Живым или Мертвым
Шрифт:
— Джек, окно в дальней спальне! — крикнул Доминик откуда-то из глубины дома. — Сбежал! Через боковое окно! Белый мужчина, красная куртка, вооружен… Я за ним!
Джека так и подмывало сорваться с места и кинуться дальше бегом, но он справился с собой и, двигаясь все так же медленно и осторожно, осмотрел всю кухню, и вывернулся из-за угла в гостиную. Никого. Тогда он двинулся к двери, выходящей в патио, [8] и прижался к стене за левым косяком, от души надеясь, что строители сделали для гипсокартона нормальный каркас из досок 2,4 дюйма. Такие доски должны если не остановить, то, по крайней мере, сильно ослабить предназначенную для него пулю, и, наклонившись, выглянул в маленькое, словно амбразура, окошко, выходящее
8
Патио — внутренний дворик в домах, выстроенных в испанском и латиноамериканском стилях.
— Стоять! Стоять! Не двигаться! — заорал он, но человек не послушался (когда его левая рука оказалась на свету, Джек увидел в ней пистолет). — Брось! — снова рявкнул Джек, давая противнику последний шанс, и через секунду два раза выстрелил, оба раза целясь в середину силуэта. Фигура попятилась и исчезла в проеме. Джек снова повернулся в сторону мусорного бака, сделал несколько шагов, пока не поравнялся с его углом, заглянул туда…
И тут что-то с силой ударило в спину между лопатками, толкнув его вперед. Он почувствовал, как кровь прихлынула к голове, и подумал: «Вот черт, надо же…» Он стукнулся о бак, аж плечо заныло, попытался развернуться в ту сторону, откуда стреляли… Тут его ударило еще раз, теперь в бок под самой подмышкой, и он понял, что опоздал.
— Стоп! — прогремел усиленный мегафоном голос, и тут же по переулку эхом разнеслись три резких свистка. — Тренировка закончена, тренировка закончена!
— Ах ты… — пробормотал Джек и, прислонившись к баку, тяжело вздохнул.
Подстреливший его человек — специальный агент Уолт Брэндис — вышел из двери и печально покачал головой.
— Бог ты мой. Сынок, погибнуть вот так, с зеленым пятном прямо посреди спины… — Брэндис попытался сдержать улыбку и добавил, прищелкнув языком: — Это просто стыд и срам, вот что это такое.
Доминик вернулся в переулок, выбежав из-за угла, остановился и спросил:
— Опять?
— Знаешь, Джек, в чем проблема? Ты…
— Поторопился, я знаю.
— На сей раз дело не только в этом. Все серьезнее. Главная причина не в поспешности — хотя без нее тоже не обошлось, — но убили тебя не из-за этого. Попробуешь сам угадать?
Джек-младший на мгновение задумался.
— Я просчитался.
— Совершенно верно: просчитался. Ты решил, что человек, которого ты увидел в двери, сидел там в одиночку. И, покончив с ним, решил, что оттуда тебе больше ничего не грозит. Я даже название для этого выдумал: синдром засадной успокоенности. В учебниках ты его не найдешь, но выглядит он так: ты благополучно проходишь через засаду, успев побывать на волосок от гибели, и чувствуешь себя этаким золотым мальчиком. В голове у тебя подсознание без спросу переводит эту дверь из разряда опасных в безопасные. Ну, в настоящей жизни, имей ты дело с обычным тупым преступником, второй, вероятнее всего, проявился бы, как только ты свалил его приятеля, если не раньше. Но ведь исключения всегда возможны — возьмет да объявится такое редкое явление, как башковитый плохой парень, — и это самое исключение тебя и шлепнет.
— Ты прав, — пробормотал Джек, отхлебнув диет-колы. — Проклятье.
Они с Домиником и Брайаном, не участвовавшим в последней тренировке, сидели в комнате отдыха. Перед этим Брэндис устроил разбор занятия, не щадя ничьих чувств. Вероятно, он повел бы себя так же, окажись перед ним не сын бывшего президента, а сам отец. Он сказал Джеку примерно то же самое, что сейчас говорил Доминик, только в более энергичной манере. Брэндис, уроженец Миссисипи, обладал
Как и большая часть помещений комплекса для отработки городских операций Академии ФБР в Квантико, который агенты называли между собой Хоганс-аллеей, комната отдыха имела сугубо спартанский облик — фанерные стены и полы и облицованные пластиком дешевые столы, выглядевшие так, будто по ним лупили молотками. И весь комплекс представлял собой сляпанные на скорую руку постройки, хотя тут имелись и банк, и почтовое отделение, и парикмахерская, и бильярдная. «И темные дверные проемы», — думал Джек. И все это выглядело вполне реально, так же реально, как и пейнтбольный шарик, больно ударивший его между лопатками. Это место до сих пор ныло, Джек подозревал, что позднее, в душе, увидит там здоровенный синяк. Но пусть в него попали всего лишь пейнтбольным шариком, убит, значит убит. Он подозревал, что пейнтбол тут устроили специально для него. В Хоганс-аллее проигрывали разные сценарии, и в зависимости от того, какой именно из них использовался и насколько квалифицированными были участники учений, здесь могло быть куда больше шума и всяких опасностей, чем сегодня. До Джека даже доходили слухи, что группы по освобождению заложников работают здесь с боевыми патронами. Но, с другой стороны, это же лучшие из лучших.
— А ты что скажешь? — обратился Джек к Брайану, который развалился на стуле и раскачивался на его задних ножках. — Не поверю, что тебе нечего добавить.
Брайан покачал головой, улыбнулся и кивнул на брата.
— Мы в его владениях, братишка, а не в моих. Вот приедем ко мне, в Твентинайн-Палмс, там я с тобой и поговорю. — У морской пехоты имелся свой, до ужаса реалистичный комплекс для отработки уличных боев, который так и назывался — ВОГМ, Военные операции в городской местности. — До тех пор буду держать рот на замке, но за предложение — спасибо.
Доминик демонстративно постучал костяшками пальцев по столу прямо перед Джеком.
— Братец, ты ведь сам попросил, чтобы мы привезли тебя сюда, верно?
В голосе Доминика отчетливо слышалась сталь, и Джек тут же вновь собрался. «Что еще?» — подумал он.
— Верно.
— Ты хотел узнать, как это выглядит на самом деле, верно?
— Ага.
— Ну, так не веди себя, как маленький мальчик, которого поймали за списыванием на диктанте. Тут не лекции читают. Никому дела нет ни до того, кто ты такой, ни до дилетантских ошибок, которые ты делаешь третий раз подряд. Черт возьми, я ловил пулю на каждой из первых десяти таких тренировок. С дверью облажался? Так ее чуть не назвали в мою честь — столько раз меня оттуда подстреливали.
Джек понимал, что он говорит чистую правду. Агентов ФБР готовили в Хогане больше двадцати пяти лет, и успешно заканчивали весь курс занятий только те, кто проходил его столько раз, что декорации и происходившие в них события снились по ночам. Джек знал, что только таким путем можно чего-то достичь. Совершенство достигается практикой — это был не просто лозунг, но непреложная аксиома, особенно для военных и борцов с преступностью. Благодаря практике в мозговой электропроводке появляются новые контакты, а тело тем временем нарабатывает мышечную память — выполняя раз за разом одно и то же действие, пока мышцы и синапсы не станут работать в полном согласии, а обдумывание не окажется вообще устранено из процесса. «Но сколько потребуется, чтобы достичь такого уровня?» — подумал он.
— Валяй дальше, — сказал Джек.
— Нет уж. Говори с Брэндисом. Он с удовольствием все объяснит. Я-то от него пуль наглотался больше некуда. Черт возьми, я ведь первые два раза вышел прямиком через эту дверь, и меня сразу ухлопали. Знаешь, мне не очень хочется говорить тебе это, но, если быть честным, для первого раза ты справился очень хорошо. Просто великолепно. Черт, кто бы мог подумать… Мой башковитый родственник оказывается при-рож-ден-ным охотником.
— Ну, вот, теперь ты прикалываешься…