Живой щит
Шрифт:
Пылал костер, вздымая вверх высокий столб мятущихся искр, весело плясали девки. Мужики, в массе своей уже изрядно поднабравшиеся, доставали трубки и заводили степенные разговоры “за жисть”. Рейн, к плечу которого прижалась Аманда, стоял чуть в стороне, с удовольствием наблюдая за весельем. Постепенно он стал уставать от еды, от здравиц в честь молодоженов, в свою и даже в честь своей возлюбленной, которой тоже перепало немало внимания — многие хотели лично выказать свою приязнь госпоже.
Внезапно плечи Аманды вздрогнули, и граф тут же это почувствовал — тело ее напряглось и как-то даже съежилось.
Высокий мужчина в черной рясе двигался к ним, грубо расталкивая танцующих. Изрядно захмелевший народ не вполне соображал, что это мешает им удержаться на ногах, поэтому пока никто не попытался призвать вторгнувшегося к порядку.
Мужчина остановился в нескольких шагах от графа.
Почувствовав неладное, двое воинов бочком придвинулись поближе к своему господину, тем не менее не подавая признаков агрессивности, дабы не нарушать спокойного течения праздника.
Граф бросил взгляд на незнакомца — высок и наверняка отменно сложен. Густые волосы странно сероватого оттенка, такая же, под цвет шевелюры, бородка. Глаза, плохо видимые в неверных отблесках пламени костра, казались по непонятной причине красными — не иначе как пляшущие языки пламени окрасили взгляд незваного гостя в столь редкий цвет.
У ног незнакомца сидел, мелко дрожа, огромный пес — больше, пожалуй, чем все, кого граф до этого видел. Острейшие белесые клыки хищно скалились, а глаза горели тем же недобрым огнем, что и у хозяина. Густой серый мех того же пепельного оттенка, что и у человека, выдавал в собаке немалую толику волчьей породы.
— Добро пожаловать на сей пир! — на правах хозяина провозгласил граф. Формально приглашать гостя за стол был вправе лишь отец невесты, но он в настоящее время уже мирно спал в самом укромном и безопасном месте — под широким дубовым столом. — Почти праздник своим присутствием и испей чашу во здравие…
Он не договорил. Человек качнулся вперед, и столько вражды было в каждом его движении, что воины, выхватив мечи, загородили собой графа и Аманду. В то же мгновение молнией, бесшумно метнулся вперед огромный пес, но опоздал лишь на долю секунды — не беззащитное женское горло теперь оказалось на его пути, а стальная сетка кольчуги на мощной груди мечника. Тут же сверкнул одним неуловимым движением извлеченный из-под рясы длинный тонкий меч, и все смешалось — звон стали, звериное рычание и вопли боли.
Рейн на мгновение опешил — а уже спустя секунду меч был в его руке. Но тут вихрь опал, и перед глазами графа предстала ужасная картина. Один из его мечников пластом лежал на земле и не подавал признаков жизни, кольчуга на его груди была изодрана в клочья, и огромная рваная рана зияла на том месте, где в живую плоть погрузились страшные клыки пса. Второй, подвывая, пытался отползти в сторону, оставляя широкий кровавый след — за ним по земле тянулись вывалившиеся из вспоротого живота внутренности, и даже на первый взгляд становилось ясней ясного — этот уже не жилец.
Мужчина стоял все так же неподвижно, но теперь он был на шаг ближе к графу — тонкий меч, на который он небрежно опирался, был по рукоять покрыт кровью. И всё так же у его ног
— Emia, y'li sinj'yn kaen ly.
Голос прозвучал сухо и властно, и, хотя никто из присутствующих не знал языка, на котором были произнесены холодные и злые слова, каждый вдруг понял, что они означают.
Незнакомец приказывал графине Андорской следовать за ним.
Приказывал под страхом смерти. Испокон веков свадьба считалась священным днем — когда единственной кровью, которую можно было пролить, являлась пролитая женихом кровь невесты, жертвующей ему свою девственность. Ну, или лордом, буде он сочтет необходимым воспользоваться своим правом, — к этому привыкли и смирились, поскольку шло это испокон веков и уже давно никто не помнил, кто ж именно даровал им такие права. Поэтому мужики, мигом протрезвев и осознав, что только что произошло, вконец озверели.
Тяжелый топор с хрустом впился в спину незнакомца, а уже в следующий миг вихрем метнулся пес, и отважный серв взвыл, тупо глядя на откушенную по локоть руку. Тут же сверкнул меч — гость, как будто не получивший только что смертельный удар, одним взмахом отсек бородатую голову, со стуком укатившуюся под стол.
Прямо под руку мирно посапывающему старосте.
Одновременно с этим удачный выпад еще одного из воинов графа насквозь пронзил пса, но тот, извернувшись, полоснул когтистой лапой по лицу ветерана, в клочья раздирая кожу, вырывая глаза и обнажая кости, — и тут же громадный волкодав, извиваясь, принялся зубами вытаскивать засевший в его брюхе меч, как будто это была лишь маленькая, причиняющая легкое неудобство заноза.
Сверкали мечи — Рейн пока успешно отражал страшные в своей точности и выверенноети выпады Черного, чей тонкий клинок упорно искал слабину в обороне графа, но каждый раз наталкивался на вовремя подставленную сталь. Аманда, помертвев, застыла за спиной Рейна — в глазах горела жестокая решимость идти до конца, и рука уже легла на золотую пряжку, стягивавшую пояс на тонкой талии.
Пес все еще пытался вытащить меч из своего тела, когда сразу трое вил буквально пригвоздили его к земле. Чудовище, зарычав от боли, на время оставило свое занятие и бросилось на обидчиков, однако массивные жерди держали его крепко — одни вилы треснули, но тут же в заднюю ляжку впилась толстая рогатина, проткнув ее насквозь и глубоко погрузившись в землю. Аманда, мгновенно изменив намерения, бросилась вперед и с силой вонзила свой тонкий, почти детский кинжал в спину зверя.
Раздался чудовищный вой, в котором смешались ужас и обреченность, огромный пес забился в конвульсиях, в щепы разнося пришпиливающие его к земле инструменты и отбрасывая в сторону сервов, которым не хватило сил удержать сошедшего с ума от боли зверя.
Лишь на мгновение отвлекся Черный, лишь на секунду бросил взгляд на своего агонизирующего напарника, но этого времени хватило Рейну, чтобы единственным выпадом пробить защиту противника и вонзить клинок в его грудь. В следующее же мгновение меч убийцы с лязгом врезался в клинок графа, выбив оружие из его руки.