Жизнь для Смерти. Дампир
Шрифт:
— Кровь вампира?
— Да, — повторяю я, — Ее надо выпить. Эффект будет как от крепкой попойки, но не переживайте, вампиром не станете. А вот пожить поживете сколько получится и уже без опухоли.
Верс кряхтит, потирает рот и смотрит куда-то в сторону, будто высчитывая в голове какую-то формулу. Брови сейчас вздернуты и правда напоминают совиные. А теплый кардиган и коричневые штаны прибавляют визуально веса. Хотя, надо сказать, пекарь сильно сдал.
— Что скажете?
— Зачем тебе это? Только честно, не юли!
— Чтобы вы прекратили
— Разумно, но, если я продолжу?
— Значит вы премерзкий тип и придется с этим мирится, — пожимаю плечами, — Но есть еще причина.
— Мм? — протягивает Верс.
— У вас вкусный хлеб, а Гретта печет отвратительно. Корочка либо мягкая, либо пережжённая. Есть невозможно.
Черт, у меня проступают слезы на глаза. Я тянусь обтереть щеки ладонями и вижу, как Верс улыбается. А глаза-то красные!
— Дочь у меня твоего возраста, — говорит он, — Была…
— Так вы…
— Что мне терять. Червей в могиле кормить или попробовать кровь вампира? Тогда уж второе.
Я вытираю слезы и встаю с места. Слишком резко, в животе кольнуло и я чуть морщусь. Верс аж подпрыгивает следом, придерживаясь за стену.
— Что, началось?
— Ох, нет, — я чувствую, как мужчина берет меня под локти, — Все нормально. Такое теперь случается. Срок поздний.
— Пацана ждешь?
— Не знаю, но я хочу, чтобы был сын.
— С девочками лучше, — и вот уже совиные брови не выражают суровости. Я чувствую тепло во взгляде пекаря, — Дочки любят отцов, сыновья матерей.
— Я приду вечером к вашему дому и принесу лекарство. Вам потребуется постель, чтобы прийти в себя.
— Только бы не отравила, — бурчит Верс, напоминая о том, что мы не друзья, — И как я на это согласился?
— Потому что у вас больше не осталось надежды.
— Прискорбно, — кивает Верс, — Но так и есть.
В подтверждение догадок о бессмысленности борьбы с серьезными заболеваниями в новом мире, мужчина случайно задевает стакан с мутной жидкостью и тот, ударяясь о пол, разбивается вдребезги.
— Вы встанете на ноги, вот увидите.
Странное чувство остается после нашего разговора. Эйдан, конечно, радуется. Он уважает старика Верса и его жену, а я побаиваюсь. Даже несмотря на то, что плакала при встрече и видела слезы пекаря. А еще я не знаю, как сказать об этом Кристоферу? За время жизни в лагере Бэн не проявил интереса к лечению кровью вампиров и настоятельно требовал, чтобы мы сообщали о любых решениях, которые могут повлиять на жизнь выживших. Спасение Верса к этому относится? Даже если все провернуть тайно, никто не поверит в чудесное исцеления. Слухи расползутся быстрее.
Кристофер встречает меня и Эйдана, просит поесть, даже выставляет на стол приготовленный им обед, а я не знаю, как сказать правду. Он точно будет против.
— Почему ты ничего не ешь? — интересуется вампир, присев на стул с чертежами в руках, — И бледная. Ты плохо себя чувствуешь?
— Она, — начинает Эйдан и я обрываю его на
— Мне нужно лекарство от рака. Сегодня к вечеру!
Оба парня удивленно вскидывают брови. Не хватает только Дика, но он утром отправился на вылазке вместе с Джиной.
— А подробнее? — переспрашивает супруг, — Эйдан, ты был с ней. Что вы…
— Верс, тот булочник, он вроде бы… умирает, — вяло проговариваю я, будто уговариваю не человека спасти, а подобрать к себе жить дворового щенка, — Мы говорили утром. Он не против.
— Эми, — вздыхает Кристофер. Я вижу, как он пытается подобрать слова. Этот взгляд с сожалением. Нет, я ведь пообещала!
— Пожалуйста, не отказывай.
— Это не зависит от меня. Ты знаешь, Бэн должен быть в курсе. Мы здесь живем по правилам общины и должны неукоснительно подчиняться старшим.
— Так скажешь ему потом? Верс может умереть со дня на день. У него метастазы…
— Я попробую поговорить с Бэном, — настойчиво повторяет вампир.
— Не надо. Он запретит тебе. Заставит делать тесты на ворах и мародерах. А где они? Тюрьмы пусты. Пока станут ловить подобных мерзавцев, уйдет время. Драгоценное время.
— Ну чтож, — цедит вампир, поднимаясь на ноги, — Если все так плохо, мы поможем Версу. Но и у меня будет просьба.
— Все, что захочешь!
К вечеру я и Эйдан направляемся в сторону дома Верса. Это относительно большой шатер с пристройкой-балконом наверху, где Гретта пытается вырастить цветы под ультрафиолетовой лампой. На подходе к дому прямо на цементе выложен деревянный настил, а по обоим сторонам кирпичики, созданные для декора. И маленький садик с фонтанчиком из китайских коллекций. Этот тот, который пускает легкий дым и внутри крутится колесико-мельница. Все очень уютно, а изнутри пахнет хлебом. И как в такой дом, пусть и в условиях подземных катакомб, может заглянуть смерть?
— Давай, дальше ты сама, — отвечает друг. Он складывает руки на груди, затормозив у калитки. Много людей на улице. Некоторые обращают на нас пристальное внимание.
— Ладно. Я скоро.
Стучусь. Две открывает Гретта. Как всегда вся взъерошенная и торопливая, как будто на кухне горит на плите ужин, одновременно нужно что-то постирать и убраться в доме. Даже отводя меня к Версу, она успевает переделать кучу дел.
Мужчина встречает меня в кровати. Он не спит, но весь мокрый и бледный. Рядом стоит таз и полотенце.
— Это если меня стошнит, — вместо приветствия поясняет булочник, — Но ты не бойся. Я не ем совсем. Из-за опухоли нет аппетита.
— Я принесла лекарство, Верс. Но Кристофер попросил об одолжении.
— Что надо твоему кровопийце?
— Верс! — взвизгивает из-за спины Гретта, — Побойся Бога! Эта девочка пришла тебе помочь!
Я дежурно улыбаюсь.
— Все в порядке. Я привыкла.
— Ты еще и на сносях, детка. С таким противным стариком долго не сиди. Он и до болезни был невыносим, а сейчас обижает всех, кто проявляет к нему сострадание.