизу тела его отделял только один этаж. Спустившись на следующую площадку, Бонд снова остановился и снова прислушался. Откуда-то совсем рядом доносились протяжные звуки — включен был передатчик.

Он убедился, что передатчик работает за одной из двух дверей, выходивших на площадку. Должно быть, там находился центр связи мистера Бита. Бонда охватил азарт охотника. Но пистолет его был не заряжен, и он представления не имел, сколько там может оказаться народу. Может, только наушники помешали операторам услышать шум падения тела Ти-Хи. Бонд медленно пошел вниз.

Ти-Хи был мертв или умирал.

Он лежал на спине, раскинув руки. Яркий галстук упал ему на лицо, напоминая раздавленного ужа. Никаких угрызений совести Бонд не чувствовал. Он быстро обыскал убитого, надеясь найти пистолет, и действительно обнаружил его в заднем кармане брюк, сильно пропитавшихся кровью. Это был «кольт» 38-го калибра, со специально обрезанным стволом. Магазин был полон. Бонд засунул ненужную «беретту» в кобуру, а новый пистолет любовно погладил и мрачно улыбнулся.

Перед ним была маленькая дверь, запертая изнутри. Бонд приложил к ней ухо. Донесся приглушенный звук двигателя. Это, должно быть, гараж. Но откуда в столь ранний час работающий двигатель? Бонд цокнул языком. Ну, конечно. Мистер Бит по селектору предупредил, что тут сейчас будут Ти-Хи с Бондом. Так что те, кто внутри, наверное, ожидают, что дверь вот-вот откроется.

Бонд на секунду задумался. На его стороне — преимущество внезапности. Только бы задвижка на двери была хорошо смазана.

Левой рукой он почти не мог действовать. Держа «кольт» в правой, он все же попробовал откинуть первую задвижку больной рукой. Она легко подалась. Вторая тоже. Осталась только ручка. Он нажал на нее и осторожно открыл дверь.

Дверь была толстая, и когда она открылась, шум мотора показался оглушительным. Должно быть, машина прямо у ворот гаража. Так, больше медлить нельзя — любое движение теперь может выдать его. Он распахнул дверь рывком и стал боком, как фехтовальщик, чтобы оставить нападающим как можно меньше шансов. Курок был взведен.

В нескольких метрах стоял черный седан с работающим двигателем. Перед ним были открытые двойные ворота гаража. Яркий свет освещал блестящие бока других машин. За рулем седана сидел здоровенный негр, к задней дверце прислонился другой. Больше никого не было видно.

При виде Бонда у обоих от изумления челюсти отвалились. У водителя выпала из губ сигарета. Оба потянулись к пистолетам.

Инстинктивно Бонд первым выстрелил в стоящего, словно зная, что тот достанет оружие раньше. В гараже выстрел прозвучал гулко. Негр обеими руками схватился за живот, шагнул на заплетающихся ногах к Бонду и рухнул лицом вниз. Пистолет со стуком упал на бетонный пол.

Водитель вскрикнул, увидев направленный на себя пистолет Бонда. Свой он никак не мог достать — руль мешал.

Бонд выстрелил прямо в распяленный в крике рот, и шофер отвалился в сторону, ударившись головой о боковое стекло.

Бонд обежал машину и открыл дверь. Негр мешком вывалился наружу. Бонд швырнул пистолет на водительское сиденье и оттащил тело в сторону, стараясь не запачкаться в крови. Затем вскочил в машину, благодаря Бога за то, что двигатель включен, захлопнул дверь, положил больную руку на руль и потянул ручку переключателя скоростей.

Но машина стояла на ручном тормозе, и ему пришлось нырнуть под руль, чтобы отпустить его.

Это было опасное промедление. Когда тяжелый автомобиль уже протискивался через ворота, раздался звук выстрела,

и пуля ударила в борт машины. Бонд рванул руль правой рукой, и вторая пуля пролетела немного выше. На противоположной стороне улицы разлетелось стекло.

Вспышки возникали где-то внизу, на уровне пола, и Бонд подумал, что первый из двух негров каким-то образом дотянулся до пистолета.

Выстрелы прекратились. Из слепых окон зданий, оставшихся позади, не доносилось ни звука. Переключая скорости, он глянул в зеркальце заднего вида: на темной, пустынной улице не было видно ничего, кроме тонкой полоски света, тянувшейся из гаража.

Где он, в каком направлении едет, Бонду было совершенно неведомо. Это была широкая, безымянная улица, и Бонд просто двигался вперед. Тут он внезапно обнаружил, что едет по левой стороне, и быстро занял нужную полосу. Рука страшно болела, но все-таки большим и указательным пальцами он мог удерживать руль. Не забыть бы очистить дверь и стекло слева от крови. Единственным, что двигалось на этой бесконечной улице, были тонкие струйки дыма из-под крышек люков, ведущих к тепловым коммуникациям города. Они струились по изуродованному верху машины, и в зеркальце было видно, как в исчезающей дали, извиваясь, призрачно меняя форму, белый пар вновь устремляется вверх.

Бонд удерживал большую машину на скорости пятьдесят миль. Показались светофоры, Бонд проехал на красный. Еще несколько темных кварталов, и вот освещенная улица. Тут уже было какое-то движение, и Бонд остановился, ожидая, пока светофор переключится на зеленый. Он свернул налево, и был вознагражден «зеленой улицей». С каждым кварталом он все больше удалялся от врага. У перекрестка он сбавил скорость и посмотрел на указатель. Угол Парк-авеню и 116-й. На следующем перекрестке он снова сбросит скорость, 115-я. Значит, он едет к центру, удаляясь от Гарлема. Продолжив путь. Бонд свернул на б0-ю. Улица была совершенно пустынна. Он выключил двигатель и поставил машину напротив пожарного крана. Взял с сиденья пистолет, засунул его за пояс брюк и вернулся на Парк-авеню.

Немного спустя Бонд остановил лениво двигавшееся такси, а еще через несколько минут уже входил в дверь отеля «Сент-Реджис».

— Вам записка, мистер Бонд, — сказал ночной портье. Стараясь не поворачиваться к нему левым боком, Бонд открыл конверт правой рукой. Записка была от Феликса Лейтера, оставлена в четыре утра. «Как придешь, сразу позвони».

Бонд прошел к лифту, поднялся на свой этаж, вошел в 2000-й номер и сел на кресло в гостиной.

Итак, оба живы. Бонд потянулся к телефону.

— Слава Богу, — сказал он с чувством великого облегчения. — На сей раз пронесло.

9. Подлинник или подделка?

Бонд потянулся было к телефону, потом передумал, поднялся и пошел к бару. Он набрал полную пригоршню льда, бросил в бокал, налил до половины виски и принялся методично размешивать, чтобы как следует охладилось. Потом одним длинным глотком едва ли не целиком опорожнил бокал, поставил его на столик и снял пиджак. Левая рука настолько распухла, что он едва стянул рукав. Мизинец был все еще вывернут и уже начал чернеть. Задев им за подкладку, Бонд едва не вскрикнул от боли. Потом, сняв галстук, он расстегнул рубашку, снова поднял бокал, сделал еще один большой глоток и вернулся к телефону.