Живые консоли
Шрифт:
– А речевой блок? – поинтересовалась Вероника. Она с трудом сдерживала зевоту.
– Он уже был! – торжественно воскликнул Санчес. – Только примитивный. Я добавил недостающие звуки, ввел в память 30 тысяч слов и простых словесных конструкций. И назвал новое существо Кельвином.
– 32 тысячи! – с обиженными интонациями крикнул из «библиотеки» ученик.
– Кому-то уши сотру! – разгневался дизайнер.
Вероника рассмеялась.
10
На этот раз Тима попал на прием к сотруднику явно рангом повыше, хоть и не такому представительному
– Кайл Дюгем, – представился хозяин, когда ему удалось напялить на лицо маску доброжелательного гостеприимства. Он так и остался стоять у окна, ладно хоть отвернулся от пейзажа и явил посетителю переднюю часть своего образа. – Коммерческий директор.
– Дмитрий Гамов, – ответил Тима. – Изобретатель.
После знака Кайла он устроился в широком крутящемся кресле, в торце длинного стола, заваленного неясной документацией и деталями сборочных линий. Хлам на столе помогал в создании деловой атмосферы приема. «Такой молодой, а уже директор, – с завистью подумал Тима. – Не иначе папаша – важная шишка в этой конторе». При этом Тиме было очень лестно, что его прямиком направили к такому важному в компании человеку.
– Чтобы не затягивать ваш визит, сударь, обратимся непосредственно к его главной теме, – заявил Дюгем. – Или вам пока неясно, по какой причине вы были вызваны в офис нашей корпорации?
– Я получил голосовое сообщение. Причина мне ясна, – постаравшись не улыбнуться, сказал Тима.
Дюгем нахмурился и склонился над столом, где на краю лежала тонкая стопка бумаг. Кажется, он сам забыл, что именно собирался обсуждать с посетителем. Взяв верхний лист, Кайл несколько минут изучал его, затем поднял на гостя взгляд, в котором уже можно было различить оттенок заинтересованности.
– Как вы понимаете, – сказал он, усаживаясь напротив Тимы, – «Консоли» вынуждены доверять заключению экспертизы, проведенной Департаментом инноваций. В противном случае ваша разработка могла бы оказаться у наших конкурентов, а мы – подвергнуться серьезному штрафу… В то же время наш собственный эксперт отнесся к ней с некоторым… недоверием.
Кайл на минуту замолк, и Тима догадался, что директор с кем-то разговаривает (его адамово яблоко пошевелилось). Вскоре хлопнула дверь, и на пороге кабинета возник поджарый и весьма возрастной тип в белом халате. Из его правого глаза торчала туба микроскопа.
– Вот и он!
– Норберт Гномм, – энергично высказался новый посетитель
Он прямиком направился к Тиме и стиснул его ладонь сухим и горячим рукопожатием. В единственном видимом зрачке эксперта мелькнула насмешка, когда он уяснил возраст изобретателя пресловутой насадки, поставившей «на уши» весь конструкторский Отдел корпорации. Реагировать на коммерческого директора в том же духе он поостерегся (или попросту привык не обращать на его юные лета внимания, все-таки тот держался в своем кресле
– Так это вы, молодой человек, разработали знаменитую нашлепку, чертежи которой поступили в мой отдел сегодня утром?
– Я. Только не нашлепку, а насадку.
Гномм уселся между хозяином кабинета и Тимой, небрежно отодвинул рукой горку деталей и оперся локтями о стол.
– Вы позволите?
Эксперт выхватил из-под носа начальника ворох бумажек с резолюцией Департамента, размашисто начертанной поперек первого листа (Тима успел разглядеть ее с помощью Чиппи). Распакованный из тора в обычный гипердокумент, проект юного изобретателя стал более доступным для изучения.
– Начнем с самого начала. Прежде всего, нас особенно поразило ваше предложение заменить разрушаемый металлополимер шлема на постоянные электроды, намертво вживленные в черепную кость. Как вы себе это представляете?
Норберт уставился окуляром на Тиму и выдержал не меньше трех секунд молчания, прежде чем изобретатель ответил:
– Электроды должны заменить обычные волосы. Хирургически это не представляет никакой сложности, эстетически – тоже, разве что пользователи новой консоли лишатся возможности отращивать их. Каждая волосинка (на самом деле состоящая из тысяч металлополимерных нитей) на внешнем конце будет иметь химический ключ, который позволит ей совместиться только с одним из микрогнезд на шлеме. Второй конец волоса под черепной костью разветвится на молекулы, каждая из которых проникнет в свой участок мозга. – Тима всего лишь сжато излагал содержание первой части своего проекта. Он предположил, что у эксперта корпорации пока не было времени ознакомиться с чем-либо еще, кроме кратких резюме в конце каждого раздела. Скорее всего, так оно и было. – Первичная настройка волокон будет происходить один раз, во время инсталляции консоли. Программа отправит в каждый из доступных участков мозга определенный сигнал и по реакции субъекта определит, за какой вид деятельности организма отвечает каждая вживленная нить…
– Чем это лучше применяемой нами схемы? – перебил его Гномм. – Такая же точно инсталляция происходит и сейчас, занимает она не больше минуты, зато клиент не задумывается о длине своей прически. Вы просто скопировали свою процедуру с применяемой нами, вот и все. – Эксперт скептически усмехнулся. Дюгем продолжал с вялой заинтересованностью следить за аргументами сторон. – И еще: насколько я понял, с помощью вашей насадки вы хотите внедриться в ткань таламуса…
– Верно.
– Однако предыдущее поколение средств доступа к Сети оперировало именно с ним! Что же, вы собираетесь повернуть прогресс вспять и возродить отжившие схемы?
– Не все в старых схемах было так уж плохо, даже наоборот, – упрямо сказал Тима. – Я специально не стал «изобретать велосипед» – так, кажется, говаривали в прежние времена по этому поводу. Всюду, где возможно, я старался использовать описанные в доступных источниках процедуры, и во всех таких случаях я указал автора патента (два из них, кстати, принадлежат вам, уважаемый господин Гномм). Я уверен, что возможности таламуса исчерпаны далеко не все! Или вы полагаете, что это недостаток моего проекта? – ответил на обвинение Тима. Внутренне при этом он съежился.