Живые организмы-спутники человека
Шрифт:
Все три домовые моли приблизительно одного размера, в размахе крыльев не превышают 22 миллиметров. По сравнению с самой крупной бабочкой, проживающей в Бразилии, — серой агриппиной, размах крыльев которой составляет 27 сантиметров, моль — пигмей.
Что же заставляет гусениц молей питаться, казалось бы, совершенно несъедобными веществами — волосом, мехом и шерстью, или, как говорят биологи, роговыми тканями? Голод или жажда изведать экзотические блюда? Ни то, ни другое. Просто они приспособились извлекать корм из роговой ткани, состоящей, между прочим, как и мясо, из белковых веществ. В процессе длительного исторического развития моли приобрели такие пищеварительные соки, которые разлагают твердые роговые вещества на растворимые,
Самое скромное «меню» молей включает следующие блюда: волос, мех, шерсть, щетину, перо, кожу, рог, копыта, кости, сухих насекомых, фетр, войлок, шерстяную пряжу, бархат, сукно, ковры, чучела и скелеты животных, переплеты книг, пергамент, костяную и рыбную муку, сушеное мясо, высушенную рыбу.
Гусеницы молей могут успешно расти и развиваться, питаясь экскрементами млекопитающих, птиц, насекомых и даже… высушенным змеиным ядом.
В поисках излюбленной пищи гусеницы молей отправляются в длительные путешествия, если надо, прогрызая путь в мешковине, холсте, шелке, марле, картоне, бумаге, соломе, капроне, вискозе, но питаться этими предметами они не могут. Гусеницы не могут развиваться в вещах из чистой хлопчатобумажной, льняной, шелковой и синтетической тканей. Но если эти вещи были в употреблении и остались нестиранными, вот тогда гусеницы охотно грызут их, выискивая остатки отмершей кожи, потовых и жировых выделений.
Ради справедливости надо сказать, что гусеницы молей не могут есть и вымытую шерсть, и чистый мех.
Другое дело, если они пропитаны потом. Ведь пот как раз содержит драгоценные, необходимые для успешного развития насекомого витамины группы В. Если еда пригодна для гусеницы, она отгрызает кусочки волосков длиною не больше одного миллиметра. В ее кишечном канале волоски разбухают и в конце концов превращаются в коричневатую питательную кашицу, которая усваивается медленно, в течение 2–4 дней. Масса меха или шерсти, съеденной одной гусеницей, достигает 24 миллиграммов; вред, нанесен ный за год потомством одной пары молей, исчисляется несколькими килограммами меха, шерсти, сукна.
Самка домовой моли в течение жизни откладывает около 100 яиц. Это, конечно, мизерная яйценоскость, если учитывать, что самка муравья способна откладывать свыше 340, пчелы — 1500–2000, термита — 6000–7000 яиц за один день. Кажется даже невероятным, что царица термитов за свои 50 лет существования, непрерывно поставляя яйца, становится матерью стомиллионного потомства. Рекорд по яйценоскости принадлежит самке термита, отложившей в день 43 000 яиц.
Платяная моль просто роняет яйца, беспорядочно сеет даже на места, не имеющие никакого отношения к питанию будущего потомства. Ее личинки, вышедшие из яиц, сами проникают во все щели и находят источник питания. А эти поиски довольно утомительны. Не видать бы гусеницам платяной моли удачи, если бы они не могли обходиться без пищи до месяца.
Самки шубной и ковровой моли сначала разыскивают шерстяные пастбища для своих будущих деток; если найдут, то долго исследуют их, словно выясняют кормовые ресурсы. А их гусенички, будто избалованные такого рода родительской заботой, с трудом переносят голод, без пищи могут прожить не больше 5 суток.
Гусеницы молей от рождения играют с нами в прятки. Кто из нас может похвастаться, что собственными глазами видел их? Таких людей не так то много.
О том, что в наших вещах паслись гусеницы моли, мы часто узнаем случайно, уже тогда, когда их нет, но результаты их жизнедеятельности — нежелательные для нас дырочки остались. Как же гусеницы молей маскируются? Чтобы ответить на этот вопрос, нам следует вспомнить одну общую для всех гусениц особенность. Это прядильные, или шелкоотделительные, железы, открывающиеся единым каналом на нижней губе. Выделяемая ими жидкость моментально затвердевает на воздухе, превращаясь в прочную эластичную нить. Она нужна гусеницам как воздух, как вода.
Из нее можно построить
Гусенички всех домовых молей, используя врожденные способности, извлекают из прядильных желез максимальную для себя выгоду. Отпрыски платяной моли строят вокруг себя из шелковых нитей трубочку, снаружи отделывая ее мельчайшими кусочками волосков. По мере возмужания они постепенно надстраивают домики, длина которых может превышать 10 сантиметров. Малютки ковровой моли из шелка плетут галереи, которые расходятся во всех направлениях, а малыши шубной моли сооружают переносные трубковидные чехлики. Такие простые сооружения выполняют троякую роль: во-первых, ловко маскируют его жильцов, во-вторых, предохраняют их от случайных превратностей судьбы и, в-третьих, помогают гусеницам как можно экономнее расходовать почти чудом добываемую влагу из такого сухого вещества, как роговая ткань.
Неоценимую услугу шелковые нити оказывают гусеницам молей также во время передвижения, по ним они перемещаются, словно по ступеням шелковой веревочной лестницы, со скоростью до 40 сантиметров в час. И наконец, из шелковых нитей гусеница моли перед окукливанием прядет прочный кокон, внутри которого она чувствует себя в безопасности.
Гусеницы шубной моли до окукливания линяют обычно 6–8 раз, а гусеницы платяной моли — 16–25 раз. Для того чтобы окуклиться, гусеницы шубной моли совершают путешествие из сундуков, комодов, чемоданов и шкафов на потолок, а гусеницы платяной моли окукливаются тут же, хотя и они нередко предпочитают уснуть в более надежных, укромных местах: в щелях пола, плинтусов и деревянных рам мягкой мебели.
У домовых молей обычно зимуют гусеницы старших возрастов. Продолжительность жизни одного поколения молей в обычных комнатных условиях составляет: у шубной моли — 200–250 суток, у платяной — до 300 суток. Ковровая моль дает 1–2 поколения в год.
Как правило, в природе моли обитают на свободе.
А каким образом некоторые из них, буквально единицы, стали «домашними»? Вероятно, в этом виноваты сами люди. Когда на Земле еще не было человека, моли в поисках убежища от холода и пищи для потомства проникли в пещеры, где было царство птиц и летучих мышей. Здесь они нашли пищу и кров.
Гораздо позже в этих же пещерах нашел приют человек. У него появились запасы одежды из меха и шкуры, что одновременно оказалось складом еды для молей. Люди вышли из пещер, построили дома.
Конечно, они вместе с вещами из шерсти и кожи на новое местожительство случайно завезли и молей.
Фараонов муравей
Дом был замечательный, если бы не муравьи. Они там кишели повсюду и в первое же утро нашей жизни в новом доме оказались и на нас самих, и на нашей пище, и везде… Они сновали под нашей одеждой, путались в волосах, ползали по рукам, лезли в глаза. Сначала мы все время пытались их ловить, даже топить в воде, топтать ногами, но вскоре уверились, что все бесполезно, и тогда дали им волю: пускай себе бегают взад и вперед, как им нравится.
Так описывает писатель Уильям Сароян столкновение одной американской семьи с фараоновыми муравьями. И вам приходилось встречаться с ними.
Фараонов муравей (Мономориум фараонис) — один из 10–15 тысяч видов муравьев, известных на Земле.
Он, как и другие муравьи, раньше человека изведал пользу общественной жизни. Этот длинноусый крошка без коллектива себе подобных обречен на гибель. Вне коллектива он вялый, медлительный, ленивый, а в коллективе энергичный, быстрый.
С появлением на Земле человека изменился жизненный уклад фараонова муравья. Он, выходец из тропиков, расселился по всей планете.