Жизнь и деяния видных российских юристов. Взлеты и падения
Шрифт:
Петр Хрисанфович Обольянинов
(1752–1841)
Петр Хрисанфович Обольянинов родился в 1752 году в семье обедневших дворян. До шестнадцатилетнего возраста недоросль проживал с родителями, так и не получив приличного образования, лишь выучившись более или менее сносно читать и писать, а в 1768 году был записан кадетом в армию и начал военную службу. Не обладая прочными знаниями, Обольянинов тем не менее резко выделялся среди сослуживцев «усердным исполнением своих обязанностей и беспрекословным и пунктуальным следованием приказаний высшего начальства». Дослужившись до премьер-майора, что равнялось воинскому чину 8-го класса,
Гражданская служба не вполне соответствовала честолюбивым планам П. X. Обольянинова, и он усиленно хлопотал о переводе обратно в армию. В 1793 году удача сопутствовала ему – Обольянинов получил чин подполковника и попал в гатчинские войска великого князя Павла Петровича. Дисциплинированный и энергичный офицер приглянулся наследнику престола и уже через три года заслужил чин генерал-майора.
В 1796 году Обольянинову была пожалована должность генерал-провиантмейстера. Хотя своих сотрудников он держал в постоянном страхе – вечно бранился и устраивал разносы – дела в экспедиции были «недвижимы», «журналы решений не подписывались по нескольку месяцев», секретари ругались между собой и ничего не делали. Отрицательное отношение к Обольянинову так укоренилось в среде чиновников, что многие считали его неспособным к принятию правильных решений. Однако он всеми силами стремился предупредить любое желание Павла I. Его усердие не осталось незамеченным – он получает один за другим ордена Святой Анны и Святого Александра Невского. В следующем году император награждает его богатым поместьем в Саратовской губернии с двумя тысячами душ, в 1798 году присваивает ему воинский чин генерал-лейтенанта, а в 1799 году – возводит в сенаторское звание.
2 февраля 1800 года П. X. Обольянинов был назначен генерал-прокурором, сохранив при этом и должность генерал-провиантмейстера. На высшем прокурорском посту он оставался чуть более года. За это время успел получить в награду большой крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского, орден Святого Андрея Первозванного, большой дом в Петербурге, табакерку с бриллиантами и на 120 тысяч рублей различных фарфоровых и серебряных сервизов. Ему был присвоен воинский чин генерала от инфантерии.
По мнению современников, генерал-прокурорская должность была явно не по Обольянинову. При недостатке ума и ничтожном образовании он, возможно, и мог быть «хорошим батальонным или полковым комиссаром», но с приходом его в прокуратуру «дела пошли хуже прежнего; произвол водворился окончательно и над людьми, и в деловых решениях. Генерал-прокурор слепо исполнял все полученные повеления и никогда не возражал». Отсутствие у Петра Хрисанфовича образования сказывалось во всем: бумаги были написаны с такими грубыми ошибками, что их, по свидетельству современников, «неприлично было хранить в архиве». Он коверкал многие слова и названия, с сослуживцами был груб и часто ругал их, не стесняясь в выражениях. С первых же дней генерал-прокурор своим «бешеным нравом» привел в трепет всю подчиненную ему сенатскую канцелярию. О «площадных» ругательствах Обольянинова в столице только и говорили.
Несмотря на свой вспыльчивый и невоздержанный нрав, Обольянинов отлично разбирался в людях, ценил и всячески выделял талантливых сотрудников и покровительствовал им, даже идя против воли императора. Когда по указанию Павла I все чиновники Сенатской канцелярии, служившие при Екатерине II, подлежали увольнению, он сумел отстоять М. М. Сперанского, который благодаря своему уму, энциклопедическим знаниям и изысканным манерам сразу же пришелся по душе грозному Обольянинову. Однажды, когда Обольянинов по делам приехал в Гатчину вместе со Сперанским, император, увидев их, рассвирепел: «Это что у тебя школьник Сперанский – куракинский, беклешовский? Вон его сейчас!» Но Петр Хрисанфович сумел добиться от государя, чтобы Сперанского не увольняли со службы. Под давлением генерал-прокурора Павел I даже наградил Сперанского одним из высших российских орденов.
П. X. Обольянинов пользовался полным доверием Павла I. Своей близостью к монарху он вызывал трепет у самых высоких сановников. К его дому непрерывно подъезжали экипажи: сенаторы приезжали с докладами, от него ждали милостей. В его дом наведывались даже великие князья Александр и Константин. По словам одного из современников, Д. Б. Мертваго, «с каждым днем становясь сильнее, Обольянинов вскоре уподобился великому визирю. Все лично имевшие доклад у государя получили приказания присылать свои представления через генерал-прокурора и были принуждены объясняться по всем делам с Обольяниновым,
Обольянинов был на редкость непримирим к подношениям. Когда некая Угриновичева вместе с прошением по делу прислала генерал-губернатору карманную книжку, расшитую шелком, он направил ее прошение и подарок генерал-губернатору Эртелю и попросил возвратить их заявительнице, предупредив, чтобы она впредь воздержалась «от неприличной переписки и дерзкой посылки подарка».
Время царствования Павла I было очень тяжелым. В обществе усилилась подозрительность, репрессии приняли еще более зловещий характер. По поручению императора генерал-прокурор Обольянинов, в руках которого находилась ненавистная всем Тайная экспедиция, организовывал слежки даже за самыми высшими сановниками, заподозренными в чем-нибудь предосудительном. «Время было самое ужасное, – писал современник, – государь был на многих в подозрении. Знатных сановников почти ежедневно отставляли от службы и ссылали на житье в деревни». В частности, Павел I санкционировал «наблюдение за поведением» сына знаменитого фельдмаршала – Николаем Румянцевым, за бывшими своими фаворитами – князьями Алексеем и Александром Куракиными, графами Кириллом и Андреем Разумовскими, князем Голицыным и другими лицами.
Много шума вызвало дело лифляндского пастора Ф. Зейдера, в библиотеке которого оказалась запрещенная книга Лафонтена «Вестник любви». По доносу библиотеку опечатали, а пастора отправили в Петербург и после допроса заключили в Петропавловскую крепость. Вскоре был вынесен приговор – «наказав телесно, сослать в Нерчинск на работу». Обольянинова в связи с делом Зейдера возненавидели еще больше.
Строгий и требовательный, Петр Хрисанфович все же не страдал излишней подозрительностью. Именно этим и воспользовались участники заговора против Павла I, избрав дом генерал-прокурора местом своего сбора. Однако за два дня до убийства Обольянинов предупредил императора о готовящемся заговоре.
11 марта 1801 года, в ночь убийства Павла I, Обольянинов был арестован в своем доме. Зная переменчивый нрав государя, он решил, что все происходит по его повелению. Когда его привели в ордонанс-гауз, он лег и уснул… На рассвете ему объявили о кончине государя и отпустили домой. А еще через пять дней указом Александра I отправили в отставку «за болезнью».
Следующие семнадцать лет он жил в своем доме в Москве, не занимаясь ни государственной, ни общественной деятельностью. Затем московские дворяне избрали его своим предводителем. Впоследствии он еще дважды удостаивался этой чести, но в 1828 году, когда его хотели избрать на четвертый срок, категорически отказался. После 14 декабря 1825 года Обольянинов проявил известное мужество, на которое тогда осмеливались немногие: он смело ходатайствовал о смягчении участи декабриста князя Е. П. Оболенского, приговоренного к смертной казни, – и казнь заменили каторжными работами.
П. X. Обольянинов был женат на Анне Александровне, урожденной Ермолаевой.
Последние годы своей жизни Петр Хрисанфович провел в селе Толожня Новоторжокского уезда Тверской губернии, где и скончался 22 сентября 1841 года на девяностом году от рождения. Погребли его при местной приходской церкви.
Иван Логгинович Горемыкин
(1839–1917)
Иван Логгинович, отпрыск дворянского рода Горемыкиных, уходящего своими корнями в XVII век, родился 27 октября 1839 года в Новгородской губернии. Сначала родители дали ему хорошее домашнее образование, а затем устроили в Императорское училище правоведения, из которого он был выпущен в 1860 году и определен на службу в канцелярию первого департамента Правительствующего сената с чином титулярного советника. Карьера молодого чиновника начинается удачно – спустя несколько месяцев его назначают младшим, а в июле 1861 года – старшим помощником секретаря. В июне 1862 года Горемыкин был причислен к Министерству юстиции, а в ноябре следующего года командирован в канцелярию новгородского губернского прокурора. Однако надолго задержаться в Новгороде ему не пришлось – в марте 1864 года его переводят на службу в Царство Польское, где вначале назначают членом калишской комиссии по крестьянским делам, затем исполняющим должность комиссара и, наконец, 20 ноября 1864 года – комиссаром этой же комиссии. С февраля 1865 года Горемыкин – товарищ председателя седлецкой комиссии по крестьянским делам, а со следующего года уже исполняет должность полоцкого вице-губернатора. Не заставила себя ждать и первая награда – в августе 1865 года Иван Аоггинович получает орден Святой Анны II степени.