Живой
Шрифт:
Работа закончилась раньше, чем он рассчитывал. Колючую проволоку натягивать не стали, решили день подождать, пока застынет цемент, и Андрей поспешил в больничку к Тане.
Девушка мыла инструмент после перевязки, мелькали острые локти, из-под белого колпака выбивались непослушные пряди. Андрей громко топнул – она вздрогнула, обернулась и бросилась ему на шею:
– Грыжа Шморля меня достал! Хотел сегодня припереться, представляешь?
– Сегодня никак нельзя, сегодня мы попытаемся бежать, – шептал он, покрывая поцелуями ее шею. – Придумай что-нибудь.
– Придумала. Сказала, что у
– Ты у меня умница, – улыбнулся Андрей.
Таня выглянула в коридор, прильнула к Андрею и зашептала в самое ухо:
– Мне страшно, господи, как же страшно. И мерзко. Никогда так не боялась. Я ведь ни на что не годная и буду обузой, а если что-то случится… То лучше умереть, чем с Грыжей.
Андрей взял ее руки в свои:
– Тихо. Успокойся. Все будет хорошо. У нас все получится.
По коридору затопали, и Таня приложила палец к губам, отстранилась. Андрей почувствовал, какое же хрупкое его счастье. Теперь следует быть вдвойне осторожными, если понадобится, держаться друг от друга подальше. Копить силы на вечер.
Самое скверное, он даже предположить не мог, каков план побега, и до вечера узнать это будет невозможно. Надо сжать зубы и терпеть.
И он терпел. Терпел Усакова, который не постеснялся сесть за их столик с подносом, полным угощений: и шоколад тут, и бисквитные пирожные в упаковке, и конфеты. Он делал вид, что не замечает страха Тани и навязчивости полковника… то есть генерала. Его масляного взгляда, желания дотронуться до любимой женщины.
Хотелось встать и ударить его в нос снизу вверх. Или разбить тарелку и осколком…
Страшные женщины наблюдали за благодетелем с обидой и тревогой. Наконец аморфная подбежала и защебетала:
– Глебушка, ты скоро? Мы приготовили тебе сюрпри-и-из!
– Иди и жди, – буркнул он, но страшная продолжала улыбаться. Видно, что не привыкать ей к плевкам и затрещинам.
Андрей покосился на Макса, тот ел нарочито медленно, ждал. Таня уже доела запеканку и думала, как избавиться от Усакова. Похоже, сообразила, откинулась на спинку стула, закатила глаза и прикусила губу, дернулась. Усаков вскочил, думая, что она мутирует, чуть стул не перевернул, потянулся к пистолету в кобуре, но Таня вздохнула и прохрипела:
– Все хорошо. Бывает. Пройдет.
И положила руку на живот.
Усаков садиться не стал, потеребил складочку между бровей и поспешил откланяться. Когда он исчез из поля зрения, Андрей наклонился и шепнул:
– Гениально. Теперь ждем пару минут и возвращаемся домой.
Макс склонился над столом, Андрей уселся на полу, скрестив ноги по-турецки, Таня нависала над ним, вцепившись в плечи. Длинноволосый Влад сидел на кожаном диване, сложив руки на груди. Валера, закусив губу, рисовал план-схему гарнизона на листке формата А4.
– Вот это у нас Молодежное. – Он синей ручкой изобразил ломаный прямоугольник, в трех местах заштриховал сплошную линию красным карандашом. – Тут бетонный забор рухнул, и мы вчера натягивали колючую проволоку, чтобы мутанты не просочились, надо, как только стемнеет, пойти
Макс хищно улыбнулся, облизнул губы:
– Это я беру на себя. Что у нас дальше по плану?
– Просто уйти, как два пальца об асфальт, – меланхолично протянул Влад, тряхнул головой. – Но это форменное самоубийство. Да нас мутанты на куски разорвут! Нам оружие нужно. А с этим сложности. Вояки живут в администрации, которая ночью охраняется, и склад у них там же. Отгадайте, от кого они охрану выставили? Ага, вижу, что дошло. От нас. Мы – будущие рабы, которые должны по гроб жизни благодарить за спасение и работать за еду. Им ведь никак без обслуги. А много обслуги содержать накладно. Не согласен? К стенке!
– Ты очень красноречив, – сказал Валера с упреком и принялся рисовать крестики – посты автоматчиков. – Видите, охраны ночью меньше, только десять человек, и то у ненадежных точек. Кстати, мутанты ночью пытались прорваться, штук восемь. Слышали?
Никто не ответил, и он продолжил:
– Оружие, значит, у нас в администрации, и скорее всего, что-то есть в самой воинской части, где ракетные шахты. Я там не был, ничего с уверенностью сказать не могу. Продолжаем. Бронетехника…
Он послюнил красный карандаш и поставил жирную точку возле администрации:
– Тут у нас два бэтээра, но трогать их, сами понимаете, опасно. Есть еще пара БМП при въезде в гарнизон, возле КПП. Ну, и всякие легковушки…
– Которые тотчас превратят в дуршлаг, – сказал Андрей. – Что с охраной возле КПП?
– Днем видел четверых, – ответил Валера. – Но не уверен, может, их больше. Тут, напротив КПП, у них вагончик, – он нарисовал ручкой прямоугольник. – Если вояк четверо, два охранника будут спать, два – нести службу. Вы меня поняли?
Макс сказал:
– У каждого – АК с укороченным стволом и по несколько снаряженных магазинов. Итого четыре автомата. Если повезет, то и пистолеты добудем. На первое время этого должно хватить. Потом поищем оружейный магазин или другую воинскую часть, брошенную.
– Значит, план таков, – резюмировал Андрей, хлебнул воды из бутылки – от волнения пересохло во рту. – Дожидаемся ночи, еще лучше – предрассветных часов, когда самый крепкий сон. Часовых двое, значит, двое подкрадываются к охранникам и вырубают их, а двое страхуют. Потом отбираем автоматы, вырубаем спящих, прыгаем в БМП и уезжаем. Так?
– Как все гладко и безупречно, – вздохнул Влад. – В жизни так не бывает. Военные вооружены огнестрелом, у нас – только кухонные ножи. Даже если все получится, что будет, когда мы заведем БМП? А если они рванут за нами? Усаков не простит предательства.
– Ну, оставайся и жди, когда Усаков мутирует, если сам не мутируешь раньше, – всплеснул руками Валера, успокоился, понизил голос. – Надо попытаться.
– Да я ж не спорю, – пожал плечами Влад. – Надо тщательно все продумать.
– Мы и пытаемся! – Валера поставил четыре точки возле КПП.
– Ты нас недооцениваешь. – Макс блеснул глазами и ухмыльнулся. – Одного постового я легко сниму и гарантирую, что никто ничего не заметит. Будзинкан – кто-нибудь слышал такое слово?
– Кто второго охранника убирать будет? – поинтересовался Влад. – Я не уверен, что справлюсь.