Живи, пусть умирают другие
Шрифт:
Первую из этих попыток предпринял молодой рыбак из местных; слухи о сокровищах продолжали циркулировать, и никакие разговоры о тропических рыбах никого не могли обмануть. Он отправился в рейд темной ночью, а на следующее утро его останки вынесло на рифы. Акулы не оставили ничего, кроме скелета.
Как раз тогда, когда, по расчетам, он должен был достичь островка, деревня была разбужена жутким шумом. Казалось, он исходил откуда-то с островка. Все решили, что бьют ритуальные барабаны. Сначала звук был низким, а потом начал медленно подниматься, достигнув наконец оглушительной силы. Потом снова пошел вниз и вскоре затих. Это продолжалось около пяти минут.
С тех пор остров считался заколдованным,
Именно тогда Стрейнджуэйз проявил интерес и послал в Лондон полный отчет. Начиная с 1950 года Ямайка превратилась в важный стратегический пункт; компании «Рейнолдс металз» и «Кайзер корпорейшен» разрабатывали обнаруженные на острове крупные залежи бокситов. Стрейнджуэйз полагал, что все эти операции на острове могут означать строительство базы для маленьких подлодок на случай войны, тем более что Залив Акул был расположен недалеко от курса, которым суда, принадлежащие компании «Рейнолдс», направлялись к новому месторождению бокситов в Очо Риос, в нескольких милях от берега.
Лондон переправил отчет в Вашингтон, и выяснилось, что нью-йоркский синдикат, купивший остров, целиком принадлежит мистеру Бигу.
Это узнали три месяца назад. Стрейнджуэйз получил указание во что бы то ни стало проникнуть на остров и выяснить обстановку на Нем. Он разработал целую операцию. Взял в аренду землю на западном берегу Залива Акул. Тут сохранились остатки одного из знаменитых Больших Домов на Ямайке постройки начала XIX века, а также современный пляжный домик как раз напротив стоянки «Секатура» на острове Сюрпризов. Стрейнджуэйз вызвал двух отличных пловцов с военно-морской базы на Бермудах и установил круглосуточное наблюдение за островом. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, и одной безветренной ночью он отправил пловцов провести подводный осмотр острова.
Они не вернулись, а на следующее утро их, или, вернее, то, что оставили от них акулы и барракуды, обнаружили в разных местах побережья.
Тут Бонд перебил Стрейнджуэйза.
— Одну минуту, — сказал он. — Что-то я не понимаю насчет этих акул и барракуд. Ведь в здешних водах они не отличаются особенной свирепостью. Да и вообще у берегов Ямайки их немного, и они редко охотятся ночью. И уж, во всяком случае, на человека нападают, только если тот ранен и у него идет кровь. Ну, еще иногда из любопытства могут ухватить за ногу. Что-нибудь подобное было у Ямайки раньше?
— Да нет, с 1942 года, когда акула отхватила у девушки ногу в Кингстонской гавани, ничего похожего не было, — ответил Стрейнджуэйз. — Она каталась на водных лыжах, так что ее ноги то погружались в воду, то выскакивали наружу. А белая нога показалась, должно быть, особенно аппетитной. Да еще нужна подходящая скорость. Словом, в принципе вы совершенно правы. К тому же у моих людей были гарпуны и ножи. Я считал, что принял все меры предосторожности. Жуткая история. Можете представить мое самочувствие. С тех пор мы лишь пытаемся найти какой-нибудь законный предлог для доступа на остров через администрацию и Вашингтон. Ведь остров теперь принадлежит американскому гражданину. Чертовски медленное дело, особенно если учесть, что зацепиться абсолютно не за что, у этих ребят, похоже, неплохое прикрытие в Вашингтоне и совсем не глупые специалисты по международному праву. Лондон велел мне пока ничего не предпринимать и дожидаться вас. — Стрейнджуэйз отхлебнул виски и выжидательно посмотрел на Бонда.
— А что с «Секатуром»? — спросил тот.
— Все еще на Кубе. По сведениям ЦРУ, выходит через неделю.
— И сколько рейсов уже сделано?
— Около двадцати.
Бонд умножил сто пятьдесят тысяч долларов на двадцать. Если его расчеты верны, мистер Бит уже выкачал
— Я тут кое-что для вас приготовил, — сказал Стрейнджуэйз. — На побережье у меня домик. Он ждет вас. Арендовал машину. Новые покрышки. Большая скорость. Это «санбим талбот» — модель для этих дорог самая подходящая. Нашелся и нужный человек вам в помощь. Зовут его Куоррел. Лучший пловец и рыбак во всем карибском бассейне. Парень сметливый и симпатичный. И еще я снял номер в доме отдыха Вест-Индской цитрусовой компании. Это на противоположной стороне острова. Вы там с недельку можете отдохнуть, ну и потренироваться в ожидании «Секатура». Вам надо быть в форме, чтобы проникнуть на остров Сюрпризов, а без этого, уверен, нам ничего не узнать. Чем-нибудь еще могу быть полезен? Разумеется, я всегда под рукой, но мне придется оставаться в Кингстоне, чтобы поддерживать связь с Лондоном и Вашингтоном. Они ведь потребуют отчета о каждом шаге. Так как, нужно вам что-нибудь еще?
Бонд задумался.
— Да, — ответил он. — Надо бы попросить Лондон связаться с Адмиралтейством, чтобы нам прислали водолазный костюм с полным снаряжением, побольше запасных баллончиков с воздухом и пару хороших подводных ружей. Лучше всего французское — «чемпион». Затем — мощный подводный фонарь. Нож, которым обычно вооружают отряды коммандос. Всяческую отраву для барракуд и акул — всю, какую только можно найти в музее естественной истории. И еще разные там вещества, которыми отпугивают акул в Тихом океане. Пусть пришлют все ближайшим прямым рейсом. — Бонд помолчал, затем добавил, — да, возможно, еще понадобится какая-нибудь из тех штукозин, какими пользовались во время войны охотники за кораблями. Я имею в виду мины-присоски.
17. Ветер гробовщика
Папайя с долькой лимона, оранжевые бананы, ярко-красные яблоки, мандарины, яичница с беконом, кофе, какой умеют готовить только на Ямайке, конфитюр, желе из гуавы.
Облачившись в шорты и сандалеты, поглощая на веранде завтрак и лениво поглядывая на залитую солнцем панораму Кингстона и Порт-Руаяля, Бонд думал, что ему повезло и что в его опасной профессии есть немало того, что эту опасность и тяготы искупает.
Бонд хорошо знал Ямайку. Он был здесь в длительной командировке сразу после войны, когда коммунистическая разведка на Кубе пыталась проникнуть в здешние профсоюзы. Это была грязная и к тому же не слишком успешная работа, но он с тех самых пор проникся любовью к большому зеленому острову и его доброжелательным и жизнерадостным жителям. И как же приятно было теперь снова быть здесь, да еще имея впереди неделю отдыха перед тем, как вновь начнется его беспощадная работа.
После завтрака на веранде появился Стрейнджуэйз в сопровождении высокого смуглого мужчины в выцветшей голубой рубахе и старых саржевых штанах.
Это был Куоррел, с острова Кайманов, и Бонду он сразу понравился. В жилах его текла кровь кромвелевских солдат и пиратов, скуластое лицо излучало силу и уверенность, форма рта выдавала некоторую суровость. Глаза серые. И только нос лопаткой да бледные ладони выдавали негроида.
Бонд протянул ему руку.
— Доброе утро, капитан, — поздоровался Куоррел.
Потомок знаменитого рода мореплавателей, он не знал титула выше этого. Но в голосе его не было ни угодливости, ни подобострастия. Он говорил как помощник капитана, и в манерах его сквозили прямота и искренность.
У них сразу установились отношения подобные возникающим между шотландским помещиком и его старшим ловчим: безусловное уважение и ни намека на раболепие.
Обсудив планы, Бонд сел за руль автомобиля Куоррела, и они поехали по Кингстон-Роуд, оставив Стрейнджуэйза заниматься тем, о чем просил Бонд.