Живой металл
Шрифт:
Металлический народ был полый внутри. В их оболочках заключалась вся их жизненность, вся их сила, сами они. И эта оболочка была всем, чем они являлись.
Когда овальные диски складывались, они превращались в шары. Четыре конца звезды и четырехугольник, от которого они расходились, в закрытом виде представляли пирамиду. Шесть плоскостей куба в раскрытом виде были перевернутым крестом. И эти подвижные стены не были массивны. Они даже были хрупкими по сравнению с размерами металлического народа. Стенки огромного крестообразного предмета, на который я
Сбоку тело Повелителя металла казалось вогнутым, и поверхность его была гладкая, как будто слегка просвечивающая.
Крестообразный Предмет стал наклоняться, его длинная верхняя часть опускалась вниз, как на шарнирах. Все ниже и ниже склонялась эта часть, точно в каком-то гротескном, страшном поклоне. Теперь верхняя часть стала под прямым углом к горизонтальным крылам крестообразного предмета.
Предмет стал снова склоняться, на этот раз в шарнире, прикреплявшем вытянутые крылья к основанию. Теперь это была огромная фигура в виде буквы Т, из вытянутых в сторону частей которой стали появляться извивающиеся щупальца. Они были серебристо-белые, но отражали злобный огонь, которым горела скрытая теперь от меня поверхность предмета. Извивавшиеся щупальца исходили как будто из каждого дюйма крыльев, и под ними было нечто вроде доски, огромной и светящейся. Щупальца двигались по этой доске, нажимали, ударялись о доску, толкали, проделывали какие-то движения.
По горе конусообразных предметов в центре кратера вдруг прошла дрожь. Дрожь эта усилилась, каждый из конусов стал быстрее вибрировать. Послышался слабый гул — точно отдаленное эхо бури. Вибрация становилась все быстрее и быстрее. Острые очертания конусов стали расплываться, исчезли. Гора стала могучей пирамидой, излучающей бледно-зеленый свет, стала огромным бледным пламенем, языком которого была ее стрела. Из дискообразного колеса полились потоки света.
Щупальца крестообразного предмета задвигались с невероятной быстротой. Колесо кружилось все быстрее и быстрее.
Из его пламенного круга к небу устремился столб бледно-зеленого света. С поражающей быстротой, плотный, как вода, сконцентрированный, — он ударил вверх, прямо к лику солнца.
Он мчался вверх с быстротой света. С быстротой света? Мне пришла в голову мысль, которая мне самому показалась невероятной. Мой пульс обычно семьдесят в минуту. Я нащупал его и принялся считать.
— Что с вами? — прошептал Дрэк.
— Выньте мои очки, — пробормотал я, — спички в кармане. Закоптите стекла. Хочу посмотреть на солнце.
Он удивленно покорился.
— Подержите очки перед моими глазами, — приказал я.
Если я правильно считал, прошло четыре минуты. Вот оно, то, что я искал. Через закопченые стекла я совершенно ясно видел это в самой северной части Солнца. Большое солнечное пятно этого света — больше всех, которые когда-либо отмечала астрономия, циклон раскаленных газов, огромное динамо, изливающее свои потоки электромагнетизма на все кружащиеся планеты. Солнечный кратер, который, как мы теперь
Прошло пять минут. Не было смысла держать у глаз стекла. Даже, если мысль моя была верна, даже, если этот светящийся столб мчался к Солнцу через пространство с быстротой света, все же должно было пройти от восьми до девяти минут, пока он только достигнет Солнца.
Да и не была ли моя мысль, в конце концов, совершенно невозможной? Но если и нет, на что могла надеяться металлическая рать? Стрела была так мала по сравнению с мишенью. Какое действие мог иметь на солнечные силы такой слабый металлический снаряд? И все же — равновесие природы так чувствительно, значительные происшествия могут явиться последствием малейшего изменения в ее бесконечно чувствительном, бесконечно сложном равновесии. Могло быть… могло быть…
Прошло восемь минут. Если я был прав, стрела коснулась теперь Солнца. Десять минут.
— Что это такое? — испуганно крикнул Дрэк. — Что происходит? Взгляните на конусы! Взгляните на Повелителя металла!
Пирамидальное пламя, бывшее горой из конусов, осело. Столб света не уменьшился, но механизм, бывший его источником, осел на много ярдов.
А повелитель металла? Огни его потускнели, великолепие его угасло. И все бледнее становился фиолетовый блеск сторожащих звезд.
А крестообразный предмет — хранитель конусов? Не опускались ли все ниже и ниже его крылья, не двигались ли его щупальца все слабее и слабее?
У меня было такое ощущение, точно из всего окружавшего меня была вытянута сила. Точно вся жизнь города истощилась, точно из него высосали всю жизненность. Истощилась, чтобы отдать силы этой стреле, мчавшейся к Солнцу.
Вся рать была бессильная, неподвижная. Живые колонны склонились на бок. Живые гроздья обвисли.
Двенадцать минут…
Несколько колонн свалилось. Позади нас сверкающие глаза стен померкли, умирали…
Нас стало охватывать ощущение, похожее на тот ужас одиночества, каким дышало проклятая долина у развалин.
Населенный кратер изнемогал.
Великолепие Повелителя металла угасало все больше и больше.
Четырнадцать минут…
— Сорнтон, — шепнул мне Дрэк, — жизнь уходит из них. Уходит вместе с этим столбом света. Что это значит? Зачем они это делают?
Пятнадцать минут…
Щупальца Хранителя бессильно шевелились. Вдруг пылающая пирамида потемнела и погасла.
Шестнадцать минут…
Вдоль всего края кратера какая-то невидимая рука точно подняла кверху щиты.
Семнадцать минут…
Я бросил свой пульс, схватил очки и поднес их к глазам. Мгновение я ничего не видел, потом белая раскаленная точка засияла на нижней части большого белого пятна. Она засверкала так ослелительно, что на нее было трудно смотреть даже через закопченые стекла.
Я протер глаза и снова посмотрел. Точка горела так ярко, что как иглой пробуравила глаз. Но очертаний пятна точка не меняла. Она как будто бы сверкала высоко над ним.