Жизнь для тебя
Шрифт:
Эмилия повернулась к Барни, ища поддержки у мужа. Но ее надежды не оправдались: Барни весело смеялся, слушая перепалку женщин.
— Почему вы предали меня! За что?! — заливаясь слезами, спросила Эмилия.
— Никто тебя не предавал. Ты не стоишь того, чтобы тратить силы на предательство, — тихим голосом ответила Кимберли. — Ты слабая, Эмилия, а мы — сильные. Мы должны были быть вместе. Не расстраивайся так. Вернешься в свой захолустный городок. Как он там называется, я опять забыла. Будешь жить со своей мамашей. Пару месяцев поплачешь. Потом возненавидишь
— Да, Кимберли, не слишком радостную перспективу для крошки Эмилии ты рисуешь, — подал голос Барни. — Но что-то мне подсказывает, что все так и будет. Так что, милая, — обратился он к жене, — мы пойдем развеемся, а ты пока можешь собрать свои вещи. Вернемся часам к четырем. Я хочу, чтобы к тому времени и духу твоего не было в моей квартире!
— Это и моя квартира! — возмутилась Эмилия. — Я живу в ней столько же, сколько и ты!
— Нет уже, милая, работаю в нашей семье только я. Плачу за квартиру я, значит, и жить в ней буду я.
— А куда мне деваться? — воскликнула Эмилия.
— Кимберли права. Поезжай к своей мамаше. Тебе там будет лучше. Послушайся меня и сегодня, — вкрадчивым голосом сказал ей Барни.
— Но… — попыталась протестовать Эмилия.
— Никаких «но»! — рассердился Барни. — Я сказал, чтобы через три часа тебя здесь не было! Пойдем, Кимберли, пусть она спокойно собирает свои тряпки. — Уже выходя из квартиры, он крикнул: — Не забудь положить ключи на столик в прихожей! И еще: я одолжу тебе денег на билет до Дьюранта. Вернешь, когда сможешь.
— Очень щедро с твоей стороны! — огрызнулась униженная Эмилия.
— Да ты знаешь, я вообще довольно щедрый. Это мой порок, как и доброта! — Смех Барни раздражал Эмилию до такой степени, что она была готова кричать от ненависти к предавшему ее мужу. Это новое чувство захватывало ее в свои сети со страшной силой.
— Я никогда не прощу тебя! — крикнула она ему вслед.
Ответом ей был стук закрывающейся двери.
Обессилев, Эмилия села прямо на пол. Еще долго она не могла ни подняться на ноги, ни просто думать. В голове была пустота, которую могли бы заполнить слезы. Но ни капли живительной влаги не потекло по лихорадочно горящим щекам Эмилии. Она в бессильной злобе сжимала и разжимала кулаки. Ногти так сильно вдавливались в нежную кожу на ее руках, что оставляли красные полоски.
Похоже на ранки, подумала Эмилия, посмотрев на свои ладони. Интересно, а на сердце что-нибудь остается? Какие-нибудь шрамы?
Неожиданно она вскочила на ноги и крикнула в пустоту:
— Я не вернусь домой, никогда не вернусь! Я сумею жить без тебя! Я стану сильной! Ты еще приползешь ко мне на коленях, а я тебя прогоню! Будь ты проклят, Барни Берроуз!
И тут из ее глаз полились живительные слезы. Только через двадцать минут она смогла тихо повторить:
— Будь ты проклят!
С трудом Эмилия поднялась на ноги и побрела в спальню, собирать свою одежду и те немногие вещицы, которые были ей дороги и которые
Эмилия с грустью провела тонкими длинными пальцами по фотографии, где она, в белом платье, держит Барни под руку и счастливо улыбается. Каким далеким казалось теперь то счастье! Всего пять лет назад Эмилия думала, что она навсегда принадлежит Барни, а он — ей. Оказывается, уже на третий день этот человек предал их любовь. Растоптал все клятвы, что они давали у алтаря. Только гнев позволял Эмилии удержаться от слез.
Нет, ее не пожалели ни муж, ни лучшая подруга. Она не имеет теперь права жалеть себя. Она должна жить дальше.
Эмилия решительно повернулась и вышла из комнаты. Тихо щелкнула входная дверь, и в квартире воцарилась тишина. На столике в прихожей осталась лежать связка ключей.
2
Эмилия брела по темным улицам куда глаза глядят. Она уже не думала об опасности, подстерегающей ее на каждом углу. После всего, что случилось сегодня вечером, никакой хулиган не станет для нее потрясением. Эмилии казалось, что больше ничто во всем мире не сможет заставить ее испытывать сильные чувства.
Она старалась взять себя в руки и не поддаваться тоске, что съедала ее сердце. Но это было безумно трудно! Не думать о Барни, который предал ее и их любовь. Не думать о Кимберли, которая предала их дружбу. Не думать о позоре, который скоро станет достоянием всего Дьюранта и несколько месяцев будет поводом для сплетен.
Бедная мама, подумала Эмилия. Она не перенесет этого! Всего пять часов назад она говорила мне о том, что Барни — негодяй, что он недостоин меня. Она будет ждать свою непутевую дочь. А я не смогу приехать к ней. Не сейчас. Теперь я должна стать сильной, доказать им, что многого стою, что могу крепко стоять на ногах. Нет, я не поеду к маме. Не сейчас. Может быть, когда все это будет не так больно. Но мне надо позвонить ей. Не хватало, чтобы новость о том, что Барни выгнал меня за дверь, как бродячую собачонку, дошла к ней через соседей.
Только сейчас Эмилия всерьез задумалась о том, куда ей идти. Уже был второй час ночи, и необходимо было срочно сообразить, где она будет сегодня ночевать.
Эмилия поймала такси и попросила отвезти ее в небольшой, не очень дорогой отель, где бы ей сдали комнату на эту ночь.
— Я так понимаю, мэм, — сказал ей шофер, — что в деньгах вы ограничены?
— Да, — со смущением ответила Эмилия.
— Но в грязную халупу, где сдают комнаты на час, вам бы тоже не хотелось идти?