Живой мертвец
Шрифт:
Сидор Карпович был седой, степенный старик с выправкой старого слуги екатерининского времени. В холщовой рубашке с жабо, в желтом нанковом сюртуке, в чулках и башмаках, он время от времени вынимал из кармана тавлинку и с важной миной набивал табаком свой красный нос, нагло свидетельствовавший о единственной слабости старика.
Затем Сидор вышел в прихожую и первым делом ткнул в бок спавшего на конике Павла, казачка и рассыльного, малого шести футов ростом. Тот вскочил
— Дрыхнешь! — с укором заговорил Сидор. — Восемь часов, а он дрыхнет! Вставай, ленивец! Вот я ужо…
Павел пришел в себя и обозлился.
— Чего же мне делать-то, вставши? — сказал он. — На вас глядеть, что ли?
— Так! А чистоту блюсти?
— Да чего ее блюсти-то? Барина нет, все прибрано.
— А приедет? Ты гляди, рожа-то у тебя? Опухла ведь вся! Лопнуть хочет! А космы… Поди, поди, умойся, очухайся, а то я тебя как возьму за вихры! — Он погрозился и пошел дальше.
Гостиная с пузатой мебелью красного дерева, с ясно навощенным полом, картинами на стенах и клавикордами действительно блестела чистотою. Дальше были рабочая комната и спальня, затем курительная с низкой турецкой мебелью, с целой стойкой трубок, оружием по стенам и, наконец, столовая; все было в таком порядке, что хоть сейчас вводи хозяйку и хвастайся.
Сидор Карпович остановился в прихожей, торжественно понюхал табаку и прошел в кухню, где Степан Лукьянов разводил уже жаркий огонь.
— Наше вам! — приветствовал он дворецкого. — Как почивать изволили?
— Ничего себе. Спасибо, Лукьяныч! — ответил старик, присаживаясь у стола. — Поснедать бы чего малость, а? Червячка заморить! А? — И он подмигнул повару. — В одночасье!
Скоро перед стариком стояли штоф «Ерофеича», тарелка груздей и кусок жирной грудинки. Старик жадно начал выпивать и закусывать, говоря в то же время:
— Не иначе, как нынче должен барин приехать. Ишь, неделя как нету, а обещал в три дня обернуться. Марья-то Сергеевна, поди, стосковалась! Ты, Лукьяныч, нынче изготовь к господскому обеду все по правилу. Беспременно будет.
— Сидор Карпыч! — вдруг раздался испуганный оклик, и в кухню влетел Павел.
Дворецкий поднял на него укоризненный взгляд.
— Ну, чего орешь? — спросил он. — Сидор Карпыч! Сам знаю, что Сидор Карпыч! Чего тебе?
— Еремей приехал! — ответил Павел. — Да с телегою.
— Ну, ну! Барин послал и приехал. Зови его сюда!
— Барин, да не наш, а Митрий Власьев! И Федька с ним.
— Ну, Федька, и пусть Федька. Зови их!
Но в эту минуту без всякого зова в кухню вошел Еремей и остановился перед Сидором, не снимая с головы шапки.
— Чего шапки то не снимешь? — сказал он. — Ишь, словно в кабак ввалился. Зачем барин прислал?
— Было бы перед кем шапку ломать, — ответил Еремей, нагло улыбнувшись. — Довольно! Покланялись!
Старый Сидор даже откинулся от такой наглой речи. А Еремей продолжал:
— А барин прислал за тем, чтобы все, что ни есть в доме, на воз уложить и к себе везти, а тебя, старого пса, на веревку взять да к той же телеге привязать! За тем и приехали! А вы живо! Помогать!
Дворецкий ничего не понял из его речи, но в то же время услышал в комнатах какую-то возню и грохот.
— Стой! — сказал он сердито. — Что ты там намолол? Пьян, что ли? Какой барин? Куда везти?
— К нашему барину, — ответил Еремей, — к Дмитрию Власьевичу Брыкову, потому как Семен-то Павлович побывшился…
— Как побывшился? Кто сказал? — закричал старик, вскочив на ноги.
— Хоть бы и я! — усмехнулся Еремей. — А теперь-то уже и всем ведомо. В государевом приказе есть!
Старик схватился за голову, но через минуту очнулся.
— Так его сюда везут?
— Прикажет барин — и привезут, его воля. А теперь имущество давай!
— Имущество? — грозно сказал старик. — Нет такого права. Доколь не увижу своего барина мертвым, чубука не отдам!
— Сами возьмем! — усмехнулся Еремей и двинулся в комнаты.
Старик бросился за ним, вбежал в комнаты и на мгновение замер. Федька и мужик уже успели очистить гостиную и дружно волокли из кабинета красивый будь.
— Разбойники! — закричал Сидор, бросаясь на них. — Пошли прочь! Павлушка, беги за квартальным! Батюшки, грабят: Степан, Антон!
Однако Еремей ухватил его за ворот сильной рукой и, отбросив в сторону, сказал:
— Нишкни, если не хочешь батогов узнать! Сказано тебе — барский приказ!
— Да я к квартальному!
— Ну, и что будет тогда? — раздался позади него насмешливый голос, и растерявшийся старик увидел перед собой Дмитрия Брыкова и с ним квартального.
— Батюшка, — растерянно пробормотал Сидор, — да что же это?
— А то, — сказал Брыков, — что брат помер и я теперь над тобой барин, а потому, если не хочешь на съезжую, то не шуми!
— Да как же волочить-то все? Ведь по суду!
— Я тебе покажу суд! Собака!
Старик всплеснул руками и залился беспомощными слезами, а тем временем Федька, Еремей и мужик тащили мебель, обдирали ковры и все валили на воз.
Брыков ходил по разоренным комнатам с квартальным и говорил ему: