Живое слово

Калугин Алексей Александрович

– Мы вам звонили… Я чрезвычайно рад лично познакомиться…

– Когда состоится вручение премии? – пренебрежительно отмахнувшись от кислых любезностей, поинтересовался Зараев.

– Послезавтра. В большом зале Академии искусств. Мы хотим совместить торжественную церемонию вручения премии с началом рекламной кампании вашей книги. Мы бы хотели, чтобы сразу

после церемонии вы отправились в фирменный магазин нашего издательства, чтобы подписать книгу первым покупателям.

– С удовольствием приму участие во всем, что вы придумаете, – с готовностью согласился Зараев. – Но, согласитесь, я не могу явиться в Академию искусств в таком виде. – Зараев оттянул на груди обвисшую майку. – А с наличностью у меня сейчас туговато.

– С этим никаких проблем! – радостно вскинул руки директор. – Светик, – нажал он кнопку селектора, – принесите кредитную карточку господина Зараева. Это ваш авторский гонорар. – Передавая карточку Зараеву, директор склонил к нему лицо, поплывшее в приторно-сладкой улыбке.

– Пойду готовиться к церемонии. – Зараев сунул кредитку в карман и встал из кресла.

– Мы бы хотели заключить с вами договор на издание дополнительного тиража вашего романа, – попытался задержать его директор.

– Об этом потом, – отмахнулся Зараев и хлопнул за собой дверью.

* * *

Валентин ожидал Зараева в условленном месте, на окраине гигантской свалки, раскинувшейся неподалеку от окраинных районов столицы. Кучи слежавшегося, гниющего мусора поднимались, казалось, до недосягаемых высот, напоминая своим профилем горные хребты. Между ними, распугивая недовольно каркающих серых ворон, расхаживали люди с большими холщовыми торбами. Они ковыряли залежи мусора палками, что-то выуживали, придирчиво рассматривали и либо отбрасывали в сторону, либо, обтерев рукавом, отправляли в сумку.

Поднимая клубы пыли, подкатил тягач с голубым трейлером, на борту которого было написано одно короткое слово «Интур», и, скрипнув тормозами, остановился неподалеку от Валентина.

– Еле

нашел тебя, – сообщил, выпрыгивая из кабины, Зараев.

Он обошел машину и, открыв задний борт, забрался в кузов.

– Лезь сюда, – протянул он руку Валентину.

Трейлер под самую крышу был загружен бумажными пачками, перетянутыми пластиковыми полосами.

– Это твои книги, – догадался Валентин.

– Точно, – подтвердил Зараев. – Помогай.

И он принялся швырять пачки на землю.

– Весь тираж?

– До последнего экземпляра.

– Как тебе удалось раздобыть его?

– Купил. Пустил на это дело весь свой авторский гонорар. Ну, и кредит еще взял под будущую премию.

Когда разгруженный трейлер уехал, Зараев открыл купленную у шофера канистру бензина и старательно, со всех сторон облил сваленные в кучу книжные пачки.

– Ну, корреспондент, готовь фотоаппарат, – сказал он, отбросив в сторону пустую канистру и доставая зажигалку. – Я знаю, что жечь книги нехорошо, но, к сожалению, у меня нет иного способа сохранить свое доброе имя. К тому же меня оправдывает следующее: то, что я собираюсь сжечь, является всего лишь макулатурой, завернутой в яркую глянцевую обложку, на которой, по глупому стечению обстоятельств, оказалось мое имя. Несмотря ни на что, я все же считаю себя писателем, Валя, и у меня, если хочешь, имеется своя профессиональная гордость.

– И ты не оставил себе ни одного экземпляра?

– Ни одной страницы.

Чиркнув зажигалкой, Зараев поднес слабый голубоватый, трепещущий на ветру язычок пламени к расплывшемуся по бумаге бензиновому пятну.

Пламя мгновенно охватило бумажную груду.

– Ну вот и все, Валя, дело сделано, – с удовлетворением произнес Зараев.

– Последний, традиционный вопрос. – Корреспондент щелкнул клавишей диктофона. – Как вы намерены распорядиться премией?

– Надо погасить кредит. А если что-нибудь останется, попробую выкупить у «Свана» «Живое Слово».