Живущие в ночи. Чрезвычайное положение
Шрифт:
— Вы миссис…
— Каролиссен.
— Насколько нам известно, миссис Каролиссен, у вас есть квартирант Эндрю Дрейер.
— Да, он мой постоялец.
— Учитель стеенбергской школы?
— Да.
— Мы уже приходили к нему.
— Кажется, я вас припоминаю.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Миссис Каролиссен вся напряглась. Ей даже нравилась такая острота ощущений, но она твердо решила про себя, что они не выудят у нее никаких сведений.
— У него бывают друзья?
— Вероятно.
— Кто они?
— Не знаю. Обычно его товарищи по работе.
— Среди них есть белые?
— Не знаю.
— В самом деле?
— В самом деле.
— А
— Кто?
— Его подружка.
— По-моему, у него нет никаких подружек.
— Вы уверены?
— А что, разве есть? В таком случае вы осведомлены лучше, чем я.
— Он состоит в какой-нибудь организации?
— Откуда мне знать?
— Он часто ходит на митинги?
— Я не посвящена в его дела. Обычно он бывает дома по вечерам.
— Все это очень серьезно, миссис Каролиссен. Мы пытаемся спасти его от беды.
— Я вас понимаю.
— Нам не нравятся его товарищи. Эти люди, которые сюда ходят. Белые агитаторы и коммунисты.
— Я не пускаю к себе в дом никаких агитаторов и коммунистов.
— Когда он вернется домой?
— Он пошел на школьные состязания в Гудвуд. И наверно, вернется поздно, скорей всего зайдет…
— Куда, миссис Каролиссен?
— К… к своей сестре.
— Где она живет?
— Не знаю. Кажется, где-то в Уолмер-Эстейт.
— Мы хотели бы осмотреть его комнату.
— Дверь он запирает, а ключ уносит с собой, — «Только бы мистер Д. не оставил дверь распахнутой», — беспокоилась миссис Каролиссен.
— Как же вы заходите в его комнату?
— Зачем?
— Чтобы убирать, разумеется.
— Он сам ее убирает.
— Но у вас есть служанка.
— Минни не служанка. Она только моет полы и стирает.
— Очень жаль, что вы не хотите нам помочь, миссис Каролиссен.
— Мне больше нечего нам сказать, джентльмены.
— Еще раз предупреждаем вас, что дело серьезное.
— Благодарю. Я должна покормить детей. Всего доброго.
Агенты еще продолжали сидеть, когда она вылетела из комнаты. Немного погодя они вышли, громко стукнув дверью, и потом долго поджидали Эндрю в машине. Миссис Каролиссен была рада, что Минни так и не принесла кофе. Она была по-своему верна Эндрю, хотя все еще считала, что он должен оставить дом. Это она и выложила мистеру Каролиссену, когда он возвратился в пять. Полицейские по-прежнему сидели в засаде, и она тревожилась, как бы не заявился Эндрю. Однако вскоре после прихода Элдреда и Винсента агенты уехали. И все же следует предупредить мистера Д., чтобы он не заходил домой. Полицейские могут вернуться каждую минуту. Нет, нет, она не может держать такого жильца. Элдред уже подрос, и ему нужна отдельная комната. Это слишком опасно, когда сыщики сидят в машине возле твоего дома.
— Элдред!
Никогда не слышит, как его зовут.
— Да. Что такое?
— Мистер Д. не говорил, когда вернется домой?
— Нет. Днем я его совсем не видел.
— Разве он не был на состязаниях?
— Я видел его только утром.
— К нему приходили те же самые полицейские, что и прошлый раз. После ужина сходи на автобусную остановку и, если встретишь его, скажи, чтобы он сюда не возвращался, только пройди через черный ход. Я уверена, что ночью они опять явятся. Вот тебе фунт, передай ему, может быть, у него нет денег.
— О’кей.
— Ты все понял?
— Да.
Миссис Каролиссен все еще радовалась, что так и не угостила сыщиков кофе.
Глава восьмая
Эндрю вошел в ярко освещенный, но сейчас пустой вестибюль Милнер-Корта и быстро взбежал по лестнице на второй этаж. Он чувствовал себя
«Энди,
ко мне заходили двое из политического отделения и спрашивали о вещах, касающихся моей личной жизни. Я ждала до девяти, а потом решила поискать тебя в Грасси-Парк. Эту записку я пишу на случай, если мы разминемся. Оставляю ключ. Жди меня в комнате.
Руфь».
Так эти прохвосты успели уже у нее побывать? Зачем они устраивают эту кутерьму? Радость его внезапно померкла, и он вернулся в мир полицейских налетов, допросов, репрессий и тюрем.
Убедившись предварительно, что никто его не видит, он открыл дверь и зажег свет. Ее однокомнатная квартирка была обставлена со вкусом, на стенах висели репродукции Секото [16] и Ван-Гога. Вдоль одной из стен тянулись книжные полки. Доктор Дюбуа, Пейтон, Мопассан, Горький, Стейнбек, Говард Фаст. Проигрыватель стоял рядом с удобной кушеткой, заваленной цветными, подушками. Застекленные двери вели на балкон, откуда открывался прекрасный вид на университет и гору. К жилой комнате примыкали кухня и ванная, облицованная голубым кафелем.
16
Секото Джерард — современный южноафриканский художник.
Прежде всего, чтобы немного взбодриться, он решил принять душ. Вода бежала по шее, по спине и груди, и блаженное тепло разливалось по всему его усталому телу. Он поднял голову, подставляя лицо брызжущим струям… О чем они, интересно, спрашивали Руфь? Эти шпики буквально наступают ему на пятки. Сперва — в Г расой-Парк, теперь здесь. Какого черта им надо? Может быть, им не нравятся его друзья? Его образ мыслей? Любовь к белой девушке? А может быть, они подозревают его в подрывной деятельности? Считают зачинщиком кампании ПАК? Поистине, кого боги хотят погубить, они лишают разума. Он энергично растерся полотенцем и вдруг ощутил, что сильно голоден. Прямо-таки зверски голоден. Ведь он весь день ничего не ел. Эндрю неумело нарезал хлеб, подогрел кофе и поставил сковородку на огонь, собираясь жарить яичницу. Двух яиц, пожалуй, достаточно, три много. В холодильнике он нашел несколько помидоров, разрезал их и уселся за стол. К задней стоне двери был прикреплен выцветший и побуревший плакат конгресса; плакат призывал к бойкоту товаров, контролируемых националистами [17] . Следовал список товаров.
17
Националисты — члены Националистической партии, правящей партии Южно-Африканской Республики.