Жизнь Фениксов

Овсянникова Татьяна Владимировна

– Привет. Все сложилось так, как и должно было сложиться. На тот момент ни ты не мог быть иным, ни я. Ты внутренне не готов был стать семейным человеком: тебе нужно было развиваться, искать и проявлять себя. Ты был Возлюбленным. Я тогда первый и последний раз в жизни поймала себя на том , что называю так мужчину. Это подразумевает нечто большее, чем секс и совместное ведение хозяйства… Мне нравилось, что ты

стремишься познать, в том числе и Бога. Хотя это иногда подразумевает одиночество – познавший не найдет ничего по ощущениям более Прекрасного для себя. Единственное, что меня огорчает, это мысль о том, что я сделала тебе «подсечку» этим расставанием. Мне казалось, что ты любишь не меня, а свою любовь ко мне – этакое самопожертвование во имя спасения. Я была искорежена той утратой, а наши отношения были как целительное средство. Правда, помню твою мудрую не по годам и имеющемуся запасу жизненного опыта речь, о том, что сохранение семьи – это как возделывание яблоневого ( или какого-то другого ?) сада, который терпеливо надо возделывать, даже если любовь прошла. Терпеть и работать дальше. Это вызвало во мне тогда некую грусть: ты тоже подразумевал конец всему.

– Говоря про яблоневый сад, я был уверен на сто процентов, что семья – это труд( а значит был готов в какой-то мере к трудностям). Кроме того я имел ввиду разные развития событий: любовь могла угасать, угасать и пламенеть с новой силой, не угасать, постоянно усиливаться. Почему ты думаешь, что в нашем случае нелюбовь могла не ослабевать?

– Мы не вместе, значит, смогли друг без друга. Мужчины всегда идеализируют то, что прервали не сами. В любом случае, боль, причиненная другому, особенно в ответ на любовь, это наш ад. Я что-то этим нарушила в своей жизни. Почему ты именно сейчас меня нашел?

– На несколько лет мне нужно было про тебя забыть. Потом у меня стало возникать желание узнать, как твои дела, чем ты живешь. Пару месяцев назад я , наконец-то, дозрел.»

Саня помолчала.

– Это последнее, что писал ей тот человек, которого она когда-то знала и любила. Вся остальная переписка ведется уже кем-то совершенно другим. Возможно, у М. просто ловко выманивали деньги, в то время как Возлюбленного уже могло и в живых-то не быть. М. мучил стыд за свое малодушие, за свой страх увидеть его другим, изменившимся, и она решила к нему

пойти , увидеться с ним , наконец-то. А этого ну никак нельзя было допустить.

– Но в переписке об этом её решении не упоминается.

– Кто-то был с ней хорошо знаком, или мог знать ее мысли. А что со вторым случаем?

Вторая , покончившая с собой, В., была поэтессой, известной , правда, лишь в узких кругах. Стихи ее были пронизаны невыразимой грустью, отличались каким-то мистическим видением , неясными порой мыслями, и лейтмотивом в них проходило предчувствие скорой кончины. Ходила В. всегда в черном, правда, в пикантном черном: черное кружево соблазнительно выглядывало из глубокого декольте, открывающего роскошную грудь , совершенно не подходящую для печальных вздохов. Страдала, кстати, каким-то странным недугом, определить причины возникновения которого ни один врач так и не смог. Родители оставили В. приличное наследство. При расследовании обстоятельств неожиданно выяснилось, что буквально за несколько часов до ухода из жизни она заказала тур на двоих в фантастически красивую и столь же фантастически дорогую страну, и успела поделиться этим с подругой, при этом была явно воодушевлена и загадочна. С кем собралась в путешествие так и не раскрыла, пообещав, что все подробности расскажет после возвращения. А еще спросила, может ли та представить ее в роли бизнес вумен? Предсмертная записка, тем не менее, была ею написана . Все, как у Поэта: «Предполагаем жить, и глядь – как раз – умрем…»

Лева предложил Сане устроиться в музыкальную школу, где преподавала Кира – чтоб лучше понять, что же в последнее время происходило в ее жизни, благо, что совсем скоро наступали каникулы, и ей придется провести всего несколько занятий. Уже уходя, он спросил:

– Пойдем завтра на пляж ? Будут все свои. Наберешься сил перед ответственным заданием.

– Хорошо, но нужно попросить помочь Яру. Ты не против?

– Звони.

Глава 3

Двое стояли у входа в складское помещение небольшого супермаркета . Первый только что докурил, и теперь оба смотрели вдаль, туда, где за соседней пятиэтажкой начинался лесок. Второй заговорил, ни к кому, в общем-то, не обращаясь:

Конец ознакомительного фрагмента.