Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Жизнь и гибель Николая Курбова. Любовь Жанны Ней
Шрифт:

В глазах Жанны были слезы. Она чувствовала, что ее сердце переполняется любовью, что ей хочется много, очень много сказать. Но она не могла вымолвить ни одного слова. Подошел Захаркевич: пора. Она простилась с Николаем Ильичом. Она так и не сказала ему о том, чем было полно ее сердце. Но, обняв Жанну, Николай Ильич почувствовал на своей жесткой, загрубевшей руке теплую каплю. Он понял все. Эта встреча была последним словом Москвы. До нее Жанна думала, что все так ласковы с ней потому, что все — коммунисты. Андрей их товарищ. Теперь она поняла другое. Она, кажется, теперь все поняла. И она задыхалась от боли. Она задыхалась от радости.

Оказывается, Захаркевич бегал в булочную. Он принес Жанне плюшки, плюшки с вареньем. Он все так же, собачьими глазками смотрел на окошко вагона, из которого выглядывало смуглое лицо Жанны. Ему было очень грустно. Он хотел бы отдать Жанне, вместе с этими плюшками, и свое сердце. Он больше не знал, что ему делать со своим глупым сердцем. Но к чему оно Жанне?

И Захаркевич только заботливо приговаривал:

— Смотрите, не простудитесь в дороге. А плюшки эти вы, кажется, любите, они с вишневым вареньем.

Уже паровоз готов тронуться. Уже Москва позади. Жанна говорит:

— Захаркевич, подойдите сюда, подойдите скорей!..

Жанна хочет поцеловать Захаркевича. Окошко вагона высоко. Вместо щеки она целует его оттопыренное ухо. Но ей не смешно. Ей грустно. Ей грустно и хорошо.

— Я люблю вас, Захаркевич! Я люблю Москву! Захаркевич, милый Захаркевич, я теперь люблю всех…

Глава 41

СКУЧНОЕ ДЕЛО

В темном коридоре суда господин Амеде Гурмо задержался на минуту перед маленьким зеркалом. Его слегка подташнивало от волнения. Кроме того, он не выспался. Женщин тоже не следует пускать к себе в будничные дни, они, как и цветы, только мешают занятым людям. Руки господина Амеде Гурмо еще пахли ландышами, а в голове его стоял гуд. Слова кишели в ней. Но получится ли настоящая речь? Он напрасно провел эту ночь с Мари. Конечно, трюфеля у него имеются. Но будут ли истерики? А истерики совершенно необходимы. Как начинающий актер, господин Амеде Гурмо недоверчиво вглядывался в зеркало. Кажется, что неплохо. Черный балахон и адвокатская шляпа идут к нему. Они придают его лицу сосредоточенность, даже торжественность. Истерики обязательно будут.

Так думал господин Амеде Гурмо. Но один из курьеров, наблюдавший эту сцену, думал иначе. Он даже фыркнул, этот непочтительный курьер. Вид молодого адвоката рассмешил его. Представьте себе глуповатое, самодовольное лицо, с крохотными глазками и тщательно напомаженными тоненькими усиками, а над ним какой-то маскарадный колпак. Представьте себе французика, самого что ни на есть несчастного французика, классического французика из Бордо или же из Тулузы, с колыбели страдающего геморроем, живущего исключительно благодаря клизмам и пилюлям, представьте себе его в средневековой мантии, которую носили алхимики или инквизиторы. Представьте себе его, проделывающим перед зеркалом различные античные телодвижения. Представьте себе все это, и вы поймете поведение курьера.

Впрочем, господин Амеде Гурмо не обратил никакого внимания на эти смешки. Он знал, что черный балахон прекрасен. Он знал, что истерики будут. И гордо вошел он в полутемный зал суда.

Почти все уже были в сборе. За своим столиком сидел седоусый, раздражительный, вечно чем-то недовольный прокурор. Он в этой жизни был мучеником. Всегда кто-то путал страницы его дел, или же отлетала пуговица брюк, или ломался в самую важную минуту карандаш, или не вовремя шел дождь. Словом, прокурору решительно не везло. Может быть, поэтому, обозлившись как-то на весь мир, он и стал прокурором. Он оставался прокурором даже за стенами суда. Когда жена опаздывала на четверть часа с обедом, он произносил целую речь, без лишнего пафоса, методически, пункт за пунктом выясняя всю тяжелую вину легкомысленной женщины, которая, существуя на средства мужа, заставляет его, однако, голодать, позорно, преступно голодать. Нет, она не заслуживает никакого снисхождения! Он готов был обвинять всех и все, даже сломавшийся карандаш. Обвинять было для него не профессией, но естественным состоянием. Когда присяжные кого-нибудь оправдывали, он испытывал досаду хорошего музыканта, услыхавшего, что в оркестре кто-то фальшивит. На этот раз, однако, он был вполне спокоен. Об оправдании не может быть и речи. Данные следствия говорят сами за себя. Что касается его противника, господина Амеде Гурмо, то он внушал прокурору только жалость. Вообще, быть адвокатом глупо. Защищать заведомых негодяев — это преступление, за это, откровенно говоря, следовало бы и самих адвокатов посадить на скамью подсудимых. А этот мальчишка паясничает, ерошится и окружает себя целым ворохом бумаг. Что может быть там написано? Конечно, не новые данные: все улики ясны. Значит, слова, одни только пышные, глупые слова. Прокурор презирал слова, прокурор презирал господина Амеде Гурмо. Желчно позевывая, он ждал прихода председателя. Ему хотелось, чтобы убийцу скорей присудили к смерти. Медлить так же глупо, как опаздывать с обедом.

Слева сидели присяжные. Они испытывали некоторую неловкость, эти зрители, которых приезжий фокусник попросил взойти на подмостки, чтобы проверить цилиндр или волшебную шкатулку. Они сидели, как люди на старых семейных фотографиях, то есть очень прямо, выпятив животы и положив руки на колени. Осматривая зал, где сидела просто публика, они начали понимать всю важность своего положения. Это и радовало и тяготило их. Собственно говоря, все представление готовится только для них. Это присяжных будут уговаривать по очереди и прокурор и защитник. Их ответов, замирая от волнения, будет ждать весь зал. Но именно поэтому надо

принимать неестественные позы и строить из себя философов. Это отнюдь не легко. Ведь присяжные никакого отношения к философии не имели. Они были лавочниками, и только двое из них гордились как своим образованием, так и знанием человеческой психологии: учитель чистописания в коллеже Сен-Поль и инспектор страхового общества «Феникс». Впрочем, оба ни выражением лиц, ни позой не отличались от своих сотоварищей. Присяжные явились рано. Заседание долго не начиналось. Мало-помалу, освоившись со своей ролью, они расселись непринужденней. В общем, ничего нет страшного. И засудить и оправдать человека не так трудно, как это кажется с первого взгляда. Они даже начали тихо беседовать о посторонних вещах. Они беседовали о том, что их на самом деле интересовало. Один из лавочников жаловался на увеличение так называемого «пооконного налога». Инспектор объяснял своему соседу все преимущества новой страховки от краж. Это было их делом, их жизнью. Процесс же для них являлся чем-то совсем посторонним.

Наконец явился председатель, господин Альфонс Кремье, добродушный старикашка, очень рассеянный, великолепный семьянин и страстный любитель канареек. Господин Альфонс Кремье каждый день приходил сюда, нехотя слушал журчанье обвинительного акта и реплики сторон, иногда, спохватившись, что происходит нечто недозволенное, дребезжал крохотным звоночком. Когда появлялись какие-нибудь забавные свидетели, он на минуту оживлялся. Если приговор был оправдательным, он добродушно улыбался: очень приятно. Если подсудимого признавали виновным, он пытался придать своему рыхлому бабьему лицу суровость: ничего не поделаешь, это ведь суд. А в общем, а в общем он скучал. Он не понимал волнения сторон. Не все ли равно, осудят человека или оправдают? Ведь каждый день господин Альфонс Кремье сидел за этим столом, и каждый день кого-нибудь или осуждали или оправдывали. Он сидел и скучал. Он думал о своих детях, играющих в дьяболо, или же о канарейках, о маленьких, желтеньких птичках, которые прыгают по жердочкам, приятно чирикают и никогда никого не судят.

Господин Альфонс Кремье вытер платком стекла пенсне. Заседание началось.

Позади господина Амеде Гурмо, на высокой скамье, между двумя жандармами, сидел подсудимый. Он сидел тихо. Его лицо выражало только большую усталость. После четвертого корпуса рокот большого зала оглушил его. Он быстро просмотрел ряды. В голове Андрея, в тяжелой голове, полной напряженной тишины, бродила одна, пусть и вовсе дикая мысль: вдруг здесь Жанна? Этого, конечно, не могло быть: Жанна далеко отсюда. Он и не хотел этого! Ведь если Жанна покажется, ее арестуют. Но нет, он хотел этого. Только об этом он смутно мечтал. Без доводов, просто: а вдруг?.. К самому процессу Андрей относился безучастно. После следователя, после адвоката он понял, что ни голосом, ни глазом, ни сердцем нельзя убедить этих людей в своей невиновности. Как и господин Амеде Гурмо, как и все присутствующие в зале, он знал заранее приговор. Он больше ни на что не надеялся. Он был готов умереть. В нем оставалось только одно желание, маленькое и в то же время несбыточное: еще раз увидеть Жанну. Да, не остаться с ней вдвоем, даже не говорить, только вот это — издали увидеть, разыскать в большом зале ее черные глаза.

Пока раздавалось монотонное чтение обвинительного акта, Андрей метался глазами по залу. Но с ним сталкивались сотни глаз, чужих, неприязненных или же просто любопытных. Люди, сидевшие в зале, тоже не слушали чтения. Они разглядывали подсудимого. Рядом с убийцей находилось два жандарма, и зрители не чувствовали страха. Они разглядывали его, как разглядывают посетители зоологического сада хищных зверей. Может быть, если бы дамы сидели ближе к высокой скамье, они бы даже потрогали Андрея кончиками своих зонтиков. Но так как между ними и подсудимым было не менее десяти шагов, им приходилось довольствоваться лорнетками.

Встречая эти глаза, жадные и тупые, глаза Андрея шарахались прочь. Но потом они снова начинали метаться — они все еще искали Жанну. Но Жанны не было. И, отчаявшись, глаза ушли куда-то вглубь. Андрей больше ничего не видел.

Машинально отвечал он на вопросы господина Альфонса Кремье. Появлялись и уходили какие-то свидетели: человек, арестовавший его, и другой, ему не известный, с провалившимся носом, гнусавый, деловитый, невыразимо гадкий.

Он несколько оживился, когда кто-то, кажется это был защитник, упомянул имя Жюля Лебо. Допрашивали старую женщину с птичьим личиком, экономку покойного писателя, m-lle Фальетт. Она показала, что к Жюлю Лебо последние полгода никто не приходил. Говоря это, она не солгала: ведь в тот день, когда Андрей был у великого писателя, m-lle Фальетт ездила в магазин «Лувр» за покупками. Во время ее показания все насторожились. Прокурор радовался, и это было, конечно, вполне понятной радостью. Защитник, хотя и знавший наперед все, что скажет эта свидетельница, все же волновался: ведь разоблачение явной лжи подсудимого может так настроить и присяжных и публику, что потом никакое красноречие господина Амеде Гурмо не проберет их. Господин Альфонс Кремье перестал думать о своих птичках. Старушка имела касательство к великой французской литературе, она жила в одном доме с Жюлем Лебо — это занимало просвещенного председателя. Это занимало и публику.

Поделиться:
Популярные книги

Черный дембель. Часть 4

Федин Андрей Анатольевич
4. Черный дембель
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Черный дембель. Часть 4

Граф Суворов 8

Шаман Иван
8. Граф Суворов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Граф Суворов 8

Имперец. Том 1 и Том 2

Романов Михаил Яковлевич
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2

Чехов

Гоблин (MeXXanik)
1. Адвокат Чехов
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов

Путь молодого бога

Рус Дмитрий
8. Играть, чтобы жить
Фантастика:
фэнтези
7.70
рейтинг книги
Путь молодого бога

Хозяин Теней 3

Петров Максим Николаевич
3. Безбожник
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Хозяин Теней 3

Князь Мещерский

Дроздов Анатолий Федорович
3. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.35
рейтинг книги
Князь Мещерский

Венецианский купец

Распопов Дмитрий Викторович
1. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
7.31
рейтинг книги
Венецианский купец

Начальник милиции. Книга 3

Дамиров Рафаэль
3. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции. Книга 3

Аристократ из прошлого тысячелетия

Еслер Андрей
3. Соприкосновение миров
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Аристократ из прошлого тысячелетия

Взводный

Берг Александр Анатольевич
5. Антиблицкриг
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Взводный

Проданная невеста

Wolf Lita
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.80
рейтинг книги
Проданная невеста

Адаптация

Уленгов Юрий
2. Гардемарин ее величества
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Адаптация

Я — Легион

Злобин Михаил
3. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
7.88
рейтинг книги
Я — Легион