Живой Лес
Шрифт:
— Определяет твердость, — неожиданно пояснил он. — Если не расколются… — натуральные!
Камни стойко выдержали испытание и не раскололись, а мне был выдан небольшой мешок с монетами.
— А вот кошку можно сдать в питомник мадам Вильгасси, через два квартала отсюда, — старик с подозрением покосился на некстати заелозивший мешок. — Если повезет, даст монету, если шерсть, конечно, хорошая…
— Спасибо, но нам не требуется… — опешила я, крепче сжимая Рэма, отчего тот возмущенно тявкнул.
— А-а-а!.. Так у Вас щенок! — почему-то
И только я хотела откреститься от показа, как любопытный Рэм, не выдержав заточения, просунул любопытную голову в отверстие мешка, с интересом озираясь в ювелирной лавке.
— О-о-о! — с радостью вскричал старик, щуря подслеповатые глаза. — Это у Вас Эстер-дог?! Хорошая порода, даю еще столько же за него!
— Э-э-э… Не продается!!! — завопила я, стараясь унять дрогнувшее от страха сердце. И поторопилась выскочить из конторы. — Редкая порода!.. — крикнула вслед, пока оценщик не рассмотрел ничего подозрительного.
Успех от сделки улучшил мое настроение, и мы направились в небольшой доходный дом на окраине города, приглянувшийся мне по пути. Трехэтажный ухоженный особняк радостно распахнул свои двери, навстречу вышла добродушная хозяйка. Но как только мы остановились у стойки при входе, из мешка раздалось недовольное рычание, Рэму снова надоело сидеть взаперти. Полная и кудрявая женщина посмотрела на меня, не скрывая недоумения, а я незаметно сжала мешок, про себя рыча на Рэма, и торопливо пояснила, натянув приторную улыбку:
– Это все живот! Никак иначе! — мой голос был неестественно весел. — Принесите мне в номер ужин и скорее!
Еле сдерживаясь, чтобы не припуститься в бег, прошествовала до уютной комнаты и заперла дверь, скрываясь от любопытных глаз. Рэм радостно выпрыгнул из мешка и, ничуть не смущаясь, стал испытывать казенное имущество на прочность, ловко прыгая по всем имеющимся в номере предметам мебели. Пришлось снова утихомиривать озорника, пока кто-нибудь не заподозрил неладное. Вскоре мы с этим обжорой по-братски поделили ужин. Спали крепко, свернувшись калачиками и посапывая рядом.
Выехали рано, надо было успеть добраться до Архива и провести там время. Дорога оказалась простой и живописной, зеленые луга сменялись редкими чащами, совсем не такими величественными, как лес Ратмира, и уже после полудня мы въехали в Каста-Верден. Я задумалась, что делать с Рэмом. Брать с собой в архив — рискованно, он не выдержит монотонного пребывания в тихом читальном зале, сидя в мешке. Оставлять одного в комнате гостевого дома — так себе затея… Что же делать? Внезапно взгляд упал на магазин одежды через дорогу.
А это идея! Юркнув в небольшое помещение, я быстро выбрала максимально закрытую детскую одежду и чепчик в придачу, а себе плащ с широкими полями.
— Будешь обезьянкой редкого вида… — приговаривала я в кустах, когда натягивала на сопротивляющегося Рэма чепчик. Вышло неплохо, острые уши оказались скрыты, как
Посадила недовольного, не привыкшего к одежде Рэма, к себе лицом, прикрыла краями верхней одежды. Так мы и отправились дальше по ухоженной мощеной дороге провинциального городка. Здание Архива располагалось в старой крепости из камня песочного цвета, такого же незыблемого, как и мириады записей о людях внутри. Монументальность, тишина, покой и порядок — вот принципы этого обманчиво-тихого места. На самом деле, в архивах, помимо досье на отдельных лиц, хранились все данные по вооруженным противостояниям, конфликтам и скандалам Империи. Только открывались они исключительно нужным лицам. Однако, в деревенских газетах никакого секрета не было, поэтому я была уверена, что её мне без проблем предоставят.
Однако на подходе к Всеимперскому Архиву мое сердце застучало в ускоренном ритме, а по телу пробежала предательская дрожь, отчего даже Рэм зашевелился и заскулил. Тревожные мысли лихорадочно проносились в голове. Что ждет меня за огромными деревянными дверями? Какую правду мне предстоит узнать? Останется ли все, как прежде?..
— Здравствуйте! — глубоко вздохнув, я вошла внутрь и обратилась к скучающей женщине-распорядителю за приемным столом. — Мне нужна подборка газет из деревни Сонтебор за летний период. — Я назвала год. А Рэм некстати снова пискнул.
— Конечно-конечно! Какая милая малютка! — засюсюкала архивариус, пытаясь заглянуть в полуприкрытую полу моего пальто, из которой торчал ярко-голубой чепчик. — Это мальчик? Как сейчас мало мам, ведущих активный образ жизни… Это так очаровательно! Посмотри, какая у меня есть игрушка! — женщина слишком резво достала медный колокольчик из-под стола, я не успела остановить надвигающуюся катастрофу, и «милый мальчик» не медля повернулся на звук.
— Ой, ой, ой! Святые покровители! — подпрыгнула на месте степенная дама и чуть не упала со стула, округлив глаза и хватаясь за сердце. — Это что же это такое делается!
— Извините, это ручная обезьянка… — пролепетала я, злясь на нелепость ситуации. И зачем-то добавила: — Вам ничего не угрожает!
— С животными в Архив нельзя! — мигом изменилась в лице и припечатала тетка.
— Поймите, — заплетающимся от волнения голосом пролепетала я, — Рэм — это единственное, что у меня есть, при отсутствии собственных детей. Он мне родной… На самом деле, он милый и нежный и совершенно Вас не побеспокоит…
Видимо, что-то в моем лице заставило её испытать жалостливый укол к сумасшедшей, воспитывающей обезьяну вместо ребенка, архивариус сменила гнев на милость, сохранив при этом непроницаемость лица.