Живые в эпоху мертвых. Дилогия
Шрифт:
– А вы что стоите?
– усатый Бочкин обратился к старку, армянину и Блидевскому.- Вам особое приглашение нужно? Пойдемте в комендатуру.
Возражать страшному Бочкину не хотелось. Троица пошла вслед за жуликами, автоматчиком и Бочкиным.
В комендатуре было заметно теплее. Комендатурой, казармой и оружейкой служило красивое двухэтажное здание административно-бытового корпуса. Они сразу поднялись на второй этаж. Жуликов завели в кабинет к некому Иваницкому. Туда же зашел автоматчик, похоже, что он вообще забыл о своем ранении. Слышимость была очень хорошая и старик с товарищами слышал,
Старику было все это неприятно. Он опять почувствовал усталость. Колени заболели с прежней силой. Он сел на подоконник. За окном он увидел, как корейцы дружно чистят выданное им оружие. Они разбирали и чистили оружие прямо на бетонных плитах. Сразу в несколько больших пластмассовых емкостей типа детских ванн корейцы вылили бензин или керосин и драили там, выданные им стволы.
– Вы очень жестоко убили того мужчину, - спокойно сказал Казарян.
Старик повернул голову и понял, что толстяк обращается к Бочкину. Тот нисколько не смутился, а хмыкнув в усы, ответил армянину:
– Нет времени миндальничать. Я тут два дня уже. Поверьте - так было нужно.
– Я бы так не смог, - тихо сказал армянин.
– Мне во время службы и похуже вещи делать доводилось.
– Неужели людей резали?
– Да, резал. Я 'РД'.
– А что такое 'РД'?
– уже спросил Блидевский.
– 'РД' - это рюкзак дорожный или разведчик-диверсант по-вашему. Мать родная мне так удружила. Мы в горном Алтае жили. Мать начальником заготконторы была. А я к ней заготовителем пошел. Но меня оформить не могли. Для этого в район нужно было ехать, а у меня как назло тогда любовь приключилась. Так мать меня в артель к охотникам пристроила. В смысле - книжку трудовую туда положила. И запись в трудовую сделали, что я охотник-промысловик. А на самом деле я по становищам, деревням да заимкам мотался. Скупали у населения ягоды, грибы, мясо, пушнину, травы лечебные, струйку байги, мумие. А когда в армию пошел, то меня сразу в центр подготовки ГРУ на остров Русский отправили. На охотников-промысловиков там особый спрос был. В центре готовили почти год. Правда стрелок из меня плохой был, но на радиста и взрывника выучили. Талант к этому делу у меня оказался. Потом пять лет по миру мотался, задания партии и правительства исполнял. А задания он разные бывают. Вот как-то раз вообще горный кишлак вырезать отправили. В руках одни штык-ножи и саперные лопатки. И мы там всех порезали от восьми до восьмидесяти. Беременную я тогда убил. Последние месяцы дохаживала, а я ей голову лопаткой разрубил. Вот такой я не человек.
Все замолчали. Из-за двери доносились крики и звуки ударов. Затем крики переросли в дикие нечеловеческие вопли. Старик заткнул уши руками, но все равно чудовищный визг прорывалась в его мозг, через плотно прижатые ладони. Потом двери открылись, и автоматчик вывел живчика с разбитой мордой. Тот жалобно ныл. Автоматчик шел сзади и пинал живчика, если он задерживался.
Из открытой двери кабинета на них уставился белобрысый мужик с розовым детским лицом:
–
– Так это! Свидетелей я привел, - пояснил Бочкин.
– Каких свидетелей? На хера?
– Так я подумал, что нужно будет опросить.
– Не надо думать. Я сейчас по законам военного времени без всяких свидетелей допросить могу кого угодно. Эх, мне бы такие возможности да лет на пять пораньше, да в мирной жизни. А то поразвели прокуроров с правозащитниками. Работать невозможно. Раз уж пришел, то вот это вот говно заберите.
Иваницкий указал куда-то вглубь помещения.
Старик зашел вслед за Бочкиным и армянином. Наглый лежал у стены, только глаз у него не было. Его глаза были выдавлены горлышком валявшейся рядом бутылки. Иваницкий налил водку в три граненые стакана. К его столу подошли еще пара крепких ребят в обычных пиджаках и темных брюках. Один был толстый, второй был очень даже атлетичного вида. Руки у обоих были в крови.
Бочкин закинул за спину карабин с торчащим штыком и подхвати наглого за руки. Армянин поднял бандита за ноги. Только сейчас старик заметил, что у наглого в обратную сторону выломаны пальцы на руках, а на запястьях виднелись кровавые следы от наручников.
Когда они вышли на улицу Бочкин потащил труп к воротам. Там на стопке из деревянных поддонов лежало уже с десяток трупов. Трупы близнецов лежали в самом низу. Сверху на синей стене ангара было написано белой краской: 'Грабители, убийцы, насильники. Так будет с каждым'. Старика удивило, что в куче были три женские трупа.
Бочкин вместе с Казаряном раскачали труп за ноги и за руки и забросили его на самый верх кучи, но труп вдруг захрипел и согнулся в поясе, от чего начал скатываться вниз.
– Твою ж дивизию. Они его не упокоили, - Бочкин скинул карабин с плеча и перехватил его штыком вперед.
– Хамашише. Фошалуста, - просипел бандит.
– Ма-а-ать! Так они живого к трупам отправили!
– уже с удивлением пробасил Бочкин.
Существо с выбитыми глазами тянуло вперед руки и бормотало что-то. Кровь обильно текла изо рта. Бочкин воткнул штык чуть в сторону от центра грудины. Бандит кровавым куском мяса упал у подножья пирамиды из трупов.
Ждали он недолго. Прошло минут пять или десять. Труп безглазого бандита задёргал руками и попытался встать. Бочкин деловито вогнал тому штык прямо в висок. Труп сразу осел. Бочкин, уперевшись ногой в голову трупа, выдернул штык.
Как не странно старик не испытал никаких ощущений. Похоже, что смерть, даже самая ужасная смерть стала совершенно тривиальным явлением.
Старик вместе с Тамиком и Блидевким двинулись вслед за военным. Они возвращались в барак. Очень не хотелось, что бы там опять произошло что-то подобное.
Вдруг их окликнули.
– Простойте, дедушка, Тамик, подождите меня минуточку. Я сейчас к вам выйду, - в открытое окно второго этажа им кричал и махал рукой бородатый Данила.
Троица остановилась, люди переглянулись. Ждать видеооператора пришлось недолго. Впопыхах натягивая на себя куртку, он выбежал из двери и направился в их сторону.
Парень прибежал запыхавшийся до крайности.
– Уф, думал, что не успею, - он не мог отдышаться, - теперь точно курить брошу.