Живые
Шрифт:
Глава 4
Двадцать лет назад
Катенька долго не могла заснуть. Она лежала в кровати и рассматривала ковёр на стене, обводя пальцем рисунок орнамента. Ей казалось, что как только она поймёт принцип всех завитушек, то сразу же сможет заснуть. Но сон всё никак не шёл, а всякие зигзаги на ковре почему-то обретали объём и так и норовили проявиться под её пальчиками.
Когда подошёл отец, Катя не заметила, но почувствовала, что кто-то присел и оттянул одеяло. Ей стало неудобно, и она отвернулась от ковра, натягивая одеяло ногами.
– Опять не спится? – ласково спросил он и погладил дочь по плечу.
– Ну па. Самайн же, как можно рано уснуть в Самайн?
– И то верно. А хочешь, я тебе сказку расскажу, чтобы ты заснула?
– Я маленькая, что ли? – буркнула Катенька.
– Нет, но сказки разные бывают. Эта как раз для таких взрослых, как ты. А ещё они и взрослым уснуть помогают. Но будет немного страшно, согласна?
– Ну допустим. А если я послушаю сказку и усну в середине, как я потом узнаю, чем всё закончилось?
– Я тебе в следующий раз расскажу конец. Договорились?
– Ладно. Давай уже свою сказку.
– Ой, ну с барского плеча разрешение выдала, – ухмыльнулся в усы отец и погладил дочку по голове.
– А как ты хотел? – подыграла ему дочь и укуталась в одеяло, всем видом показывая, мол, рассказывай давай свою сказку, я полночи ждать не буду.
– Говорят…
* * *
Говорят, началось это очень давно. Так давно, что уже и не упомнит никто. Нет, ну кто-то, конечно, упомнит, но так, редкий раз, да под Самайн. В общем, мало помнить, о чём история, важно и детали рассказать. А детали в ней важны, как нигде. Мне самому дед рассказывал, а ему отец, а тому его отец. Видишь, как долго эта история у нас передаётся. Вот и ты теперь знать будешь, а потом своим деткам расскажешь. И не смейся, у тебя тоже рано или поздно дети будут, куда денешься.
Так вот, началось это давно. Наша деревенька тогда здесь уже стояла. Хотя деревенька, конечно, громко сказано. Так, парочка подворий всего – там, где школа и клуб сейчас, вот оттуда деревня и началась. Может, и не парочка, может, пара десятков. Дело было вот так же, под Самайн. Тихо кругом было, пусто. Все уже разошлись по домам давно, ужинали, отдыхали. Телевизоров тогда не было, электричества тоже. Что ты удивляешься? Как-то так и жили раньше, а что ты думала.
Тишину эту вечернюю не нарушало ничего, только на улочке одной шаги раздались – кто-то шаркающей походкой шёл от ворот до ворот: шурх-шурх, шурх-шурх, шурх-шурх. Никто не слышал, конечно, это я так, от себя добавил. Появился на той улочке парнишка, не одежда на нём – лохмотья какие-то, весь косоватый, синеватый. Шёл он ровненько к одному домику, там летом семья сынишку младшего похоронила. Все знали, что никто не виноват был – случайность, с кем не бывает. Но сестра его всё горевала сильно, себя во всём виноватой считала, все глаза по нему выплакала.
Дошёл мальчик до домика, в ворота поскрёбся, открыл их. А тогда так заведено было – все свои, чего бояться. Оставляли и калитки открытыми, и даже двери не запирали. И чуть что – за веники хватались. Это потом уже начали всюду всё закрывать, а тогда ещё верили друг другу, беда ещё не пришла в деревню.
Поднялся мальчик на невысокое крылечко и в дверь
* * *
Мужчина умолк, прислушался, из-под одеяла раздавалось мерное посапывание – Катенька успокоилась и заснула.
– Ты не думаешь, что она после твоей сказки вообще потом спать не сможет? – подошла к нему жена.
– Это мы проверим. Ты где опять так долго?
– К Маринке заходила, у них корова отелилась, надо было телёнка проверить.
– В ночи, что ли?
– Ну не начинай. Пойдём лучше чаю перед сном попьём.
На следующее утро Катенька подскочила чуть свет. Хоть и поздно светлело, да и родители давали дочери время понежиться, пока выходные от школы, всё равно ей казалось, что она что-то пропускает. Потом будет не до того – опять учиться, уроки допоздна, все эти ля, лё и дё 2 разучивать, иксы и игреки искать. Девочку потом от уроков не оттащить, так пусть хоть в выходные отдохнёт. Тем более воскресенье – нельзя ж ничего по дому делать.
2
Ля, лё и дё – la, le, de – артикли во французском языке.
– Пап, па, па, – она присела на стул за обеденным столом, где отец уже пил чай, а мамы снова не было. – А ты сегодня мне расскажешь, чем та сказка кончилась?
– А куда деваться. Обещал же. Я свои обещания выполняю, ты же знаешь.
– Знаю я, знаю. Но ты не забудь, ладно? Я буду ждать, чем всём кончится. А мама где?
– А если б я знал. Опять, наверное, к соседке ушла.
Воскресенье тянулось медленно, как варёная карамель, растягивалось, бесконечно расширялось, пока за окном не начало темнеть. Катерина убежала закрывать ставни, вернувшись, ополоснула посуду и разогрела вчерашний суп. Они с отцом поужинали, Катерина сделала домашнее задание на понедельник, почитала хрестоматию, чтобы на уроке по литературе знать, о чём будут говорить на этот раз. Закончив всё нужное, легла в кровать и стала ждать папу, чтобы узнать, чем закончится его история.
– Па, я готова.
– Ты ж моя умница. Устраивайся поудобнее, сейчас я расскажу, чем дело кончилось.
* * *
На следующий вечер, когда родных этого мальчика никто в деревне не встретил, хотя обычно большую семью было слышно всегда – то они все вместе гулять выходили, то развивали какую-то бурную деятельность вокруг дома, а мама вообще заходила на чай к соседке каждое утро, решили проверить, как там у них дела. Обнаружили жители пустой дом. Там было тихо, повсюду гулял сквозняк, на полу лежали мёртвые родители и сёстры. В самом дальнем углу сидел юноша – старший брат погибшего мальчика, совершенно седой и трясущийся. Заикающимся голосом он рассказал, что вернулся его младший братишка. Что в доме происходило – он не видел, но слышал, как родители просили малютку не трогать его и девочек. Девочек это не спасло, а вот брату повезло больше всех, если это можно назвать везением, конечно.
Конец ознакомительного фрагмента.