Живой щит
Шрифт:
— Я польщен. Подозреваю, вы желаете принять на себя руководство…
— А вы намерены этому воспротивиться, мой дорогой маг?
— Непременно. Как вы уже сказали, Шерривер, я маг…
— Вот именно, Шайк. Когда-нибудь вы поймете разницу между простым или пусть даже хорошим магом и магистром. У этих двух слов один корень, но между ними большая разница.
— Не заговаривайте мне зубы, Шер. Эта парочка — моя, с вашей помощью или без нее.
— Я буду рад видеть, как вам выбьют зубы, Шайк. И в особенности за эту непочтительную привычку урезать мое имя. Действуйте, мою помощь вы получите. Но запомните, когда Искатель будет выпускать вам кишки, я дождусь конца этого спектакля
— Принимается, мэтр.
Когда я достаточно пришел в себя, чтобы в полной мере осознавать, где нахожусь, я снова “надел” свой мнимый скафандр, хотя и не думал, что здесь, в толпе, может случиться что-нибудь экстравагантное. Но Алия просила, да и не трудно мне в общем-то.
Турнир выиграл граф Джулиан де ла Триан, рыцарь действительно блестящий, и я могу об этом судить не только по лестному отзыву барона, но и на основании собственной оценки — все бои этого гиганта заканчивались с первой попытки, после чего его противников торжественно выносили с поля. Как я понял, сэр Джулиан был своего рода маршалом Дарланда и именно ему придется вести войска на соединение с армией Седрика. Ему было лет сорок, и от него волнами расходилось ощущение несокрушимой мощи. Такой боец вызывал уважение, тем более что нам, возможно, придется сражаться рядом. О нем ходило много и других слухов — часть рассказал барон, часть я услышал от Алии. Говорили, что он — один из истинных образчиков рыцаря, так сказать, без страха и упрека.
Говорили, что он ни разу в жизни не только не нарушил кодекса чести, но и ни разу не допустил его нарушения в своем присутствии. Говорили, что даже его противники, даже его злейшие враги всегда могли рассчитывать на твердость его слова — кстати, не такое уж частое явление. Здесь слово мало что значило — иное дело клятва, произнесенная в присутствии магического камня и зафиксированная опытным магом. Это никто нарушать не рисковал… или почти никто. А обычное слово — типа “сдавайтесь, и я отпущу вас с миром” — нарушалось сплошь и рядом, в зависимости от потребностей победителя на данный момент. Так что тут граф де ла Триан заслужил у многих немалое уважение, смешанное, впрочем, с сомнениями по поводу наличия у графа здравого смысла.
Вечером планировался большой пир — Алия предпочла бы этого избежать, но Дункан настоял. Да и я понимал, что игнорировать приглашение всесильного, по крайней мере в этих местах, лорда было бы крайне неразумно. Маркиза поэтому сопротивлялась недолго — скорее по привычке оставлять за собой последнее слою.
Оставшееся время было потрачено на подбор и подгонку нарядов, причем оплачены они были жизнерадостным бароном, который умудрился выиграть на мне и в третий раз, поставив на Рейна. А что я могу сделать? Спорить? Так это бесполезно — остается только поблагодарить не в меру гостеприимного хозяина. Кстати, на латах — ни вмятинки. Хотел бы я знать, из чего они сделаны?
И вот мы уже за столом. Признаться, я подсознательно ожидал что-нибудь вроде Круглого стола короля Артура — безо всяких, разумеется, на то оснований.
Зал был огромен — здесь без особой тесноты вмещалось человек двести. Высокий потолок подпирали колонны из резного мрамора с золотистыми прожилками. Такими же плитами был выстлан и пол.
Когда я поинтересовался, что это такое, Алия с невинным видом сообщила, что это самое настоящее золото. Очень редкий мрамор, его доставляли сюда издалека, и стоил он огромных денег. Впрочем, выглядело это действительно здорово.
О том, что мы там ели, даже не хочется рассказывать. Все думаю, как много потеряли люди с развитием цивилизации. Конечно, в ресторане вам вполне могут приготовить что-нибудь
На стенах развешано оружие — как сказала Алия, большей частью это трофеи герцога и его предков. Правда, нынешний владелец дворца внес лишь малую толику в эту коллекцию — в основном ему удавалось править миром.
Трон герцога возвышался над расставленными буквой “П” столами. На троне сидел невысокий, но крепко сбитый человек лет пятидесяти. Он был почти седой, однако выглядел на все сто.
Узкий ободок короны почти скрывался в густых волосах, аккуратная борода говорила о стремлении лорда следить за своей внешностью.
Рядом с герцогом сидела женщина… да, барон был прав, до Алии ей действительно далеко. Правда, со своего места я не мог достаточно хорошо разглядеть ее лица, но фигура у моей маркизы была лучше. И волосы, кстати, тоже. Впрочем, как я заметил, она все же выгодно отличалась от многих присутствующих дам, так что герцог сделал очень даже неплохой выбор. И тем не менее я рад, что Алия не появилась здесь раньше — кто его знает…
Там же, рядом с герцогом, сидели и его ближайшие сановники, в том числе и граф Джулиан. Мне бросилось в глаза, с каким трепетом относился он к даме, сидевшей рядом с ним, видимо, своей жене — это была немолодая женщина, совсем не такая блистательная, как большинство других находящихся здесь дам. И тем не менее в каждом жесте в ее сторону — слов я, разумеется, не слышал — сквозила безграничная нежность. Да, похоже, сэр Джулиан — действительно настолько безупречный рыцарь, насколько о нем говорит молва. Да, кстати, сказали, что он до сих пор хранит верность своей жене — в отличие от всех остальных его достоинств здесь это было явлением просто уникальным, поскольку время от времени “отдыхать” от супружеского ложа было если и не нормой, то, во всяком случае, явлением вполне нормальным и неосуждаемым, в том числе, обычно, и со стороны жен. Вообще, в этом плане нравы здесь были достаточно свободными. К примеру, попытка женатого дворянина завязать роман с особой, стоящей на одной с ним ступеньке социальной лестницы или близко к ней, рассматривалась как адюльтер и могла привести к плачевным последствиям. И в то же время благородный дон мог брюхатить крестьянских или купеческих дочек по всем своим, и не только своим, ленным уделам, и никто слова плохого о нем не скажет, разве что жена откажет в исполнении супружеского долга и затаит обиду. Да и то, если муж переусердствует.
Заодно я понял, что здесь означает статус советника.
Оказывается, таких советников у герцога было чуть ли не с полсотни — вместе они образовывали Дарландский Совет, который и принимал решения по большинству спорных вопросов, вынося на рассмотрение властелина только наиболее важные. В данный момент сэр Дункан сидел рядом с нами, поскольку всех советников при всем желании не удалось бы рассадить в непосредственной близости от лорда Блана.
— О, а это наш герой! — раздался у меня за спиной неприятный надтреснутый голос. — Ты посмотри, как мужественно он держит вилку.
— О да… — подтвердил другой голос. Интересно, почему они мне так не нравятся, эти голоса? И почему мне кажется, что речь идет обо мне? — Знаешь, Хермин, кажется, ему это удается куда лучше, чем держать копье.
— А как прочно он держится на этом кресле, — заметил третий собеседник. — Думаю, если кто попытается выбить его, то вылетит из седла, как и бедняга Кларенс.
Вот теперь я точно понял, что речь идет обо мне. Я медленно повернулся лицом к говорившим.
В нескольких шагах от меня стояли трое молодых парней.