Жизнь дается лишь дважды
Шрифт:
Бонд поклонился:
— Пожалуйста, передайте его преподобию, что я весьма признателен ему за помощь. Приглашение в дом Сузуки-сан для меня большая честь. Потребности мои скромны, и мне очень нравится японский образ жизни. Я с удовольствием поработаю на лодке или помогу по дому. — Вполголоса он добавил: — Тигр, мне понадобится их помощь, особенно от девушки. Можно ей доверять?
Тигр мягко ответил:
— Смотрите сами. Священник знает все, отчего же не доверять и девушке? За границу она ничего не передаст. Пойдемте, священник представит вас. Не забывайте, зовут вас здесь Таро, «первый
Бонда подвели к женщинам. Он поклонился матери, не слишком низко, помня, что она всего лишь женщина, и повернулся к девушке.
Она весело рассмеялась. Она не хихикала, рассмеялась громко и сказала:
— Можете мне не кланяться, я, во всяком случае, не собираюсь. — Она протянула руку. — Как дела? Меня зовут Кисси Сузуки. — Рука была ледяной.
Бонд сказал:
— Таро Тодороки. Извините, что задержал вас здесь. Вы замерзли, идите домой, ныряйте в ванну. Спасибо за приют, но я не хочу причинять вам неудобства. Я действительно не помешаю?
— Просьба «каннуши-сан», священника — закон. Ничего страшного. Когда ваши достопочтимые друзья отпустят вас, мы с мамой будем счастливы принять вас у себя. Надеюсь, вы умеете чистить картошку.
Бонд повеселел, наконец-то появилась нормальная девушка! Не кланяется и не шипит! Он сказал:
— Ха, у меня ученая степень. Я сильный, упорный и не храплю. Когда мы выходим в море?
— В пять тридцать. На восходе. Принесите мне удачу. Найти «аваби» непросто. Сегодня нам повезло, я заработала долларов тридцать, но такое не каждый день случается.
— Доллары? Ага, скажем, десять фунтов.
— А разве англичане не те же американцы? Разве у них разные деньги?
— Очень похожи, но совершенно разные.
— Как это?
— Вы хотите сказать: «А, со десу ка»?
Девушка рассмеялась:
— Эта шишка из Токио вас здорово натаскала. Может быть, попрощаетесь с ним и пойдем домой? Нам надо на другой конец деревни.
Священник, суперинтендант и Тигр разговаривали, явно не обращая внимания на Бонда и девушку. Мать скромно стояла в стороне, внимательно, тем не менее, наблюдая за ними. Бонд вновь поклонился ей и подошел к мужчинам. Коротко попрощались. Над морем темнело, солнце тонуло в вечерней дымке. На полицейском катере запустили двигатель. Бонд поблагодарил суперинтенданта, тот пожелал ему успеха в благородном предприятии. У Тигра был серьезный вид. Он пожал руку Бонда обеими руками, жест, необычный для японца. Он сказал:
— Бондо-сан, я уверен в вашем успехе, поэтому не желаю удачи. Не скажу и «сейонара», прощайте. Я просто тихо скажу «банзай!» а на случай, если боги отвернутся от вас, и дела пойдут совсем плохо — вот вам маленький подарок. — Он протянул Бонду небольшую коробочку, внутри что-то гремело. Бонд открыл ее: там была длинная коричневая капсула.
Бонд рассмеялся и протянул коробку Тигру:
— Спасибо, Тигр, не надо. Как сказал, или чуть не сказал Басе: «Жизнь дается лишь дважды». Если подвернется второй
Тигр спустился к катеру, мотор взревел. На повороте у выхода из бухты он резко, как мечом, взмахнул рукой, и катер исчез за волноломом.
Бонд оглянулся. Священник ушел. Кисси Сузуки нетерпеливо сказала:
— Пойдемте, Тодороки-сан. «Каннуши-сан» сказал, я могу быть с вами на равных. Но все-таки дайте мне вашу сумку. В деревне надо держаться японских обычаев.
Высокий, коротко остриженный мужчина, высокая девушка и старуха пошли вдоль берега, и их угловатые японские тени бежали перед ними по гладкой черной гальке.
14. Солнечный день
Солнце вставало в великолепной золотисто-голубой дымке. Бонд вышел и, сидя на чисто вымытом крыльце сложенного из тесаного камня и обшитого деревом дома, съел свой соевый творог и рис и выпил чай. Женщины внутри, щебеча, как стая воробьев, занимались хозяйством.
Почетного гостя поселили в маленькой гостиной, устланной «татами», со скромной мебелью, домашним алтарем, и цикадой в маленькой клетке, «для компании», как объяснила Кисси. На полу расстелили «футон»; и впервые, но без особого успеха, он попытался пристроиться на традиционной деревянной подставке для головы.
Накануне вечером, отец, худой седобородый мужчина с узловатыми суставами и яркими глазами, смеялся вместе с Кисси над приключениями Бонда и Тигра, и с самого начала исчерти напряжение и неловкость.
Священник сказал, что Бонда примут, как члена семьи, и хотя внешность и манеры его были необычны, Кисси он явно понравился, и родители были с ней согласны.
В девять часов, когда над головой висела щербатая луна, старик поманил Бонда и, прихрамывая, отвел его на задний двор. Он показал ему маленькую будочку с дырой в земляном полу и аккуратными четвертушками «Асахи Симбун» на гвозде, и исчезла последняя загадка жизни на острове. В прыгающем пламени свечи сортир выглядел столь же чистым, как и весь дом.
Затихли еле слышные движения в соседних комнатах и Бонд заснул мертвым сном.
Из дома вышла Кисси. На ней было что-то вроде белой ночной рубашки, белый платок прикрывал густые черные волосы. Поверх рубашки висели грузы и тяжелый угловатый нож; только руки и ноги оставались обнаженными.
Бонд, наверное, выглядел разочарованным, и она насмешливо улыбнулась:
— Церемониальное платье для нырянья в присутствии высокопоставленных незнакомцев: «Каннуши-сан» сказал, что это знак уважения. Специально для вас.
— Кисси, ну что вы хитрите. Боитесь разбудить своей наготой плотоядные мысли в моей беспутной западной душе. Подозрение совершенно необоснованное. Но я ценю ваши усилия спасти мою невинность. Ладно, кончаем трепаться, пошли. Побьем сегодня рекорд по «аваби». Сколько нужно собрать?
— Полсотни хватит. Сто — просто чудесно. А главное, гребите получше и не утопите меня. И подружитесь с Дейвидом.
— Кто такой Дейвид? — спросил Бонд, внезапно приревновав. С кем это он должен делить свою девушку?