Живодерня
Шрифт:
- Привет, - говорит Роберт.
- Привет, - целует его снова Анита, - спасибо за цветы.
- Ерунда, - Роберт вырывается из ее объятий и снимает туфли, - ты достойна большего.
- Мой милый Роберт, чего уж большего! Ты и так засыпаешь меня цветами и подарками. Я так тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - на этот раз Роберт целует Аниту.
Анита берет букет и разглядывает его. Розы, ее любимые цветы. Хоть это и банально, но это так. И так приятно! Молодец Роберт! Он-то знает, как сделать ей приятно.
- Прекрасно
В комнате Роберт сидит на софе, Анита лежит, положив голову ему на колени; розы стоят в хрустальной вазе на журнальном столике.
- Как дела на работе? – спрашивает Роберта Анита.
- Все о-кей, - говорит Роберт, - сейчас запускаем новый проект с «Газпромом», деньги огромные.
- И ты, конечно, будешь им руководить, - улыбается Анита.
- Ну, там видно будет. Вообще идея наша. – Роберт гладит Аниту по волосам. – Что у тебя нового?
- Да ничего особенного. Все по-старому, мы же виделись во вторник.
- Ну, это было позавчера.
- Ты соскучился?
- Да.
- И я соскучилась, - Анита улыбается, Роберт наклоняется и целует ее в губы.
- С тобой так хорошо. Может, сходим куда-нибудь?
- Не знаю, я вообще-то думал, что мы побудем у тебя дома… Вдвоем. Только ты и я.
- Давай побудем дома, я не против, - Анита внезапно переворачивается и ловким движением пальчиков расстегивает Роберту ширинку. Потом тянется туда ртом и начинает делать Роберту минет.
Роберт сопит, гладит Аниту по волосам. Затем отстраняет ее голову и подтягивает ее к себе. Рука его ползет по Анитиной ноге под сарафан.
Анита отстраняется:
- Подожди.
- Но почему? Я хочу тебя.
- Подожди, подожди, милый. Еще нельзя.
- Почему нельзя? – Роберт дрожит от возбуждения.
- Ну, потерпи, пожалуйста, еще недельку.
- Я уже не могу.
- Еще недельку, - Анита встает с софы и улыбается Роберту, - ради меня. Ты же потерпишь? Да?
Роберт молчит.
- Ты куда? – спрашивает он.
- Мне нужно в туалет, - говорит Анита, - я хочу пи-пи.
Она выходит из комнаты. Роберт вздыхает. Странная женщина, думает он. Потом берет член в руку и начинает мастурбировать.
Анита стоит в туалете перед унитазом. Бедный Роберт, думает она. Но ему осталось потерпеть всего лишь неделю. Так сказал доктор. Всего лишь какую-то неделю. Всего семь дней.
Анита задирает подол сарафана, спускает трусики и достает член. Член розовый, слегка набухший. Анита мочится. Ничего, через неделю его не будет. Не будет этого ненавистного куска плоти, который не дает ей стать женщиной до конца. Его отрежут и выкинут на помойку. Вот так.
Собственный лабиринт майора
На все четыре стороны до самого горизонта, насколько только хватало
Майор очнулся в сугробе, наполовину закопанный в снег. Красный свет на миг ослепил его, и он невольно зажмурился, тотчас перед глазами заплясали огненные зайчики. Жутко болела голова.
Красный свет немного удивил майора, ведь до этого была сплошная темнота. Но чем больше это свечение проникало вглубь его сознания, тем отчетливее всплывали минуты перед погружением в темноту.
Майор вспомнил падение. И прыжок в снежный вихрь, разрываемый лопастями вертолета. Потом короткий полет и снежное ложе, мягко принявшее его...
…Но до чего же жутко болела голова. Майор вспомнил, что во время прыжка он сильно ударился головой о крышку люка. Значит, дело в этом.
Майор не привык долго размышлять, поэтому, стиснув зубы, чтобы не обращать внимания на боль, принялся выкапываться из спасительного сугроба. Он разрывал снег, освобождая тело и ноги, и вскоре смог встать на колени.
Вокруг была тундра, покрытая толстой кожей снега, из которой как волоски местами торчали карликовые деревья. Уже темнело, но майор разглядел метрах в двухстах от себя обугленные останки вертолета. Среди груды искореженного металла мелькали язычки слабого пламени. В воздухе воняло горелой пластмассой.
Майор осторожно поднялся на ноги. Вроде, все кроме головы было цело. Он направился в сторону догоравших обломков. Ноги его увязали в глубоком снегу, иногда майор проваливался по бедра, но тут же выкапывался и продолжал идти.
Когда он добрался до обломков, было уже достаточно темно. Майор сразу направился в сторону кабины пилотов, там должна была находиться рация.
Люк заклинило, майор подобрал с земли металлический обломок и поддел люк им. Люк отвалился сразу, и из него выпало тело пилота. Лицо его обгорело, одежда была обуглена и порвана, на ней виднелись темные пятна от крови.
Майор перешагнул через него и залез в кабину. Приборная доска была разбита, половина кнопок и датчиков оплавились. Второй пилот уткнулся лицом в нее. Тоже мертвый.
Сильно воняло жженой резиной и пластиком. Майор пошарил по карманам – там должны были быть спички. Но спичек не оказалось, должно быть, выпали, когда он выпрыгивал из падающего вертолета. Зато под бушлатом он нащупал свой любимый нож – трофейный, из Афгана. Его хоть не потерял, - подумал майор. Он попытался найти рацию на ощупь.
Он принялся шарить по приборной доске, точнее, по тому, что от нее осталось. Она была теплая и деформированная. Наконец, он нащупал рацию и тут же выругался. Рация была разбита. Майор максимально приблизил свое лицо к ней и попытался разглядеть, насколько серьезна поломка. Было очень плохо видно, майор напряг зрение, но от этого только сильнее заболела голова. Майор застонал от боли.