Живой проект. Рассказы
Шрифт:
– В критических ситуациях нередко человек перестает полагаться на логику, для него перестает иметь значение субординация, уважение, даже страх. В ситуациях, когда остаются лишь инстинкты, вывести человека на верный путь может лишь тот, кому человек доверяет. Вера – безапелляционная, безусловная, неосознанная, животная вера ребенка к матери – вот что остается. Именно это вы сейчас ко мне испытываете.
Мария
– Почему ты решил сбежать? – спросила просто.
Это не было праздным любопытством. Данная информация поможет разработчикам проекта предотвратить подобные попытки в будущем. Юноша прожевал и отпил из чашки. Зрительный контакт, который он поддерживал легко и непринужденно, тоже был частью его функционала. Мария думала об их с Майклом троих технарях. Они являются первым массовым проектом корпорации и сработаны намного грубее. Этому же юноше появлялось неосознанное желание подчиняться. Для чего? Марии нравились загадки. В том, что он на стадии тестирования и скоро появится на рынке – не было сомнений. Но ответ хотелось знать уже сейчас.
– Уно Фест! – засмеялась женщина в голос, вспомнив, как он представился, – Один Первый – ну, конечно же!
Молодой человек вежливо кивнул.
– И все же, ты не ответил.
– Во мне есть изъян, – прозвучал ответ.
– Некоторые недоработки можно исправить без уничтожения экземпляра, – Мария пожала плечом.
Уно отрицательно покачал головой, глядя в глаза женщины так внимательно, будто хотел выпытать у нее ответы на свои незаданные вопросы.
– Все было решено, – проговорил он тихо и откусил шарлотку.
– Понятно, – кивнула женщина.
Не все проекты обладают пониманием собственной важности. Немногим придет в голову попытаться сохранить себя в ситуации, когда корпорация решила списать экземпляр. Но свидетелем подобной отчаянной борьбы Мария стала впервые.
– Что за недоработка? – Мария не собиралась прекращать расспросы.
– Я не считаю это недоработкой, – возразил юноша, – но для заданного функционала это является изъяном.
– Как-то сложно, –
– Вы будете смеяться и не поверите, если я скажу сейчас.
Мария рассмеялась, так невинно, по-детски, прозвучала эта фраза.
– Я скажу, когда пройдет волна, если захотите.
– Договорились, – согласилась Мария и отпила чай.
– Как ты собираешься пересечь пустыню? – спросила женщина, доев свой кусочек шарлотки. – За тобой наверняка отправят поисковую группу. Да и как ты собираешься выжить? Без воды, без пищи…
Молодой человек смотрел на женщину, дожевывая. Она предполагала, каким будет его ответ. Наверняка, он решит взять провизию у нее, а опасности и погоню сочтет не стоящими внимания. Это тоже реалии живых проектов: они мало знают о реальной жизни; не всегда представляют то, с чем могут столкнуться и не умеют логически прогнозировать события.
– Во мне есть все необходимые для решения этих задач знания и способности.
Мария удивленно и заинтересованно склонила голову набок.
– Слушай, ты действительно считаешь себя человеком? – изумилась женщина.
– Разве я не человек?
Мария отклонилась назад. Одно из негласных правил воспитания живых проектов: неспособность отвечать вопросом на вопрос. Ее техники ответили бы так: «Да. Разве я не человек?» Женщина видела перед собой нонсенс. Она слышала байки о живых проектах, которых бездетные ученые растили как собственных детей, но не верила в это. И потом, такие проекты вряд ли подлежат уничтожению, даже если принимать во внимание то, что людские этические нормы на них не распространяются.
– Нет, Уно, ты не человек, – твердо и безапелляционно ответила Мария.
– Вы ошибаетесь, – ответил юноша ей в тон, и поднятая ладонь не позволила Марии возразить. – То, что мой генотип собран генными инженерами; то, что я выращен в танке; то, что я лишен генетических родителей и был создан для выполнения задач, которым соответствует мой функционал – не значит, что я не человек.
Конец ознакомительного фрагмента.