Живому классику А. Исаеву.
Шрифт:
Давайте приведу пример ещё одного своего “изобретения”, более близкого к обсуждаемой тематике: соотношение “1:1:1” является оптимальным для пропорции количеств танковых движителей, башен и орудий в танке. Время и опыт показали, что именно конструкция танка с одним движителем, одной башней и одним орудием является наиболее эффективной! Кто-то против? Готов поспорить с любым: имевшие место быть многобашенные, высококолесные, с двумя движителями, с тремя пушками (или аж с восемью пулемётами) танки являются менее эффективными, чем танки с моим “золотым сечением” — “1:1:1”!
Хотите что-то более сложное в качестве примера?
Пожалуйста:
В общем, изобрёл Игорь Куртуков то, что… ТОЖЕ имеет своё “золотое сечение”, а именно: “2 колеса:2 педали:1 цепь”. Т. е. велосипед Игорь изобрёл, ну а Алексей Валерьевич на этом велосипеде по страницам своей седьмой главы “адекватно” и “конструктивно” разъезжает:-)
**Я неверно понял смысл Вашего изобретения, Игорь, опустив его ценность до ценности “выеденного яйца”?
Катается на “велосипеде Куртукова” Алексей Валерьевич не просто так, за ради удовольствия, велосипед этот ему нужен как средство для ОБМАНА читателей — с его помощью он ИСКАЖАЕТ ПРИРОДУ ПОЯВЛЕНИЯ той самой “второй причины”.
И обманывает весьма просто…
Но об этом — в следующей части.
PS. Подсказываю ответ на загадку, вынесенную в название — это “золотое сечение обеденного стола” в виде пропорции “4_ножки:1_столешница”:-)
Антисуворов. Гл.7. Ч.3
Предыдущую часть комментариев по седьмой главе —— я закончил тем, что теория “золотого сечения” используется Алексеем Валерьевичем лишь как средство для обмана читателей.
И… чего-то лень мне сегодня про сечение это писать.
Настроение не то.
Но в том-то и прелесть труда Алексея Валерьевича, что любая глава его книги даёт возможность комментировать в ней написанное… под всякое-разное настроение.
А сегодня настроение у меня, можно сказать, хорошее:-)
Поэтому… для начала — небольшой совет Алексею Валерьевичу:-)
Раз уж считаете своих читателей ослами и поставили себе цель убедительно очернить в их глазах кого-то или что-то, то при выполнении выбранной роли “advocatus diaboli” (“адвоката дьявола”) и высказывая аргументы, характеризующие только отрицательные стороны объекта, необходимо соблюдать простое “правило пропагандиста”: “Asini exiguo pabulo vivunt” (“Ослы удовлетворяются скудным кормом”). Сиречь приводить надо исключительно негативные ФАКТЫ, а не мнения (собственные или третьих лиц); приводимые факты должны быть ПРАВДИВЫМИ; нельзя опускаться до вполне понятного желания злонамеренно УХУДШИТЬ и так негативные (sic!) факты; и уж совсем нельзя, источив имеющийся яд, заявлять, что, мол, “очернять-то я и не хотел”.
Вот только тогда критику будет уготована незавидная роль. Потому как:
а) пытаться оспорить очевидное (правдивые негативные факты) — глупо;
б) приводить “в пику” очевидным фактам чьи-то мнения — глупо вдвойне;
в) также нелепо будет в пику “минусам”
Кстати, это же правило действует и тогда, когда пропагандист, наоборот, хочет кого-то или что-то объявить чуть ли не “святым”, сиречь выступает в роли уже “advocatus dei” (“адвоката бога”) и поёт в адрес объекта исключительно дифирамбы.
Я вышеперечисленными ограничениями на критику книги Алексея Валерьевича не связан, потому как наш “энциклопедист”, хоть и надел маску “грамотного” пропагандиста, из под неё всё же торчат его собственные… ослиные уши.
Я на нескольких примерах покажу, как Алексей Валерьевич нарушает то самое “правило пропагандиста”.
1. Рассказ о том, что в танках КВ и Т-34 не было “ничего особливого” Алексей Валерьевич начинает с вранья. А именно, пеняет Владимиру Богдановичу на то, что в качестве “бравурного рассказа о КВ” тот выбрал почему-то рассказ не танкиста, а генерал-полковника А.И. Родимцева, который “не был танкистом” и поэтому, мол, “его свидетельство в данном конкретном случае звучит не слишком убедительным”. В пику словам Родимцева Алексей Валерьевич приводит свидетельство “настоящего танкиста” З.К. Слюсаренко.
Выстрел Алексея Валерьевича, как обычно, оказался холостым. Да, действительно, в главе 19-ой книги “Последняя республика” Владимир Богданович приводит слова “не-танкиста” генерал-полковника Родимцева. Но там же Владимир Богданович сразу указывает: “У других советских генералов мы найдём немало примеров”. И практически тут же (в конце главы 22-й той же книги) приводит аналогичные свидетельства тех самых “других советских генералов” — Осадчего и Рябышева. Не дочитал, получается, Алексей Валерьевич, книгу Владимира Богдановича? Или же Осадчий и Рябышев — ненастоящие полков… то есть я хотел сказать, — ненастоящие танкисты? Или — менее настоящие, чем Слюсаренко?
2. Продолжает рассказ о “неособливых танках” Алексей Валерьевич так (цитирую с.147–148): “Далее В. Суворов ссылается на некие якобы широко известные немецкие документы. Тем не менее Владимир Богданович, не потрудившись привести какие-либо ссылки, пишет: “В германских сводках того времени — тихая паника: германские танкисты привыкли к тому, что их танки лучшие в мире, а тут вдруг — КВ. Такого они не ожидали […] Противотанковые пушки против них бессильны.” По моим наблюдениям, немцы начинают петь про неуязвимые Т-34 и КВ, когда дела идут плохо и легче свалить проблемы на вражескую технику, чем на свои промахи. Блюменрит пишет о том, что мешали Т-34, описывая битву под Москвой, — странно, не правда ли? Сотни КВ не заметил, а вот куда более скромные количества новых советских танков под Москвой заметил.”
Подвела Алексея Валерьевича его… наблюдательность.
Во-первых, опубликованные воспоминания генерала Гюнтера БлюменТрита называются “Московская битва”. Почему, рассказывая о Московской битве, БлюменТрит должен во всех подробностях расписывать свои впечатления о предшествующих боях?
Ежели дело касается конкретных слов БлюменТрита о том, что якобы танки Т-34 в битве под Москвой были для него НОВОЙ НЕОЖИДАННОСТЬЮ, то тут посоветую Алексею Валерьевичу обратиться к оригинальному тексту, а именно “The fatal decisions” (N-Y, 1956), из чтения которого станет ясно, что для БлюменТрита НОВОЙ НЕОЖИДАННОСТЬЮ стали не сами танки, а способ их применения. В русском издании, увы, весьма корявый перевод, исказивший смысл авторских слов.