Живописец смерти
Шрифт:
Марианна кивнула.
— К завтрашним съемкам все готово. Но к сожалению, больше двух часов мы вам дать не можем. Извини.
— Этого вполне достаточно, — ответила Кейт. — Нам нужна только панорама часовни. Я буду переходить от картины к картине. Всего несколько минут. Честно говоря, и меня не обязательно снимать, но я решила приехать. Побыть там одной хотя бы полчаса. Это возможно?
— Приезжай пораньше, до съемок. И все. — Марианна улыбнулась. — Там действительно благотворная карма. Часовню освятили далай-лама и еще по крайней мере семь понтификов. Так что место намоленное.
— Вот
Марианна вывела машину на оживленную магистраль.
— А теперь поехали, я угощу тебя настоящей техасской «Маргаритой».
— Я выпью не меньше двух бокалов, — обрадовалась Кейт.
Клэр Тейпелл потерла усталые глаза, посмотрела в окно. Встреча с мэром прошла без сюрпризов. Как и ожидалось.
Действительно, одно дело, когда безумец убивает проституток, и совсем другое, если от его рук погибает сначала студент училища живописи, а затем всемирно известный художник и его помощница. Этому нужно положить конец.
— Я на вас очень рассчитываю, — произнес мэр со значением.
Смысл его слов был понятен. Если она не оправдает его ожиданий, значит, выполнять обязанности шефа полиции Нью-Йорка ей не по силам. А до переаттестации остался всего месяц. И у мэра появится прекрасная возможность избавиться от нее. Если захочет. А Тейпелл знала, что он захочет.
В последнее время нападки в прессе усилились. Критиковали ее план укрупнения полицейских участков с целью сократить расходы, до сих пор упоминали о неприятном прошествии в Верхнем Уэст-Сайде полгода назад, где два копа похитили из вещественных доказательств наркотики. Теперь профсоюз полицейских угрожал общегородской забастовкой.
Черт возьми, дело маньяка из Бронкса необходимо раскрыть не позднее чем через несколько недель.
Тейпелл вздохнула, раскрыла папку с результатами предварительного расследования убийства Бойда Уэртера. Преступник явно имеет какое-то отношение к живописи. Никаких следов взлома. Художник впустил его сам. Значит, либо они были знакомы, либо…
Еще одно важное обстоятельство. Убитый был приятелем Кейт Макиннон, и передача о нем совсем недавно прошла в эфире. Возможно, это совпадение. В любом случае придется привлечь Кейт к расследованию.
Тейпелл с тяжелой душой отстраняла Кейт от дела. Под давлением ФБР. Ожидала, что она придет, будет умолять, чтобы восстановили. Но этого не случилось.
Так вот теперь…
Тейпелл сцепила пальцы и посмотрела в окно.
Теперь без нее не обойтись.
С утра переменная облачность смягчала жару. Кейт вылезла из такси с пластиковой чашечкой кофе в руке. Допила остатки, поискала глазами бак, выбросила чашечку и направилась к Часовне Ротко. Побаливала голова. За вечер она выпила четыре «Маргариты», пока изливала душу старой подруге.
В этой часовне Кейт была много лет назад на ознакомительной экскурсии с группой студентов четвертого курса факультета истории искусств. Тогда ей не очень понравилось. Зануда лектор извергал на них нескончаемый поток фактов и дат, давая подробный анализ картин и особенностей архитектуры здания. Экспозицию создали богатые техасские
Кейт миновала плавательный бассейн, девятиметровую стальную скульптуру Барнета Ньюмана «Сломанный обелиск». Впереди показался светло-красный фасад часовни. Здание без окон. Ни надписей, ни религиозных символов. Первоначально задуманная как католическая часовня, она превратилась в символ экуменизма, «универсальное святилище».
Охранник бросил взгляд на идентификационную карточку Кейт, затем на ее водительское удостоверение. Улыбнулся.
— На полчаса помещение в вашем полном распоряжении. Мисс Эгберт просила передать, что увидится с вами после съемки. — Он раскрыл тяжелую деревянную дверь.
Кейт вошла.
Тишина. Как в гробнице.
Загадочно.
Поспешно двинулась вперед, глядя под ноги, чтобы не видеть картин, пока не оказалась в центре правильного восьмиугольника.
Со всех сторон на Кейт смотрели картины. Четырнадцать крупных полотен. Казалось, они исполняли вокруг нее медленный танец. Приближались, удалялись. Темно-бордовые и черные, они словно играли с ней в прятки. Она почти чувствовала на коже их дыхание. Справа, слева полотна — лишенные образов темные прямоугольники — интриговали, требовали интерпретации, которую никто не был способен предложить. Что означает эта чернота? Куда приглашает или, напротив, преграждает вход? В какую пропасть?
Кейт слегка покачнулась, глубоко вздохнула, чувствуя, будто попала в ловушку. Эти темные поверхности не давали утешения.
Именно за этим она сюда и явилась. За утешением.
Ведь муж ушел не попрощавшись, ничего не объяснив.
Глаза Кейт блуждали по мрачному темно-бордовому пространству, пока не уткнулись в крапчатую черноту.
Ричард — невинная жертва или сам виноват в своей гибели? Неужели тайна его убийства навеки останется такой же непостижимой, как и эти картины?
Как бы вопрошая небеса, Кейт подняла глаза на застекленную крышу — над ней проплывала гряда облаков. Потом снова посмотрела на картины, лишенные художником всякого смысла.
Это были не произведения живописи, а скорее объекты медитации. Марк Ротко, убрав цвета, решил оставить зрителя наедине с самим с собой, наедине со своим отчаянием.
Проносящиеся по небу облака то затеняли помещение, то открывали дорогу свету. Словно Бог играл с выключателем. Черные поверхности были то глянцевыми, то матовыми, а то и дымчатыми. Кейт снова подняла глаза, и в этот момент облака раздвинулись, пропустив поток солнечных лучей. На мгновение он ослепил ее, а затем, прищурившись, она опять посмотрела на картины. Они странным образом меняли цвет. Черное — белое, позитив — негатив. И тут в ее сознании всплыли другие картины. С диковинными цветами, не соответствующими названиям, заранее написанным в разных местах.