Живой труп
Шрифт:
Проплыв вдоль зарослей кувшинок, Александр почувствовал, что вода стала холоднее. Здесь начиналась граница омута. В тот же миг вернулись, казалось бы, забытые страхи. Резко развернувшись, Александр поплыл к своему берегу, и в этот момент увидел в зарослях на склоне оврага человеческое лицо. Кто-то наблюдал за ним и, как показалось, ухмылялся из высокой в рост человека травы.
Лицо в тот же миг исчезло. Александр так до конца не понял, видел ли он его на самом деле. Но идиллия купания уже была нарушена. Перейдя на кроль, он за несколько секунд добрался до мелководья. Выйдя на берег еще раз огляделся по сторонам. Таинственный наблюдатель ( даже если он существовал на самом деле) больше свое присутствие не обнаруживал. Скинув купальные
Кто же это все-таки мог быть? Дачник или житель деревни наверняка подошел бы и поздоровался. Почти всех окрестных обитателей Александр знал. Подсматривать из зарослей, а потом испугаться и убежать мог местный дурачок Никитка. Однако, он бы обязательно подал голос и траву бы примял так, словно прошло стадо. Значит, если лицо не было игрой воображения, в уезде объявились бродяги. Может быть, даже кто-то из беглых. Мысли об этом в очередной раз напомнили о незащищенности его семейного гнезда, о том, что сельская идиллия вокруг может быть обманчива:
" Конечно, здесь не Харбин, но порох сухим держать надо. Расслабляться в раю будешь!"
Старенький "Уралец", натужно загудев, взлетел на крутой пригорок. За березовой рощей показалась крыша родового особняка. После поворота стал виден и флигель, где уже второй год обитала семья нового хозяина именья. Участок перед крыльцом был огорожен невысоким штакетником, перед которым кто-то оставил самоходную электроколяску.
" Никак гости!" - поморщившись, подумал Александр. Общаться с кем-либо кроме жены и дочки после тяжелого трудового дня совершенно не хотелось. Но обычаи надо блюсти, а вечерние посиделки на веранде продолжали быть неотъемлемой частью быта их уездной дворянской общины. Традиция тянулась с той поры, когда добывание хлеба насущного еще не стало суровой необходимостью для некогда привилегированного класса. Впрочем, привилегии, несмотря на протесты либеральной общественности, все еще сохранялись, а вот денег и свободного времени стало гораздо меньше. И все же наносить визиты соседям продолжали, выбирая для этого в основном вечерние часы.
Открыв, висевшую на одной петле калитку, Александр оказался по другую сторону забора. Дверь в дом была широко открыта. Со стороны веранды доносились голоса. Один Анькин, как всегда бойкий и веселый, другой казался по-женски высоким, хотя и принадлежал мужчине. На появление Александра на веранде никак не отреагировали.
" Ну вот, заходи, кто хочет!" - недовольно подумал он. Пока открывал ворота и загонял во двор "Уралец" в голове уже крутился план по усилению мер безопасности. Заглянув в большую комнату, где закутавшись в цветастую простыню, спала Машенька, Александр вошел на веранду. Супруга накрывала на стол. Сосед - Сергей Платонович Кореновский расположился в плетеном кресле под сливой, протянувшей под самый козырек свои молодые ветки. Сидел прямо и напряженно. Одет он был как обычно в светло-серые холщевые брюки, из-под которых торчали острые носки туфель и строгую черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, украшенные двуглавыми имперскими орлами. Глядя на его миниатюрную поджарую фигуру и худое идеально выбритое лицо аскета сложно было предположить, что этот человек, как и все остальные, страдает от жары.
В противоположность ему Анна походила на розовощекую только что вынутую из печи пышку. В легкой лишь наполовину
Вскочив с кресла, Кореновский двинулся навстречу хозяину. Крепко пожимая руку, несколько раз повторил:
– Сердечно рад встрече Александр Андреевич!
Голос его нервно подрагивал. Практически безвылазно живя в своем имении, Кореновский большую часть времени проводил за чтением религиозно-философской литературы и редко посещал даже ближайших соседей. Наверное, поэтому каждый такой "выезд в свет" становился испытанием для развинченных терзаниями одинокой души нервов.
– Давно не появлялись Сергей Платонович! Уж думал, не случилось ли чего. Хотел заехать на днях, - радушно улыбаясь, сказал Александр.
– Да Бог с вами! Что со мной случится! Да и когда вам разъезжать, все дни в хлопотах, - поспешно и даже испуганно ответил сосед.
Александр мысленно улыбнулся. Всем было известно, что Кореновский никого у себя не принимает, и в случае визита соседей прячется где-то на верхнем этаже обветшалого особняка, посылая глуховатую кухарку Матрену сообщить, что барин в отъезде. Кто-то приписывал это патологической скупости, кто-то полагал, что виной тому застенчивая гордость, нежелание демонстрировать убогую обстановку пришедшего в упадок жилища. Александр, чаще других общавшийся с Сергеем Платоновичем, считал, что здесь в равной степени работают обе причины.
– Прошу к столу, господа! Уж не обессудьте, чем Бог послал!
– позвала мужчин Анна.
– А он вас, Анна Павловна, никогда своими милостями не обходит!
– улыбаясь, заявил сосед.
– Ох уж не сглазьте, Сергей Платонович!
– в тон ему ответила хозяйка. Кореновского она недолюбливала. В прошлом году, когда они только обустраивались на новом месте, сосед был частым гостем в их доме. Вечерами за бокалом виски они вели долгие беседы на религиозные и философские темы. Александр тогда проникся глубоким уважением к человеку, исповедовавшему близкие ему взгляды, и чуть было не записал Кореновского себе в гуру. Анна же сразу отнеслась к нему с недоверием, и периодически пыталась открыть мужу глаза. Александр отдавал должное прозорливости супруги, но в данном случае старался не обращать внимания на ее выпады против соседа:
"Все женщины меркантильны! Такими уж создал их Господь, поручив хранить семейный очаг. Так что разговоры о христианском бескорыстии и нестяжательстве вызывают у них желание отвратить от подобных взглядов мужа."
Но потом произошел случай, заставивший пересмотреть отношения к духовному наставнику. Прошлой осенью, когда Анна была на восьмом месяце. Александр чуть было не остался без телефонной связи. Закрутившись со строительством зимних теплиц, он забыл вовремя пополнить счет на карточке "Телеграф и сыновья". Коммерческое товарищество с этим смешным названием владело большей частью телефонных вышек, как в их губернии, так и на всей территории центральной России. Будучи монополистом "Телеграф" вел жесткую финансовую политику, после второго предупреждения абонента отключали.
Первое предупреждение Александр уже получил. Когда во второй половине дня пришло сообщении о необходимости пополнить счет, он тут же оценил, чем это для них сейчас чревато. Анна последние дни плохо себя чувствовала и в любой момент могла возникнуть необходимость вызвать доктора. "Уралец" Александра, как на грех, уже второй день в полу разобранном виде стоял в гараже местного деревенского умельца. Машину Степаныч клятвенно обещал починить к завтрашнему утру, но цена этим клятвам была хорошо известна. На счастье Александр вспомнил, что с полчаса назад видел электроколяску соседа, уезжающую в направление уездного центра, и, тратя последние оплаченные минуты, набрал его номер.