Живи!
Шрифт:
Девочка была очень маленькой и очень лёгкой. Её голова прижалась к моему плечу, пока я нёс госпожу в купальню. Тогда я увидел то, что не разглядел раньше: маленькие рожки, которые до этого принял за заколки. Что ж, теперь понятно, кто она такая: Лия, незаконнорождённая дочь императора людей и принцессы демонов. Несколько лет назад империя чуть не ввязалась в войну с демонами, но конфликт как-то удалось решить. Я знал, как относятся демоны к полукровкам. Мать принцессы Лии наверняка никогда не навещала дочь.
Госпожа завозилась, когда я поставил её перед бассейном и стал избавлять от одежды. Попыталась сфокусировать взгляд на мне – я впервые подумал,
Она была мила – не так невыносима, как другие женщины. Для человека у неё оказались слишком острые черты лица. И, конечно, рожки среди молочно-белых волос. Аккуратные, витые рожки, красивые даже. Только вот люди подобное не любят. И жемчужная чешуя на шее, у маленькой груди и на ягодицах. Длинные тонкие пальцы, заканчивающиеся острыми коготками – ничем больше демона она не напоминала. Но и для человека это было слишком много. Среди людей принцесса наверняка считалась уродиной, я был прав.
Я уложил её в постель – госпожа удовлетворённо вздохнула, и задышала глубже, спокойней. Теперь от неё пахло по-человечески – цветами. И горько, дымом – как от демона. Странное сочетание, к которому мне нужно будет привыкнуть.
Я лёг в её ногах и неожиданно для себя провалился в сон почти мгновенно. Странный был день.
Пробуждение тоже было странным. Я чувствовал, как тонкие пальцы с острыми коготками гладят моё лицо, зарываются в волосы. Когда она добралась до нужного места за ухом, я тихо застонал. Пальцы замерли.
– Ты рей-на, да? – у неё был тихий, тонкий голос. – У тебя пушистые ушки. Можно потрогать?
– Конечно, госпожа, – я сел, нагнул голову и положил её руку на ухо. Людям нравится: бархатные, пушистые уши, как у кошки или лисицы. Как мне раньше хотелось убить их всех за эти сравнения и бесцеремонность.
– Шевелятся, – в голосе девочки послышалась улыбка. – Рей-на, кто ты такой? И что ты делаешь в моей постели? Хм, я думала, что снова проснусь у лекаря…
– Я осмелился уложить вас, простите, госпожа, – произнёс я, не поднимая головы. – Я подарок вашего отца на ваш день рожденья.
Госпожа убрала руку и усмехнулась.
– Мой день рождения был месяц назад, а он только сейчас вспомнил. Я искала его подарок, так искала. Надеялась, что отец хотя бы тогда зайдёт, – в её голосе послышалась тоска.
– Простите, госпожа.
– За что ты извиняешься? – она помолчала. – Как тебя зовут?
– Как прикажете, госпожа.
– Я уже приказала. Назови своё имя.
Я закрыл глаза. Имя – моя суть. Я любил традицию людей давать рабу новое имя, хоть она и означала унижение.
Госпожа ждала, и я назвал ей имя. Она приказала, и её приказ был для меня законом.
– А это как-нибудь сокращается? – поинтересовалась она минуту спустя.
Слава Праматери, люди слишком глупы, чтобы освоить наш язык…
– Да, госпожа. Ллир.
– Отлично, так и буду тебя звать. Ллир, снаружи наверняка ждёт Кети, моя горничная, скажи ей, пусть заходит. И можешь идти, ты мне не нужен.
Я размышлял, пока искал надсмотрщика или дорогу в барак, стоит ли считать её последнюю фразу отказом от меня. Наверное, нет – она же спросила моё имя. Впрочем, люди интересуются именем при каждом удобном случае. А она была скорее человек, чем демон.
Но люди не любят отказываться
Глава 2
Тем же утром домоправитель королевской семьи, он же распорядитель всех королевских рабов, долго совещался со своими помощниками, поглядывая на меня, пока кто-то из слуг не передал ему свиток. Полагаю, от моей госпожи или короля, потому что, прочитав его, господин Дамин принял решение буквально за мгновение. Мне его говорить, конечно, не стали: только приказали сначала отправляться в кузню, затем в конюшню. Было ясно: госпожа от меня не отказывается, но и услуги мои, по крайней мере, сегодня ей не нужны. Рабочих рук всегда не хватает, а рей-на отлично ладят с животными (поскольку сами животные, как считают люди). Мне не первый раз приказывали работать на конюшне, пока господин отдыхает, и эта работа мне нравилась куда больше прямых обязанностей.
В кузне мастер и его ученик долго меня рассматривали, решая, куда поставить клеймо госпожи. Кузнец уточнял:
– Тебя, правда, раньше клеймили? Не вижу следов.
Из его вопросов было понятно, что рей-на среди королевских рабов или нет, или они были куплены недавно. Клеймо на нас, кроме нанесённого магией, исчезает спустя год. Я заверил, что да, меня клеймили – как минимум тридцать раз. Кузнец недоверчиво морщился и всё равно выбрал самое маленькое клеймо, за что я был ему благодарен, хоть и думал мастер не обо мне, а о том, чтобы не испортить имущество хозяев. Как бы привычна ни была процедура (если к ней вообще можно привыкнуть), а также её последствия, я хорошо понимал, что работать будет трудно.
Было. Голова кружилась, и к концу дня я не смог добраться до барака – зарылся в солому в пустом стойле подальше от помещения конюхов.
Следующий день прошёл так же, только с утра меня ждал не кузнец, а надсмотрщик и злой невесть на что господин Дамин, отвесивший мне пару оплеух за то, что остался на конюшне. Он долго кричал про важность дисциплины, когда отправил меня и ещё несколько провинившихся рабов драить полы в гостевом крыле дворца.
Мне всегда казалось странным поведение рабов-людей. Крайне редко они могут собраться в группу больше трёх человек. Обычно же они или не замечают друг друга кроме нескольких свободных часов перед сном, или мешают друг другу жить. Совсем не распространена среди людей помощь друг другу – по крайней мере, я не видел подобного. Конечно, рей-на не любили – нам доставалось меньше плёток, потому что наказывать нас мог только господин или надсмотрщик по приказу хозяина. Ну и потому что мы "обезьянки". Я привык и уже считал нормальным перевёрнутое ведро с помоями мне на голову или на вымытый мной пол. Но когда их же мальчишка, наверняка недавно проданный, растянулся на полу, чуть не попав под ноги хозяину покоев и его гостям, работающий рядом с ним мужчина всего лишь сделал вид, что не заметил.
Зная это, я никогда не мог понять, как люди смогли объединиться, чтобы воевать с нами. Ведь не рабы были в армии, покорившей Вечный лес.
Благодарность у людей тоже не в ходу: пришедший в себя мальчик влепил мне ещё одну оплеуху, сопроводив её ругательствами, пока я помогал ему подняться. А остальные косились так, будто я собирался разложить их собрата прямо здесь, на полу, и сделать с ним то, что хозяева чаще всего делают с рей-на. Удивительные человеческие предрассудки: сначала они вынуждают нас быть тем, кто мы теперь есть, а потом убеждают себя, что нам это нравится, что мы без этого не можем. Люди – странные существа.