Жизнь человеческая

Козлова Эсфирь

В Пскове мы остановились на подворье древнего белокаменного монастыря. Когда отец уходил по своим банковским делам и оставлял меня одну, мне было страшновато. Наконец мы приехали в Ленинград и остановились у тети Лены – папиной сестры. Тетя Лена показалась мне очень красивой: гладковолосая, с почти правильными

чертами лица, с серо-голубыми глазами. Жила она с мужем, дядей Робертом, и двумя детьми: Борей, примерно моего возраста, и Осей – Оскаром, которому тогда было три года. Ося был необыкновенно красивым ребенком, с длинными кудрями,черными глазами, опушенными длинными черными ресницами. Мальчик с картинки: в белой матросочке с синим воротником.

Жили они в какой-то странной квартире. Окно комнаты выходило на стеклянную крышу макаронной фабрики. Вскоре после нашего отъезда в этой квартире разыгралась трагедия. В гости к тете пришли знакомые с дочкой. Пока взрослые веселились в квартире, дети выскочили через окно на стеклянную крышу, чтобы там поиграть. Девочка провалилась в цех и погибла. Квартиру сменили, но осталась гнетущая память.

Я была совсем маленькая, и Ленинград я тогда не увидела. В следующий раз я увидела его в восемнадцать лет, когда поступила в университет. Но это уже другая глава моей жизни.

Глава 5

Годы 1931 – 1933. Школьные вечера. Учителя. Приютские дети. Розыгрыш. Голод на Украине. Приезд родственников. Мамин хлеб. Клад. Торгсин. Болезнь отца

Не знаю почему, наш класс все время переводили из одного здания в другое. В третьем классе мы учились на Завеличье. Ходить было близко. Запомнились мне уроки ботаники. Учительница объясняла нам, как дышат и питаются растения, что в растениях есть удивительные хлорофилловые

зерна, которые и поглощают из воздуха углекислый газ и придают листьям зеленый цвет; что есть такие растения, как клевер, которые собирают в своей корневой системе азот и отдают его почве, обогащая ее питательными веществами. А еще она рассказывала нам, как из зерен ржи делают солод для кваса.

В третьем классе я подружилась с Катей Богдановой. Это была здоровая, веселая девочка. Катин отец умер или погиб вскоре после ее рождения. Наши дома стояли близко. Ее дом был белым, каменным, двухэтажным. Там жило много людей и две маленькие черненькие собачонки, обыкновенные дворняжки. Когда появился у нас во дворе ленинградский белый шпиц, состоялось собачье знакомство. И вскоре у одной черненькой собачонки родились разные щенята. Одного щенка – совершенно белого, с черными пуговками глаз, – мне разрешили взять. Но я опять забегаю вперед.

В нашем классе учились детдомовские дети: две девочки – Зина и Тамара и несколько мальчиков. Все они были одеты в одинаковые грязно-серые фланелевые ватники и выделялись на общем фоне. Зина была некрасивая высокая девочка, почему-то всегда повязанная серым платком. Тамара была небольшая, худенькая, в любое время года ходила в вязаной шапочке. У Зины где-то была многодетная мать. Тамара была сиротой. В их присутствии я испытывала какую-то неловкость за свое благополучие, и вместе с тем я их побаивалась. Детдомовцев все боялись, хотя ничего плохого я о них не слышала. Держались они независимо, насмешливо: «Да, мы не такие, как все, а поэтому нам все дозволено!» По дороге из школы я старалась как можно скорее проскочить мимо приютского дома.

Конец ознакомительного фрагмента.