Живые в эпоху мертвых. Дилогия
Шрифт:
– Так это я на пенсии подрабатывать пошел. А так я слесарь лекальщик.
– Слесарь? А детали новые для техники сможете делать?
– Конечно. У меня же шестой разряд. И станочник я, и наладчик.
– Ну, это уже легче. Сейчас вас в гостевом доме устроим, там типа карантина. Все прибывшие неделю там живут. За это время постарайтесь как-нибудь определиться. Если не получится, то вы ко мне подойдите. Я постараюсь для вас что-нибудь придумать. Давайте с вами денька через четыре встретимся.
– закончил лысый.
– Хорошо, - ответил старик.
На самом деле он ждал большего, но одновременно страшился того, то их вообще выгонят или его разлучат с внуками.
Вислоусый встал из-за стола:
– Пойдемте, я вас провожу.
Они попрощались с, принимающими их, людьми и пошли вслед за провожатым. Вислоусый оказался весьма располагающим к себе типом. Он всю дорогу не затыкаясь болтал со стариком и внуками.
– Карантинных мы только первый день взаперти держим, а как доктора проверят, так можно и по поселку ходить. Всем карантинным вот такие карточки раздаем, - вислоусый продемонстрировал обычный картонный прямоугольник с напечатанным текстом и простой синей печатью. Больше на карточке ничего не было.
Их провожатый продолжил:
– Так у нас тут хорошо. Вы не сомневайтесь. И больница есть и поликлиника, а работу каждый найти может. Только постараться нужно. Вам, скорее всего, квартиры на окраине достанутся. Необжитые они. Так ведь сейчас уже тепло, ну почти тепло. А за лето обустроитесь. У нас тут фонд взаимопомощи есть. Типа комиссионка. Если кому чего нужно заказывать можно, а когда с вылазок привезут или сдаст кто-то что-нибудь ненужное, то вам сразу и передадут. У нас тут ничего не пропадает, кроме людей.
На этом месте усатый нервно хохотнул и продолжил:
– Гулять будете - поостерегитесь и за детьми присматривайте. Вы тут у нас не бойтесь. В обиду не дадим. Вот по хуторам и общинам маленьким - там опасно. Налеты бывают. Грабят, людей в плен уводят. Тут у нас леспромхоз был с поселком лесхозовским, так там сейчас базар открыли. Большой базар. Туда со всей округи на торг и мену съезжаются. Так там невольничий рынок есть. Вроде как официально и нет, но людьми торгую. Вы представляете, что в округе твориться стало. Ой-ой-ой.
Усатый по-бабьи обхватил плохо выбритые щеки руками и закачал по сторонам всей верхней частью тела.
– Хуже чем в древнем Риме, - последние слова он сказал зловещим шёпотом.
– Здесь у нас ничего не бойтесь. Главное, куда попало лазить не нужно и будет все в порядке.
Он опять вернулся к вопросу их дальнейшего обустройства:
– А что на окраине жить будете, так в этом и преимущества есть. Там природа чище. И прямо из окон
Они всей компанией вошли в облезлый трёхэтажный дом, который раньше, скорее всего, был гостиницей. На пороге их встретил сельского вида крепкий мужичек с охотничьим самозарядным ружьём. За пояс у мужичка была заткнута самодельная дубинка-костылек по образу штатных дубинок американских полицейских.
– Эти последние?
– мужик с мрачным видом окинул компанию.
– Последние.
– Так с детьми нужно было первыми пускать. У меня мест уже не осталось. Куда ты мне их прикажешь на коврик у порожка положить?
– Ну, Петя.
– Я уже больше сорока лет Петя. Бери их и сели у себя в хоромах.
– Ты чего, сегодня белены объелся?
– Наоборот. Меня от твоей наглости без всяко белены прет. Я же тебе сколько раз говорил. Теперь мне чего - людей с коек сгонять что ли? Иди и сам уговаривай.
– Петя, ты не напирай, не напирай. Я ведь знаю, что ты всегда резерв держишь.
– А ты на чужой каравай хлеборез не разевай! Умный нашелся. Иди ищи резерв. У меня даже в кладовке для инвентаря люди лежат.
– Ну, Петь.
– Забирай, я тебе говорю.
– Петя дети же.
– Да вижу я. Ты мне людей обещал дать в помощь и мебель еще.
– Так не все сразу. Ты на первой очереди у меня. Точно, точно.
– Знаю я твою первую очередь.
Человек с ружьем внимательно посмотрел на детишек. Взгляд его подобрел, и в глазах проступила жалость. Петя тяжело вздохнул и отошел в сторону с прохода, пропуская старика и детей.
– Пойдемте. Я вас у себя в кондейке устрою.
Усатый с довольным видом выскочил на улицу:
– Вот и ладненько. Устраивайтесь. До свидания.
Усатый изобразил нечто вроде книксона и засеменил обратно к зданию вокзала.
Петя провел их через вестибюль, где на раскладушках лежали и сидели люди. Пахло заводской столовой, сыростью и нестиранными носками. Свет исходил от нескольких автомобильных фар, которые были подвешены под самым потолком.
Петя нетерпеливо помахал рукой старику и ребятишкам, которые с интересом рассматривали окружающую обстановку. Говор, кашель, шуршание постельного белья и еще разнообразные обещанные звуки создавали общий фон этого мирка. Было видно, что люди устали и торопятся провалится в блаженный сон, чтобы не видеть окружающее их ночлежное убожище.
Проходя мимом коридора, Петя коротко сказал старику:
– Стойте здесь. Мне там разобраться нужно.
Они молча наблюдали как он, скидывая ружье с плеча, свернул в коридор и спешно пошел в сторону ярко освещенного шумного пространства.