Живые в эпоху мертвых. Дилогия

Иванин Александр

Тело думало за Инокентия. Он скатился ниже по кровле и запрыгнул в слуховое окно на чердак. Отыскав люк входа с верхнего этажа на чердак, он изо всех сил дернул крышку. Замок там был, но штампованный замок-контролька не смог противостоять его напору. Слабо звякнув дужкой, он разлетелся на детальки. Кощей свалился вниз прямо на головы двоих военных. Те просто курили и не ожидали такой атаки. Первый военный смягчил падения Кощея, а второго он легко как ребенка сбросил на пролет вниз. У вояк не было при себе оружия. Вот досада. Кощей кинулся по лестнице вниз, но, услышав звук распахивающейся входной двери, свернул в коридор второго этажа и побежал к окну в дальнем конце. Главное успеть!

Новое неудобство поджидало его как раз в конце коридора. Там стояла девочка со стеклянным графином в руке. Мерзкая пацанка завизжала высоко и громко, как тревожная серена. Ну что за день такой?! Ему теперь совсем крышка. Если даже успеет выпрыгнуть из окна, то его точно догонят.

Кощей несся по коридору со скоростью профессионального спринтера. Как ему хотелось убить эту визгливую тварь. Втоптать этот крик ей прямо в глотку, забив его туда каблуком сапога. Он даже стал примерять шаги так, чтобы, когда добежит до соплюхи, ударит ее с разбега ногой в нежную мордашку. Но вместо этого он со всего маха налетел на какого-то старика, выскочившего из комнаты. Кощей не удержался и упал вместе с девкой и этой старой развалиной.

Дед оказался хуже девки. Он намертво, как клещ, вцепился в Иннокентия. Откуда столько силы в этом сморчке? Кощей никак не мог оторвать его от себя. Даже многократно увеличенные силы не могли помочь хедхантеру.

* * *

Старик с улыбкой наблюдал, с каким серьезным сосредоточенным видом Зоя расправляет и разглаживает даже самые мелкие складочки на одежде. Он выпросила у медсестры кусок марли и гладила свою новую одежду, а также форму мальчишек. Марлю приходилось мочить часто, а графин у них в комнате был неудобный с узким горлышком, и Зоя мочила марлю поливая ее из графина, вытянув руки на улицу в открытое окно. Вода быстро закончилась, и Зоя с важным видом направилась в ванную комнату, чтобы наполнить графин снова.

Ефимыч по-стариковски умилялся ее хозяйственности и аккуратности. Мальчишки стремлением к порядку не отличались, особенно братья Кузнецовы.

Они услышали грохот и крики, а потом выстрелы, когда Зоя вышла из ванной комнаты с полным графином в руках. Старик поднял ладонь, стараясь предупредить девочку, чтобы она оставалась на месте, и осторожно выглянул в окно. На улице бегали люди и что-то кричали. Нехороший холодок пробежал по спине старика. Ему не хватило каких-то секунд.

Из коридора послышался грохот и громкий топот. Зоя просто шагнула в открытую дверь, оказавшись в коридоре.

Страшный громкий визг девочки заполнил весь мир вокруг старика. Он не мог воспринимать больше ничего. Его бег к ней в коридор был неимоверно медленным и долгим. Старые ноги подводили, но он успел.

Кощея старик успел заметить краем глаза в самый последний момент и смог врезаться в него, стараясь уберечь от столкновения девочку. От удара у старика выбило дух и посыплись искры из глаз. От следующего удара об пол он чуть не потерял сознание, но страх за ребенка удержал его на самой грани. Но ни на что не был не годен. Как он мог ее защитить? Единственное, что он смог сделать, так это изо всех сил вцепиться в этого человека, который угрожал его внучке. Враг рвался и пытался освободиться. Кости и жилы старика буквально трещали от напряжения, дело сотрясалось от ударов, но он держал врага так крепко, как мог. Когда Федор почувствовал, что в следующее мгновение он уже не сможет удерживать противника,

старик впился зубами ему в шею, тоже изо всех сил. Рот сразу наполнился солоноватой кровью.

* * *

Мерзкий старый ублюдок держал Иннокентия мертвой хваткой. Он было уже отчаялся, но старик укусил его в шею. Образ восставшего мертвяка напугал даже в состоянии под препаратом 'камикадзе'. Кощей заорал благим матом и дернулся изо всех сил. Ему удалось стряхнуть с себя деда. Кощей схватил и поднял его над головой, а затем со всей силы бросил старика на бетонный пол.

Время было упущено. К нему по коридору уже бежали люди. Первый мальчик, на вид лет двенадцати, уже почти подлетел к хедхантеру. Кощей подхватил его прямо на бегу и заорав выбросил в окно. Он выбил рамы телом ребенка и сам запрыгнул на подоконник. Тело мальчика повисло на козырьке из колючей проволоки, который тянулся по верху забора. Кощей выпрыгнул в окно прямо ему на спину, впечатав тело мальчишки в струны с колючками и верхний край бетонного забора. На землю Кощей практически свалился, но все обошлось. Он вскочил и побежал, что есть мочи.

Кровь обильно лилась по плечу и груди. Старый ублюдок ему, наверное, половину шеи откусил, будь он неладен. Кощей прижал к ране передний край своего пончо.

* * *

Федор Ефимович не чувствовал боли, он не чествовал своего тела. Откуда-то издалека он слышал крики и плачь Зои. От этого ему сразу стало легче. С ней все в порядке. К ее крикам стали примешиваться другие голоса. Вот теперь точно, все будет в порядке. Понимание, что он выполнил свой долг в этой жизни, пришло одновременно с тем, как стала рассеиваться серая пелена перед глазами. И тут он увидел свою Софьюшку. Она тянула к нему руки и улыбалась. Старик был счастлив. Теперь он заслужил право быть рядом с ней. Он улыбнулся ей в ответ и сказал:

– Миленькая моя, как же я по тебе скучал.

Александр Иванин

Долг

Аннотация:

Продолжение книги "Старик". События первой книги развиваются. Рабовладение, секты, борьба за ресурсы, новый доминирующий вид, уничтожающий все живое, противостояние анклавов и группировок, слабые находят в себе силы к сопротивлению, бывшие союзники становятся непримиримыми врагами. Вокруг смерть, жестокость, много крови и средневековые порядки.Рабовладение, секты, борьба за ресурсы, новый доминирующий вид, уничтожающий все живое, противостояние анклавов и группировок, слабые находят в себе силы к сопротивлению, бывшие союзники становятся непримиримыми врагами. Вокруг смерть, жестокость, много крови и средневековые порядки.

Оглавление

Глава 1. Каста 1

Глава 2. Чужая территория 13

Глава 3. Схватка за власть 22

Глава 4. Новые рабовладельцы и новое зло. 29

Глава 5 Морфология 46

Глава 6. Ротация 63

Глава 7. Ночной бой 71

Глава 8. Морфология 2 87

Глава 9. В лапах смерти 98

Глава 10. Докторский питомник. 102

Глава 11. Носферату. 109

Глава 12. Виварий докторов. 121

Глава 13 Подопытные 145

Глава 14 Надежда человечества 151

Глава 15 Возмездие 154

Глава 15 Осада 154

Глава 16 Возмездие 161

Глава 17 Побег подопытных 170

Глава 18. Штурм 181

Глава 19. Исповедь 190

Глава 1. Каста

Володя смотрел на этого лощеного хмыря и удивлялся, как таким вообще хватает смелости вытащить свою голову из под начальственных задниц и пытаться вести свою игру вместо того, чтобы так старательно полировать до зеркального блеска седалище любимого босса. Еще поражала похожесть Рыжова на передовой отряд его команды в лице Павлика и покойной Агнии. Суть мелкого интригана не удерживалась внутри дорогого костюма Рыжова и лезла наружу как поднявшееся дрожжевое тесто из кастрюли. Неужели он не понимал когда сюда ехал, что настало время по настоящему сильных и решительных. Хмырь заискивающе улыбался и вкрадчивым голосом нес всякую ахинею типа: – Я сразу увидел в вас цельную выкристаллизованную натуру. Вам принадлежит будущее. Ах как жаль, что таких настоящих людей нам не доставало в окружении президента. Именно на таких людей как вы и следовало опираться. Тогда бы точно не случилось бы всего этого безобразия. Вы не представляете, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Иваницкого рассмешило последнее предложение. Похоже, что хмырь сейчас о себе рассказывать будет. Ещё про заговор и жидо-массонов что-нибудь сочинит. Володя захотел подшутить над ним. – Жиды что ли? Хмырь замер буквально на мгновение, Володя прямо почувствовал, как в голове Рыжова заработали мелкие быстрые шестёрки, защелкали тумблеры, анализируя сказанное Иваницким. Сузившиеся зрачки кольнули Иваницкого острым испытывающим взглядом. Аналитическая машина выдала результат. Хмырь заерзал как на иголках, демонстрируя сильное душевное волнение, возмущение выкатил глаза. – Да и ещё раз да. Жиды проклятые все заполонили. Вы не представляете как нам русским людям тяжело приходится среди этих упырей. «Есть контакт. Вот я тебя и подловил,» – спокойно подумал Иваницкий. То, что хмырь пытается без мыла к нему в жопу залезть, Володя понимал также ясно как таблицу умножения. Дважды два и все такое. Допрашиваемый проявлял недопустимо много инициативы, стараясь изо всех сил войти ему в доверие или хотя-бы вызвать к себе симпатию. Когда его схватили за шиворот и потащили в комендатуру, он чуть не обдристался. А с того момента как его завели в залитое кровью помещение подвала, Рыжов не затыкался ни на секунду. Он даже «помогал» задавать ему правильные вопросы. Хмырь начал сливаться сразу и по-полной. Его даже уговаривать не пришлось. Иваницкому несколько мешали Нечаев, Солодов, Морохин, и прочие начальственные персоны, пожелавшие поприсутствовать в подвале на допросе, но в целом время было потрачено не зря. Рыжов рассказал, что служил далеко не первым заместителем начальника одного из управлений в администрации президента. Когда началась катастрофа, инерция гос. аппарата оказалась неспособной вовремя среагировать на начинающееся бедствие. Время было упущено. А когда пошли первые данные о восставших мертвецах, машина государственной власти оказалась парализована. В тот момент, когда следовало встать плачем к плечу и сражаться за выживание своей страны и народа, вся система власти посыпалась как карточный домик. Причиной стало то, что первыми на разворачивающиеся события среагировали как раз те, кто должен был принимать решения и давать указания. Они просто сбежали. Сдриснули, испугавшись за свою жизнь, оставив на произвол судьбы свой народ. Среднее звено вымуштрованных и дисциплинированных чиновников осталось без управления, не говоря уже о громадной армии мелких чиновников. Без приказов и указаний сверху они работать не умели. Централизованный государственный аппарат дал системный сбой и страна погибла. Разумеется, были те, кто пытался спасти и страну, и людей. Но первые приказы были не просто контрпродуктивными или глупыми, они были убийственным. Все данные в срочном порядке засекретили, усиленно скрывая от населения факт возникшей эпидемии. Милицию и армию бросили на усмирение беспорядков. Оружие у населения следовало изымать, бегства и паники не допускать, излишнюю силу не применять, стараясь не провоцировать, внезапно возникших «неадекватных людей». Более того, психов и раненных следовало отправлять в больницы. История самого хмыря была простой как мычание. Каждый убегающий начальник делегировал свои полномочия своему заму или подчинённому, а когда и тот убегал, то делегировал полномочия тому кто стоял ниже по иерархии. Таким не хитрым образом хмырь получил полномочия руководителя администрации. Пережив несколько инцидентов с нападением мертвых, хмырь с соратниками аппарата укрылись в одном из правительственных убежищ. Сюда перетащили семьи, близких и родственников. Немного смущало то, что они остались преимущественно без охраны. Сотрудники ФСО либо удалились с более значимыми лицами, либо разбежались спасать семьи. Само убежище находилось в так называемом метро-2. Комплекс подземных сооружений предназначенных для размещения органов управления государством и их экстренной эвакуации в критических случаях. Подземные бункеры помимо автономных систем жизнеобеспечения и жилых помещений были оснащены всем необходимым для управления государством. В том числе там был и «ГШ». Так называли дублирующий пункт размещения генерального штаба. Несколько помещений были оснащены системами правительственной связи всех уровней, системами оповещения обо всем что угодно от влажности в Калмыкии до степени радиационного заражения на поверхности, системами управления орбитальными спутниками, системами ПВО и прочее, прочее, прочее. Группа неподготовленных людей получили в свои руки компактный пульт от управления всей страной. Они были малочисленны, среди них преобладали чиновники, к произошедшей катастрофе они были абсолютно не готовы. Но они были живы и они были в безопсности. После того как прошел первый шок от происходящего, поселенцы бункера стали пытаться понять что произошло и что делать дальше. С системами связи разобрались относительно быстро. Общая картина удручала. Хмырь и его присные смотрели он-лайн за гибелью цивилизации. Из отрывистых сообщений стало понятно, что неизвестный вирус очагами возник в самых крупных городах мира, а потом невероятно быстро расползся по всему миру. Цивилизация прекратила своё существование в прежнем своём обличие. Где-то сохранились очаги сопротивления, но их становилось все меньше и меньше. Тяжело быть свидетелем гибели человечества. Среди укрывшихся в подземном убежище случилось несколько случаев помешательства и несколько самоубийств. Вот тогда чиновники лицом к лицу столкнулись с восставшими мертвецами. Двоих зомби смогли уничтожить своими силами, а несколько помещений пришлось изолировать, чтобы блокировать восставших мертвецов. По сути дела в окружающей обстановке опасность для людей могла исходить только от них самих, а от остальных опасностей могло защитить само убежище. Единственное, что могло спасти от безумия – это выходы на поверхность и ежедневная изматывающая работа. Нужно было чем-то заниматься, а в противном случае они бы протянули не долго. Вопросы, связанные с выходами на поверхность, тоже были. У них была куча боеприпасов и современного оружия, да и физически они не были такими уж слабыми и беспомощными, сказывалось регулярные занятия фитнесом и прочие спортивные увлечения элит, вроде любительского хоккея или игры в теннис. Чего у них не было, так это боевой подготовки. Те кто служил в армии, были уже в возрасте и в лучшем случае сохранили некоторые знания и навыки. Молодняк по большей части вообще не служил. Вопрос с усилением решили быстро, связавшись по спецсвязи с одним из небольших подразделений тех же самых ФСОшников, осевших с семьями в метро-2. Благодаря подробной и тщательно проработанной карте подземных коммуникаций нашли друг друга быстро. Занятие напрашивалось само собой. Имея одновременно несколько средств для спецсвязи, дружный коллектив решил возрождать государство. И стать во главе новой России. Они подготовили обращение к россиянам и стали его рассылать по верным частям, спец. объектам, администрациям, штабами гражданской обороны и т.д. В своём обращении-воззвании-послании они объявляли себя новой властью, требовали отправки им информации о состоянии дел и организации местной власти, делегируя им часть своих полномочий. Не смотря на свою гениальную простоту, план не сработал абсолютно. Кто-то не отвечал, кто-то просил конкретной помощи, а остальные просто посылали на три советские буквы. Новые правители России не отчаялись, он перешли к персональной работе с будущим электоратом. Идея заключалась в следующем. Нужно было получить контроль над ближайшими военными частями, а после этого уже набрав силу, расширять своё влияние. Но и в этот раз дела правителей пошли ни шатко, ни валко. Они по-прежнему в подавляющем большинстве частей получали уверенный посыл в том же самом направлении. Военные, поняв, что власти в очередной раз обкакались, организовались сами, наладив связь и спасая людей. Но был и положительный эффект. Им удалось выйти на эвакопункты и накопители. Вот здесь их принимали. От них ждали помощи. Политика была принята следующая: обещать, обещать, обещать. Помимо обещаний у новой власти оказались в руках некоторые склады с материальными ресурсами страны. Продуктами, имуществом и медикаментами делились лишь с теми, кто присягали на верность новой власти. На опыте они выяснили, что личный визит сотрудников новой власти в пункты спасения людей является чуть ли не единственным способом, получить власть и поддержку. Более того, они наткнулись на конкурентов, с которыми пришлось даже повоевать. Вот так дошёл черед до накопителя, в котором руководил Нечаев. Эмиссара Павлика вместе с воблой Агнией послали к ним как самого опытного и успешного переговорщики-убалтывателя. В конечном итоге таланты Павлика сработали против самого Рыжова. Рассказ был не мудреный. Даже охрана VIP-персон понимала всю их ничтожности. Но уж лучше такая власть, чем совсем никакой. Иваницкий смотрел тогда на это ничтожество и нутром чувствовал его ложь. Нет, он не врал, и говорил он вполне откровенно, но чего-то не договаривал. Володя остро чувствовал небольшую кособокость его полуправды. И утаивал он что-то очень важное. Ведь ради того чтобы вы вернуться он готов был пожертвовать и властью и остальными членами команды. Хмырь дико раздражал Иваницкого. Интеллигентный прилизанный тип возраста где-то немного за сорок, в дорогом костюме и с неизменными котлами категории лакшери на левом запястье, стоимость которых равнялась цене автомобиля представительского класса. Но просто до белого каления Иваницкого доводили ухоженные блестящие ногти, отполированные с ровным белым краем и с вычищенными кутикулами, эдакий фетиш утомленного большими деньгами аристократа. Он непроизвольно демонстрировал свои ухоженные ноготки человека категории лакшери, намекая окружающим на их плебейское происхождение. Был ещё один моментик, которым хмырь подписал себе смертный приговор. Это был его взгляд. Весьма спокойный и дружелюбный, располагающий к себе, но из глубины зрачков на Володю смотрела кошка, играющая с мышами. Вот так глупенькие мышки всей ордой сумели одолеть матерого кота. Загнали его в самый угол амбара, а тат от безысходности им песни сладкие поёт, о дружбе говорит и прощения просит. А сам в это время уже план подготовил и ведёт сереньких грызунов к неминуемой гибели. ДОЛГ не даёт Володе потерять бдительность. В очередной раз он видит ту мерзость людскую, которая и поставила на грань гибели все человечество. Он отомстит, он очистил мир. Сколько принесёт зла эта мразь, если останется жить. Убить его требует ДОЛГ совесть. Под конец благих песнопений несостоявшегося правителя все расслабились, его даже стали называть панибратски по отчеству – Юричем. Налили ему стакан коньяка по самую рисочку. Тот от страха, наверное, проглотил его одним махом, даже не поперхнувшись и не по морщившись. Володя тогда попросил военных и Нечаева оставить его с хмырем наедине для душевной беседы. Эх, рано вы расслабились господа военные. А в кошачьих глазах хмыря в тот момент появился настоящий страх, среди глупеньких мышек кот затесался старый дворовый пес, умудренный опытом и знающий цену всем кошачьим посулам. Вояки переглянулись, но возражать не стали. Первым из подвала выскочил Нечаев. Гряь, кровь и два трупа в углу на него действовали явно не лучшим образом. Вояки и их серые братья пожелали Иваницкому удачи и удалились вслед за убежавшим начальником накопителя, оставив его один на один с его величеством господином несостоявшимся верховноправителем. Володя прекрасно чувствовал, насколько внимательно его разглядывает Рыжов. Он пытался его разгадать, открыть для себя этого следователя, который получил неожиданно большой вес среди этих суровых людей. Володя на мгновение замер старательно воссоздав в голове образ надпись, выцарапанную ножом на белом дверном полотне его кабинета. В одно мгновение его наполнило ощущение всепоглощающей силы и уверенности. Мир снова обрёл резкие и предельно яркие черты. Холодная уверенность, как кислота разъела все сомнения, очистив грязь лишних мыслей. Остальное уже было совершенно не важно. Тогда он усадил перед собой этого любителя рискованных игр. Разговор начался с обычной следовательской работы. Володя задавал одни и те же вопросы и переспрашивал снова, уточнял отдельные моменты, заставлял заново пересказывать одно и тоже, ловил его на несоответствиях, но показания Рыжова были совершенно правдивые. Они вели игру чуть меньше часа. Иваницкий придумывал хитроумные ловушки для допрашиваемого, надеясь вытащить правду из его гнилого нутра, хмырь наоборот, искал ключик к самому Володе, пытаясь расположить его к себе, выйти с ним на одну волну. Как же он старался бедный. Рыжов и пытался дышать в унисон с Иваницким, искрил юмором, постоянно называл его по имени, не прекращая забрасывал удочки на предмет поиска увлечений и пристрастий Володи. Иваницкого глубоко раздражал этот самопровозглашённый сверхчеловек, вознесший себя до уровня правителя целой страны. А его эксклюзивные ногти просто доводили до белого каления. Каждый жест, каждое движение руками заставляло блистать это произведение мастеров ногтевого сервиса. Он даже не понимал, что своими ногтями он превратил этот разговор настоящую пытку для Иваницкого. Володя не мог выносить эти ногти. Он был готовы вырвать их вместе с пальцами. Пытка не прекращалась. Ногти Рыжова замещали собой весь мир, выпячивая свое непомерное величие, старясь отвлечь от главной задачи. Так не могло продолжался дальше. И в этот самый момент хмырь сделал ошибку. Он получил неверный посыл. Точнее неправильно истолковал поданный Володей знак. Теперь он его возьмёт тепленьким. Володя мысленно в миллион сто первый раз поблагодарил свою учительницу

Василису – легенду российского сыска районного разлива, у которой кололись даже камни. Вася была мастером психологической игры. Наверное, Иваницкий приблизился, но никогда не сможет превзойти эту потрясающую женщину. Пора было вдарить, как следует по этому любителю играть с серыми мышками и водить за чёрный влажный нос дворового кобеля. Рыжов разливася гневными антисемитскими речами, а Иваницкий согласно кивал головой и улыбался. Ему даже стало интересно – кто Рыжов по национальности. Хотя у такой мрази не может быть национальной принадлежности. Такая категория людей по истине интернациональна. Когда верховный главнокомандующий в очередной раз блеснул своими ногтями, Володя остановил его вопросом: – Вы помните мою фамилию? Хмырь настороженно замер. – Да. Иваницкий. – Я польский еврей. Володя буквально наслаждался картиной тотального замешательства. – Моих деда и бабушку сожгли живьем во время антисемитских погромов. Мою маму травили собаками, хотя она была маленьким ребенком. Меня самого третировали в школе за мою национальность. Я поступил в институт только потому, что получил самый высший проходной бал в потоке. Каждый из моих преподавателей и начальников считал своим долгом глумиться над моей нацией. Иваницкий совершенно не был евреем. Его дед по отцовой линии был коренным жителем Запорожья, который, влюбившись в русскую красавицу Машу и бросив все, уехал к ней в Воронеж. Мать у Иваницкого вообще была наполовину немка, а наполовину эстонка. Именно от нее он унаследовал круглый овал лица и светло голубые глаза. Дело было не в национальности или особом юдофильстве, а в том, что Иваницкий выбил почву из под ног у этого хмыря с элитными ногтями. Пока тот пытался выйти из прострации, Володя взял со стола обычный перочинный нож и резким быстрым движением сунул его под ненавистный ноготь, который претендовал на мировое господство. Резко повернув рукоятку против часовой стрелки, он отщелкнул ногтевую пластину от пальца. Сейчас лакшери-ноготь беспомощно торчал на пальце перпендикулярно верх. Замерший на мгновение, уродец завизжал как резаный. Не давая ему опомниться, Володя схватил его за истекающий кровью палец и со всей силы дернул его на себя. Он повалил эту мразь на пол и начал орать ему прямо в ухо: – Где?! Скажи мне где?! Колись сученок. Я тебя выведу на чистую воду. Сливай, козлина тупая. Ломи всех. Где, млять! Нож раз за разом впивался под очередной ноготь и задирал ногтевую пластину. Урод орал диким не человеческим голосом. Он пытался выдергивать руки, сжимать пальцы в кулак, звал на помощь. Но все было тщетно, Володя крепко держал его руки и выламывал загибаемые пальцы лезвием, оставляя глубокие порезы. Каждый крик жертвы отзывался внутри тёплой волной, с каждым ногтем душа Иваницкого избавилась от жестокой муки, становилась свободной и лёгкой. Облегчение приносило радость и легкую эйфорию. Оторвав последний ноготь, Иваницкий избавился от остатков мучительного напряжения. Пропала эта давящая боль внутри. Появившуюся пустоту сразу заполнила воздушная легкость и ощущение полной свободы. Он так увлекся этим новы наполнением своей сущности, что чуть пропустил момент когда хмырь стал колоться. Тем новым внутренним чутьем Володя почувствовал щелчок, или даже лёгкий треск внутри своей жертвы. Рыжов сломался. Гундосый хнычущий голос икая и всхлипывая рассказывал про информационные базы. Иваницкий встряхнул хмыря и влепил ему подзатыльник. – Ещё раз. Не расслышал. Чётко, внятно, как на политбюро. Дай ещё раз. У тебя ногти на ногах есть? – Нет, прошу вас, не надо. Я все расскажу. Это правда, я только это пытался скрыть, – испуганно затараторил хмырь. “Так, так. А вот это мы будем посмотреть.” – подумал про себя Володя. Было очень похоже, что хмырь действительно говорил правду. Он был полностью дезориентирован и подавлен. Сил на сопротивление у него не осталось. Сейчас он сольет все, даже то чего никогда не знал. Только успевай запоминать или записывать. Хмырь поведал о глобальной информационной системе, точнее их было несколько. Одна из систем был информационной базой о всех без исключения стратегических запасах страны. Вторая представляла собой тотальную систему управления всеми автоматизированными оборонным средствами и системами нападения. Третья хранила в себе все научные разработки, технологии и базовые знания. Причём стратегические информационные запасы хранились её только в электронной форме. Их хранили на бумаге и на плёнках в виде диафильмов. Разработанный узурпаторами план не отличался оригинальностью. Если они станут во главе распределения такого количества ресурсов, то место во главе пищевой пирамиды нового человечества им обеспечено. Дело оставалось за малым. Следовало обзавестись подданными. На эту роль как можно лучше подходили напуганные, дезориентированные, голодные толпы народа в эвакуационных и накопительных пунктах. Хмырь строил себе радужные картины, того как толпы страждущих тянут к нему ручонки в поисках спасения и поют ему осанну. Как жаль, что во время первого визита за народишком случилось все так нехорошо. Этой информации хватало с лихвой. Хмырь будет жить до тех пор пока они не получат этот самый ценный в новой мире информационный ресурс. Володя схватил его за шиворот и поволок в кабинет начальника накопителя. Распахнув дверь кабинета, Володя застал всю честную компанию с поднятыми стаканами, а главный милиционер накопителя Солодов застал с открытым ртом. Он, скорее всего, произносил тост в момент их появления. Иваницкий втащил за собой хмыря и усадил его на ближайший стул. С большей долей вероятности, тот не смог бы стоять на ногах самостоятельно. – Повторить!- Иваницкий жёстко сдавил мочку уха хмыря. И тот запел. Он не только практически дословно пересказал заново все, что рассказал Иваницкому. Более того, оказалось, что у него в машине лежит ноутбук на который былиа залита информация обо всех хранилищах мобилизационного резерва и стратегического запаса в Москве и Московской области. Вояки и сотрудники накопителя так и стояли с поднятыми стаканами, пока в гробовой тишине торопливо звучал дрожащий голос несостоявшегося владыки мира. Свою речь он закончил вполне тривиально: – Я все сказал, честно. Мне больше ничего не известно. Не мучайте меня пожалуйста. Иваницкий одними глазами указал Кирильцеву на дверь. Тот не говоря ни слова, вышел. Начальник накопителя поставил на стол свою любимую чайную кружку. Взял со стола высокую бутылку с жидкостью цвета темного янтаря и надолго присосался к горлышку. Он пил вискарь как воду – большими жадными глотками. Следом за начальником накопителя осушили свои стаканы, бокалы кружки и прочую тару вояки и милиция. Народ сразу оживился. До окружающих начал доходить смысл сказанного. Стать обладателями информации о всех стратегических запасах необъятной родины, это значило стать её хозяином. Иваницкого стали хлопать по плечам и спине, жать ему руку, наперебой предлагали выпить. Многие уже и пили за его здоровье. Иваницкого это практически не волновало. Его мысли были заняты совершенно другим. В очередной раз он убедился в правильности выбранного пути. Последнее событие наглядно показало, как малое зло может сделать большое добро. Володю перло, его буквально распирало от осознания выполненного ДОЛГА. Это больше чем счастье, что было чувство самореализованности. Тем временем появился Кирильцев с парой ноутбуков в руках. Включили сразу обе машинки. Бледный хмырь объяснял где и что у него лежит. Разумеется нажимать клавиши он не мог. Пальцы были изодраны в хлам и кровили. Нечаев посмотрел на его залитые кровью кисти и распорядился привести медика. Врач успела вовремя. Окруженный толпой военных хмырь закатил глаза и попытался сползти на пол. Иваницкий первый это заметил и выдернул сомлевшего владыку из толпы военных и чуть не воткнулся во врачиху с пластиковым чемоданчиком оранжевого цвета. Рязанского вида бабенка охнув отпрянула к стене. – Я наверное к вам? – неуверенно спросила она у Володи. Он сначала не понял почему едичка считает его своим пациентом, но потом до него дошло, что он сам весь в крови допрошенного хмыря. – А! Нет. Вот ему бы помочь, а то кони прямо здесь клиент двинет, – Иваницкий приподнял за воротник и продемонстрировал бабенке Рыжова. Она понимающие кивнула и снова посмотрела на него с вопросом. Иваницкий непонимающе пожал плечами. – Мне место нужно. Желательно чтобы места было много и освещение хорошее, – пояснила свой вопросительный взгляд врач. Володя без разговоров подтащил хмыря в дальнюю сторону комнаты, стена которой приходилась на торец здания и была оснащена аварийным выходом со стеклянной дверью. Верный Дима Попов притащил туда письменный стол и стулья для удобства её работы. Прямо над ними размещались сразу две световые панели. – Что случилось? – спросила женщина стандартно-врачебным голосом, но тут же осеклась и побледнела, разглядев изуродованные пальцы. – Его в медпункт нужно будет отвести. У него слишком глубокие порезы на пальцах. Шить придётся. Только там сейчас места нет. Недавно раненых привезли. На них бандиты напали. – Может перевяжете его здесь. – Да. Конечно-же перевяжу, кровь нужно остановить. Женщина вытащила из запечатанного пакета одноразовую пеленку и расстелила её на столе. Иваницкий посадил хмыря на стул, а Петров плотно его продвинул к самому столу и плюхнул на стол руки пациента. Тот даже не поморщился. Хмырь до сих пор был в отключке. – У больного ещё какие-нибудь повреждения есть? – Ща спросим, – Попов замахнулся раскрытой ладонью, чтобы смачной плюхой вернуть пациента в бодрое состояние. – Вы с ума сошли?! – врач первый раз повысила голос. Попов замер в недоумении. – Да разве так можно? – резко сказала бабенка. – Вы его и так искалечили. Убить его хотите? Так это без меня, пожалуйста! Она выдернула из небольшой кассы с ампулами самую крайнюю с оранжевым ободком, сломала верхушку и вытряхнула несколько капель на ватку. – Ну, тетенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства,- нравоучительно закончил Дима. – Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? – Женщина поводила под носом Рыжова влажной веткой и тот вздрогнув начал приходить в себя. – Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую -нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, – насуплено начал объясняться Попов. Хмырь плаксиво сморщился и застонал: – Мне больно. – Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения? Тот обреченной помотал головой. Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину прелплечья. – Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дергайте руками, пожалуйста. Дима Попов навалился на хмыря сзади и сжал руками предплечья. Женщина стала обрабатывать изменённые пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача. – Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу. Она с остервенением принялась оттирать руки от крови, – Ну что же вы делаете. Зачем же так. Вы себе представляете сколько требуется организму на восстановление, – продолжила она тем же возмущенно-нравоучительным тоном, что и три минуты назад. Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощелка пытается его жизни учить. – Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? – озвучил его мысли Дима. Женщина резко выпрямилась. – У вас своя работа. У меня своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключенным должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет вашему долгу подчинят. – Следователи переглянулись. – Там за зданием комендатуры целый фестиваль проходит. Про какой-то долг орут. Вот сейчас человек осознает свои ошибки и пойдёт вместе со всеми митинговать – остатки человечества от других остатков человечества спасать, – пояснила врач. – Милая тётя. Если я дебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения. Это во-первых. А во-вторых, я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, – продолжил спорить Попов. – А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела. – А ты на мне покажи, а то не верится, – издевательским тоном сказал Попов. – Дайте руку,- Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. – Дайте, дайте. Боитесь? – Да, вот еще! Буду я еще бояться! Дима героически протянул волосатую лапищу , чуть не задев лицо врача. Женщина возмущенно сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооруженным глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит. Она вытащила тонкий инсулиновый шприц из упаковки. Сняла красный колпачек с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал т благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Его попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему под дух или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом. Женщина подошла к корчащемуся Попову и осторожно втянута иглу из кисти страдальца. – Теперь вы мне верите? Не удостоив Диму Попова больше даже взглядом, она вернулась к столу с Рыжовым. Иваницкий смотрел на неё уже совсем другими глазами. Женщина была небольшого роста, среднего телосложения, чуть полноватая. Скорее всего, она упорно боролась с лишним весом, но пока без особого успеха. Сложно было судить о её возрасте. Где-то от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она делала свою работу абсолютно спокойно, без эмоций. Залатав на скорую руку раны на кистях Рыжова и перебинтовав их, женщина подняла глаза на Иваницкого. – А вы куда его хотите определить? – В подвал, там камеры. – Нет, нет. Из-за стола поднялся Нечаев. Мы его для большей сохранности на оружейные склады отправим. Он нам ещё очень даже пригодиться. – Нет. Так не пойдёт, – голосом, не допускающим возражения, заявила врачиха. – Ему сначала раны надо зашить. Руки как следует обработать, а потом уже и везти. А там ему привязки делать и раны обрабатывать, кто будет? – Ради такого случая я ему там целый лазарет организую, – заверить её Нечаев. – А на счёт руки зашить. Вы ведь это и сами можете сделать? Женщина устало посмотрела на Нечаева. – Сейчас я сделал все что могла. Его надо отвести в медпункт. – Я вам помогу, – сказал Иваницкий и подхватил Рыжова под руку. Тот уже начал приходить в сознание, но сам идти еще не мог. Солодов тут же распорядился выделить аж четырех человек для охраны пленного. Рыжова понесли на руках. Впереди шла врач. За ней тащили хмыря, замыкали процессию Иваницкий с Поповым. Сразу за зданием комендатуры они воткнулись в стихийный митинг из тридцати или сорока человек. На импровизированной сцене вместе с Бочкиным стояли полдюжины человек. Заметив Иваницкого, толпа радостно загудела. Его подхватили на руки и поставили на старенькую БМП-1. Так Иваницкий находился выше всех. Володя посмотрел на людей. – Владимир Игоревич, скажи свое веское слово. Народ ждет, – напутствовал его Бочкин. Судя по разгорячённым лицам и по тому, что люди не разошлись до сих пор, не смотря на то, что наступила ночь, полемика среди потенциальных адептов была жаркой и спорные вопросы не разрешили до настоящего времени. – Что вы хотите от меня услышать? – начал Иваницкий. – Что делать и как жить дальше? Люди заколыхались, кто-то крикнул: – Про долг расскажи! Иваницкий стразу почувствовал себя не Владимиром Игоревичем, а Владимиром Ильичом на броневике возле финляндского вокзала в октябре семнадцатого. – Нет! Я скажу не по долг, а буду говорить про вас. Каждый из вас должен сделать свой выбор. Прежнего мира нет. Прежней жизни нет. И вас прежних нет. Вашу жизнь уничтожили горстка скотов, которые хотели больше денег, больше власти, больше могущества. Надеюсь ни у кого нет сомнений, что этот ужас устроили именно они? Взятая Иваницким пауза была встречена гробовым молчанием. – Но эти выродки переиграли сами себя. Они породили глобальный апокалипсис, который стал уничтожать в том числе и их самих. Нехера оказались брать с нового мира. Его нет!!! Вторая пауза также сопровождалась тишиной. – Мир рухнул. Но остались обычные люди и всякие мрази, которые опять хотят власти и богатства. Есть та прослойка, которая готова снова ради своих амбиций уничтожать, порабощать и пить кровь оставшихся людей. А я не хочу, чтобы нами опять помыкала всякая мразь. Я считаю своим долгом очистить человечество от тех, кто несет зло в этот мир. Очистить ради детей и внуков каждого из вас, чтобы они могли возродить новый мир – чистый и свободный. Свободный от тех, кто хочет шагать по головам, оставшихся в живых. Сейчас я допрашивал очередную мразь, которая получила сведения о стратегических запасах продуктов питания, медикаментов, оружия и военной техники. Ему это богатство не принадлежит. А он решил присвоить это все себе. Ему плевать на раненых, на женщин и детей, а стариков он вообще забыл. Пусть выживают, как хотят. А он будет править миром. Все человечество пойдет ему на поклон, чтобы он великий накормил, обогрел и защитил несчастных людей. Что с ним делать?! На последний вопрос из толы полетело: – Расстрелять! – Повесить! – Четвертовать! – Сжечь заживо! – А давайте я с него кожу сниму! Я смогу! – Нет! – резко остановил инициативу толпы Володя. – Пусть отдаст народу все, что он пытался присвоить. Пусть искупит свою вину. Люди должны получить то, что принадлежит им по праву. Моя цель – это благо человечества. Это мой долг. Выкорчевывание всякой мрази, которая мешает жить – это мой долг. Спасение выживших людей – это мой долг. Станет ли это долг вашим – это ваш выбор. Иваницкий, замолчал, переводя дух. Толпа начинала закипать. Молчание сменялась выкриками и живым обсуждением сказанного. Володя продолжал: – Каждый из вас сталкивался в жизни с несправедливость. Вас обворовывали, вас заставляли страдать, вас унижали, о вас вытирали ноги. И как вы тогда могли себя защитить? Написать жалобу, подать заявление в суд, обратиться в газету или кляузу накатать? И это все? Если вы пытались защитить себя сами, то становились преступниками. Но теперь вы стали свободны. В новом мире вы вправе сами дать отпор тем, кто вас унижает, кто пытается вас поработить и залезть к вам в карман!!! Это в ваших силах. Вместе со старым миром исчезли законы и правила. Их больше нет. Остался один закон – это закон совести, который подскажет вам, что правильно, а что не правильно. И тот, кто примет закон совести, то готов бороться за новое чистое общество. Закон совести дает вам право карать зло, уничтожать его и выжигать его каленым железом. Я готов убивать, пытать, уничтожать тех, кто несет зло. Но творя насилие разве я не творю зло, разве я не становлюсь приспешником тех самых мразей которые отравляли и будут отравлять жизнь всем остальным? Нет!!! Это не так. Я хочу, чтобы вы поняли разницу. Убив очередного выродка, я совершаю малое зло и предотвращаю большое. Теперь он не сможет убивать, грабить и жить за счет других. Сколько зла я смогу предотвратить всего лишь уничтожив тот сорняк, который пытается паразитировать на других людях. К этому я призываю и вас. Вы готовы попасть в ад и принять муки, чтобы спасти своих детей и внуков от тех, кто уничтожил ваш мир? Вы готовы марать руки в крови ради будущего человечества?!!! – Да!!! – многоголосый хор выпалил это подтверждение как один человек. – Отрешитесь от прежней жизни, забудьте о себе и служите высшей цели. Теперь вы каста отверженных, которые не принадлежат себе, а подчинены великому долгу перед человечеством. Крики превратились в истерику. Люди кричали в исступлении. Они были готовы карать тех, кто встал на пути возражения новой цивилизации.