Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда
Шрифт:
– Точно… – тихо проговорила Таис, – он как фрик. Как черт из сказки. Ребята, не впускайте его, я вам говорю.
Федор оперся рукой о стену и забарабанил пальцами. Он молчал, видимо не зная, какое принять решение.
– Какие черти? – Валёк поморщился. – Таис, у тебя тоже глюки? Вас-то с Федором мы впустили! Впустили, хотя вы тоже можете быть заразными. Почему его надо там оставлять? У нас есть кладовки, можно закрыть его в одной из них. Сейчас спрячем носы за воротниками толстовок, чтобы не подцепить от него вирусов, и заведем его в кладовку. Так даже легче
– Вот и правильно, – тут же согласилась Эмма, – нельзя оставлять человека в беде. Тем более что он свой.
– Он фрик! – крикнула Таис. – Федь, скажи им!
Федор резко оторвался от стены и, глядя Вальку в глаза, сказал:
– Я против того, чтобы его впускали. Но вы как хотите. Вам принимать решение.
– Открываем дверь, – решительно распорядилась Эмма, – кто боится, пусть отойдет.
Вставили флешку в замок, и створки медленно поехали в сторону. Таис вдруг на мгновение почувствовала, что уже где-то это видела. Конечно, во сне! Медленно отъезжающие створки двери и темнота, хранящая за ними свои тайны.
Глава 4
Эмма. Фрик
Слова детской считалки отозвались в голове знакомым эхом. Открыв глаза, Эмма увидела низкий потолок серого цвета, обшитый рифленым пластиком. Чужой потолок чужого мира. Повернувшись на бок, она почувствовала, как влажным комом набухло в груди отчаяние.
Только не раскисать! Не рыдать и не жалеть себя! Ситуация хуже некуда, это верно. Но и в этой ситуации надо что-то делать, а не пускать нюни.
Эмма поднялась, поежилась от неприятного холода и выглянула в общий зал. Двери в спальни тут не запирали, чтобы хоть чуть-чуть проникало тепло от примитивного обогревателя. У стола Илья готовил утренний кофе и, весело улыбаясь двум младшим мальчикам, рассказывал им про месяц с ножиком.
У раковины управлялась с посудой младшая девочка, которую, кажется, звали Кристиной. Вода из крана лилась под сильным напором, брызги долетали даже до Ильи, но тот их не замечал.
Эмма вернулась в спальню. Колька развалился на полу, на матрасе, и тихо похрапывал. Подушка его отлетела в сторону, одеяло наполовину прикрывало голову, съехав с ног. Рядом лежал планшет – ночью Коля играл до тех пор, пока Эмма не возмутилась и не попросила выключить экран.
Первым делом надо умыться и приготовить завтрак. Молочная каша, сухари, печенье и кофе с молоком. Растворимые продукты – просто находка. Развести молоко кипятком, залить хлопья – и готово. Вернувшись с едой в спальню, Эмма села на кровать, пристроила тарелки на табуретке и заметила:
– Я могла
Колька приоткрыл один глаз и ответил:
– А еще ты могла бы уже сгореть в лучевой печи. Пепел успел бы разлететься в космосе. Тоже перспектива.
– У меня просто в голове не умещается, что все это правда.
– Ты теперь веришь?
– Склоняюсь к мысли, что вы правы. Я еще не до конца убеждена, но если это так, если в Моаге действительно вирус и сбой программ, то все не просто. Гильдия давно бы заметила, что со станцией что-то не так. Не выходят на связь, не общаются. Давно бы разобрались, в чем тут дело. Если Моаг неисправен, то и на Земле людей нет. Только роботы. Может, мы вообще последние люди на орбите Земли.
– Земли мы не видели, Эмма. Может, мы вообще висим в космосе, последние люди. А вокруг нас такие же станции. Так думают Федор и Валёк.
– Тогда это очень плохо. Нам надо захватить управление Моагом во что бы то ни стало.
– Хорошая мысль. И мы так думаем.
В дверном проеме показалась лохматая голова Федора. Он посмотрел на Эмму, тепло улыбнулся и спросил:
– Как спалось?
Эмма почувствовала, как внутри разлилась светлая радость. Почему-то убрала волосы за уши и ответила:
– Хорошо. Все нормально.
Ей хотелось, чтобы Федор еще поговорил о чем-нибудь. Рассказал о себе или поинтересовался, что Эмма знает и умеет.
– Валёк собирает нас всех в общей комнате. Хочет сделать объявления. Спускайтесь оба, и ты, Колючий, – сообщил Федор и ушел.
Радость внутри Эммы потухла. Стало скучно и досадно. Что там за собрание? Решили наконец ввести правило мыть руки?
Колька медленно повернулся, сел на своем матрасе и досадливо пробормотал:
– Ну вот, еще какая-то ерунда. Ради чего собираться? Я и позавтракать не успел.
– Хочешь, принесу тебе завтрак? – вздохнув, сказала Эмма.
И как этого Колю не выгнали и отсюда? Играл допоздна, спал тоже допоздна. Похоже, что все дети на Нижнем уровне делают то, что им захочется. Вернее, уже не дети, а взрослые…
Давно можно было бы разобраться, что там на самом деле со станцией. А они играют, спят и воруют. Хорошая жизнь у них, ничего не скажешь. Вырвались на свободу…
– Я сам справлюсь. – Колька рывком вскочил, сунул ноги в кроссовки, накинул на плечи одеяло и направился вниз, к столу и чайнику.
На собрании говорил больше всех парень, чье имя переделали в кличку Валёк. Новые правила касательно продуктов, замечания о вчерашней драке, которые Таис встретила презрительной улыбкой. Как будто драка была ее личной заслугой и поднимала ее авторитет в глазах остальных.
Валька слушали вполуха. Колька играл, Таис шепталась с Федором, младшие мальчики хихикали и что-то рисовали на бумажках. Илья и Катя помалкивали, сидя чуть в стороне. Катя иногда бросала на Эмму возмущенные взгляды, видимо до сих пор злилась за так называемое предательство.