Живи с молнией
Шрифт:
Арни презирал Ларри Хольцера, потому что считал его никудышным дельцом. Он трудился несоразмерно получаемой плате. «Либо больше запрашивай, либо меньше старайся», – фыркал про себя Арни.
– Так вот, Ларри, – сказал наконец Арни, – насчет Горина. Я не хочу, чтобы вы дожидались четверга.
Хольцер шагал, подставив ветру непокрытую голову. Он обладал приятной внешностью и выглядел значительно моложе своих сорока пяти лет. Под налетевшим порывом ветра широкое пальто плотно облепило его тонкую фигуру, влажные карие глаза застлались слезами.
– Не понимаю, чего это вы так беспокоитесь, Арни, – сказал он, тяжело переводя дух, – человеку назначено прийти в четверг. Почему он не может приехать на
– Всякий человек, которому назначено приехать в четверг, в одиннадцать часов утра, приехал бы в четверг утром. Горин приехал пораньше, чтобы разнюхать что к чему. У него есть голова на плечах. Поэтому-то я вам и сказал, что из всех физиков я хочу заполучить именно его. Горин – единственный известный мне физик, который способен разузнать подоплеку любого предложения, прежде чем оно ему сделано. Все эти ученые молодчики немного сумасшедшие. А Горин капельку нормальнее других, вот в чем суть. У него есть деловой опыт, а у других нет.
Хольцер встревожился.
– Ну и пусть себе наводит справки, что ж из этого? Ничего тут страшного нет. Кроме того, ему еще никто ничего не говорил. О чем он может выспрашивать? Что он может узнать? Ради бога, Арни, перестаньте!
– Он может узнать, что это я хочу привлечь его к работе. Когда он даст свое согласие, тогда пожалуйста, пусть он это узнает, но сейчас еще рано. Сначала он сам должен захотеть. Я этого парня знаю. Если он чего-нибудь захочет, он стену головой прошибет, а добьется своего. Я же вам повторяю, он именно тот человек, какой мне нужен. И мы легко можем его заполучить. Он когда-то порядочно зарабатывал и надеялся заработать еще больше, так что он знает, как приятно тратить деньги, и уже попробовал хорошей жизни. Ни из кино, ни из книжек этого не узнаешь. Это надо испытать самому, хорошенько войти во вкус, вот тогда только поймешь, до чего это здорово. Пока человек не попробует такой жизни, ему легко отказаться от того, чего он не знает. Часто бывает, что люди носятся со всякими бреднями насчет каких-то там моральных принципов, а сами и не нюхали тех материальных благ, которые можно купить за деньги. Они вроде девственницы, которая корчит из себя знатока любви. Горин меня смертельно ненавидит, но когда дело дойдет до крайности, он с этим не посчитается, потому что живет сейчас впроголодь и знает, что можно купить за хорошие деньги. У других ученых сроду не бывало лишнего гроша в кармане, они всю жизнь тратились только на стол да на квартиру. Таким не вобьешь в голову, о чем идет речь. А этому малому и подсказывать не нужно – живо сам все поймет.
– Что же я должен делать?
– Свяжитесь с ним как можно скорее и сумейте его зажечь. Надо, чтобы он поскорее захотел получить это место, тогда если он и будет наводить справки, так только для того, чтоб оправдать перед самим собой свое желание согласиться на эту работу.
– Но ведь я с ним даже незнаком.
– А, господи, ну, найдите кого-нибудь, кто его знает! – Арни раздраженно поправил на голове шляпу, которую чуть было не унес ветер. – В конце концов, это же входит в ваши обязанности.
Хольцер на минуту остановился. Лицо его побледнело.
– Знаете что, Арни, мы с вами друзья и все прочее, но мне не нравится ваш тон. Черт возьми, я – сенатор Соединенных Штатов, не забывайте этого. Не разыгрывайте дешевую мелодраму и не запугивайте меня намеками на то, кому я обязан своим положением. Мне нравится моя работа, и, если понадобится, я сумею удержать ее за собой без вас и ваших друзей. Это я вам нужен, а не вы мне. Вы хотите посадить в комиссию своего человека, чтобы иметь лишний шанс против больших боссов, засевших в правительстве. Ладно, я вам помогу, но выкиньте из головы, что я работаю на вас. Мне кажется, вы слишком переоцениваете значение своего генеральского чина, Арни. Не
Арни, согнувшись от ветра, смерил его взглядом и, мгновенно взвесив положение, решил улыбнуться. Видно, он слишком туго натянул поводья – это была ошибка.
– Ладно, не кипятитесь, Ларри, мы с вами оба нервничаем, только и всего. Дело в том, что я не хочу упускать этого парня. Справиться с ним ровно ничего не стоит. Одна из наших фирм купила его патент на сверхскоростной фрезер, который мы собираемся пустить в производство. Само собой, следует выплатить ему авторские проценты. Со всяким другим пришлось бы слишком долго канителиться и придумывать какие-то ходы. А главное, он отлично знает, что такое бизнес. С ним я был бы совершенно спокоен.
– Что-то я вас не понимаю, – сказал Хольцер. – Я помню, как прошлой осенью он нам высказывал свои убеждения. Я нарочно еще раз просмотрел его заявление. Он такой же фанатик, как и другие. Военные – народ грубый, но они совершенно правы, когда говорят, что этих людей надо сначала побаловать, внушить, что они важные персоны, выжать из них все, что можно, а потом расстрелять. Ваш Горин нисколько не лучше прочих.
Арни разозлился.
– Значит, вы плохо читали его заявление. Горин был, пожалуй, единственным человеком, который не заикнулся ни о всемирном объединении, ни о международном контроле. Он не требовал ни раскрытия секрета производства атомных бомб, ни опубликования способа добычи плутония из урановой руды. Его программа международного сотрудничества по использованию атомной энергии придумана толково, без глупостей. Предложения его можно было бы осуществить в самое ближайшее время.
– И вы действительно хотели бы, чтобы эти предложения были осуществлены?
– Боже мой, конечно, нет! Я только хочу сказать, что Горин практичен даже в своем дурацком идеализме. Практичен, понимаете? Поэтому я и прошу вас повидаться с ним как можно скорее. Сегодня же вечером или, самое позднее, завтра утром.
– Слушайте, Арни, я вам уже сказал…
– Ну хорошо, сказали, потому что я вам это позволил, но, пожалуйста, не берите себе этого в привычку. Давайте говорить о деле. Вы не знакомы с неким Тони Хэвилендом из управления по вопросам экономической войны? Он приятель Горина. Может, вы попросите Хэвиленда пригласить Горина к себе и встретитесь с ним у него?
– Я мало знаю Хэвиленда, – упрямо сказал Хольцер. Он встретился взглядом с Арни, сделал вид, что в глаз ему попала соринка, и несколько секунд озабоченно тер веко. – У Хэвиленда есть приятельница, некая миссис Питерс. Я знаю ее мужа.
Арни покачал головой.
– Нет, с этой стороны действовать не стоит. А почему бы не сделать этого проще? Вы решите, что можете принять его раньше, чем думали. Пусть ваша секретарша позвонит ему в Нью-Йорк. К вашему великому удивлению, вам сообщат, что мистер Горин уже в Вашингтоне и остановился в таком-то отеле. И все будет в порядке. Ну, действуйте, Ларри, нечего дуться. Значит, сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром.
– Постараюсь, – холодно, но с облегчением сказал Хольцер.
Арни неожиданно ухмыльнулся, ласково похлопал сенатора по плечу, но в его голубых глазах промелькнула злая искорка.
– Вот и отлично. Постарайтесь для меня как следует, тогда и я для вас постараюсь.
Он пожал сенатору локоть и направился к машине. Несмотря на грузную комплекцию, у него была легкая подпрыгивающая походка.
Хольцер смотрел ему вслед и мысленно объяснял комиссии по расследованию: «…В тот день мы просто дружески поболтали. Я тогда не имел никакого понятия о том, что они будут финансировать мою избирательную кампанию, хотя не так давно они стали клиентами юридической фирмы, в которой я состою компаньоном. Это была обычная дружеская беседа, джентльмены, и ничего больше…»