Жизнь – что простокваша
Шрифт:
Моя мать, Германн Элла Александровна, не отличалась многословием и любила уединение. Её старшая сестра Мария целыми днями бегала и прыгала, в то время как Элла часами прихорашивала кукол и фантазировала над их нарядами.
Прадед по матери Пётр Мартынович Poop. Умер в 1929 г. Отец бабушки Зины (Ефросиньи Петровны Роор-Германн). Мариенталь, АССР Немцев Поволжья
Их
Его дочь Роор-Герман Ефросинья Петровна (1886–1953). Бабушка Зина, наша Альтмама. Степной Кучук, Алтай, 1951
Власть в Мариентале, по воспоминаниям очевидцев, менялась не менее семи раз, но всякий раз держалась недолго, переходя то к белым, то к красным. И те и другие требовали лошадей и харч, который крестьяне умудрялись припрятывать, чтобы не умереть с голода.
Женщин с детьми беспокоили не очень, но, если в семье оказывался мужчина, его подвергали жестокому допросу, поэтому, как только за деревней показывалась конница с красными или белыми флагами, мужчины прятались по погребам, подвалам и чердакам, а женщины с детьми оставались в комнатах, выбирая более или менее безопасное место.
Едва стрельба заканчивалась, выходили на улицу – за новостями. В рейдах по селу победители выискивали своих врагов и продукты.
– Где мужчины? – грозно допытывались они.
Женщины пожимали плечами:
– Воюют…
– На чьей стороне?
– Не знаем… Воюют…
– Если не за нас, всю семью ликвидируем, – пугали они и уходили, а мужчины выбирались из своих укрытий.
Как-то младшая сестра дедушки Сандра, тётя Эмма, что училась в Московском университете, приехала на каникулы к родителям и заглянула к брату в гости. Стрельба застала всех врасплох – пришлось лечь на пол. Едва закончилась перестрелка, в дом ворвался буденовец и приказал дедушке следовать за ним.
Высунувшись из окошка, тётя Эмма в отчаянии наблюдала, как на лужайке выстраивали для расстрела мужчин. К цепочке лихо подъехал командир. Присмотрелась тётя Эмма и – узнала бывшего сокурсника.
– Литке! Литке! Genosse [1] Litke! – кричала она, ухватившись за ставни.
Литке был поражён: знакомый голос в незнакомом селе – откуда? Тётя Эмма настойчиво звала:
– Литке, Литке! Я здесь, в окошке! Пожалуйста, подойдите!
Наконец, Литке обнаружил знакомую и обрадовался: «Вы? Почему здесь?»
1
Товарищ.
– Я здесь живу. Отпустите моего брата – он ни в чём не виноват!
– Кто он, ваш брат?
– Вон тот высокий мужчина!
Литке подъехал к шеренге и велел отпустить дедушку Сандра, а вечером зашёл в гости. За чаепитием дедушка жаловался:
– Не могу понять, кто и против кого воюет. Как в
– Чтобы занять правильную позицию в политической борьбе, надо читать газеты. Читайте работы товарища Ленина!
Так в домике дедушки Сандра появился сборник статей вождя пролетариата.
…Борьба становилась всё ожесточённее, она требовала выбора. Люди хочешь-не хочешь были вынуждены определяться в политических пристрастиях, и при появлении той или иной армии либо прятались, либо, напротив, смелели.
Белые в этот раз владели деревней чуть больше месяца. Коммунистов и их сторонников расстреливали и с высокого берега реки Караман бросали в воду. Жестокость толкала людей в лагерь красных, но случай с односельчанином Фуксом окончательно запутал политический выбор сельчан.
Сочувствовавший красным сильный и здоровый 35-летний кузнец Фукс стоял перед низкорослым и худеньким белым солдатом, что собирался направить на него ствол винтовки. Фукс опередил его – набросился ястребом, повалил и начал душить. Рядом стоявший офицер не растерялся – вынул из ножен шашку и полоснул ею по горлу смельчака. Кровь брызнула, Фукс обмяк, и его бросили в кровавое месиво реки, к мёртвым.
Утром сельчане вылавливали из воды тела – предать погибших земле. Село стонало и плакало: многие семьи лишились кормильцев. Фукса среди мёртвых не оказалось – решили, что его снесло водой.
А он, тяжело раненный, но живой, очнулся в воде и почувствовал потребность в глотке свежего воздуха. Шея плохо держала голову. Поддерживая её, Фукс притаился. Как только белые ушли, зажал рану и поплёлся домой. Жена, выйдя на слабый стук, прислушалась – царапаться не переставали. Осторожно открыла дверь, увидела окровавленную фигуру и рухнула наземь. Придя в себя, с ужасом признала в истекавшем кровью человеке пропавшего мужа. Сообразив, в чём дело, с трудом затащила его в сарай. Всю ночь колдовала над ним, и к утру никаких следов крови уже нигде не было заметно. Двум маленьким детям запретила заходить в сарай – пугала нечистой силой.
К концу месяца рана Фукса чуть-чуть затянулась, он окреп и, когда деревню заняли красные, пошёл к сельсовету заявить о себе. Все остолбенели, увидев живого Фукса. Красные, однако, ему не поверили: «Ты один уцелел. Здесь что-то не так – не мог ты уйти!» – и обвинили несчастного в предательстве. Едва сельчане успели прослышать о воскрешении Фукса, как трибунал уже приговорил его к расстрелу.
Людей охватил ужас, и они затаились: свои расстреляли своего!.. Чья же тогда правда и чью позицию занимать? Говорить боялись… Фукса жалели, но – чужая беда не своя, и его вскоре забыли.
Власть более не менялась, и те, кто сочувствовал белым, начали приспосабливаться к новой жизни. А малограмотное большинство, далёкое от политической борьбы, довольствовалось наметившейся стабильностью.
1920 год. На Волге неурожай. Небольшие запасы были уничтожены длительной гражданской войной. Два эти фактора явились причиной невиданного в истории Поволжья двухлетнего голода. 1921-22 годы – время, когда вымирали семьями и живые замертво падали на безлюдных улицах. Во избежание эпидемии утрами и вечерами разъезжали на подводе от сельсовета, подбирали мёртвых и сваливали их в длинную траншею на окраине села.