Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге
Шрифт:
Некрутая покатая крыша, крытая когда-то огненно-красной черепицей, теперь по виду больше буро-зелёная, чем рыжая, под которой прежний умелец архитектор умудрился устроить несколько довольно просторных и светлых мансардных помещений третьего этажа. И ведущая с первого этажа наверх в мансарду широкая роскошная винтовая лестница из морёного дуба, удивительным образом хорошо сохранившаяся до сих пор. Правда, без перил и с кусками торчащих, словно гнилые зубы обрубков перил с облезлыми от краски балясинами. Но зато с полностью сохранившимися забежными
Так что пробраться в мансарду можно было. А вид оттуда….
Плюс, как здесь было широко принято, под домом был глубокий подвал, до сих пор ещё толком не исследованный и заваленный всякой гнилой рухлядью и каким-то невероятным образом перемешанным хламом из каких-то гниющих тряпок, старых дверных полотен, остатков рам и какого-то непонятного старого дерьма.
Всё это гниющее добро, до сих пор ещё разливало по всему дому едва уловимый гнилостный аромат, из-за которого, видимо, даже местные бродяги за всё это время бесхозности побрезговали здесь поселиться.
И всё равно, как же здесь стало хорошо, когда сразу после их приезда весь дом окончательно вычистили.
— Димон, пусть я буду, гад последний, но я в этот дом никого не пущу, — безумно вымотавшийся за день Сидор устало зевнул. — Так и знай. Нечего из него казарму устраивать. Пусть это будет только наш дом, личный. Ты и я, и наши жёны. И всё, никого более. А то хош, занимай любой другой корпус, на выбор. А этот я оставлю себе.
— Я не прочь, — покладисто согласился Димон. — Есть тут на территории замка пара приятных домишек в глубине парка, я уже присмотрел. Но пока лучше вместе, безопаснее.
Хорошо, что мы перебрались. Признаться, толпы народа в трактире меня изрядно напрягали. Хочется тишины и спокойствия, — мечтательно поднял глаза он к грязному потолку.
Потолки бы ещё побелить, — задумчиво пробормотал он, глядя вверх. — Господи, Сидор, как же надоело всё время жить в дерьме или на стройке. Я и трактир тот ненавижу по одной лишь этой причине. Сколько его не драй, а запах бомжей и какая-то непонятная сырость до сих пор чувствуются. Никак не могу избавиться от непреходящего чувства брезгливости. Здесь всё ж как-то не так, приятней.
Не так воняет, — тяжело вздохнул он. — Но всё равно, не шибко здорово, сырость и здесь чувствуется.
Будем чистить, — невесело ухмыльнулся он. — Признаться, я уже здесь в городе как-то даже к ней привык, что ли. Куда ни сунешься, везде руины да разруха. И везде почему-то сыро, несмотря на лето. Так что нам не привыкать.
Глядя на зевающего усталого Сидора Димон как-то машинально автоматом сам следом зевнул.
— Устал, — вяло проговорил он. — Вроде и вещей немного, а пока перебрались, словно вагон угля вдвоём разгрузили. Во как быстро дерьмом то обрастаем, стоит лишь ненадолго на одном месте задержаться.
— Я уж тут думал, может мне отдельную комнату занять, чтоб потом столько барахла не перетаскивать?
Окинув усталым взглядом кучу неразобранных вещей, сваленных
— А потом передумал. Ну его нафиг. Лучше пока не разделяться. Вот восстановим крепостную стену вокруг всего замка, вот тогда и буду жить в отдельной комнате. А пока лучше вдвоём. Если какие убивцы к нам и заглянут, так хоть ты как сторожевая собака сработаешь.
Я знаю, — снова зевнул он. — Ты Сидор востёр на ухо и с тобой надёжней, чем с любой собакой. Лучше я рядом, на коечке поживу. Глядишь, шкурка целее будет.
Вот, блин, раззевался, — пожаловался он непонятно куда в пространство. — Завтра на выход, снова смотреть побережье, искать эту чёртову бухту, куда можно принять груз от ящеров, а сна ни в одном глазу. Вставать ни свет, ни заря, а спать совершенно не хочется. Только зевается…, — мгновенно заснул он, стоило лишь голове Димона коснуться подушки.
Питьевой колодец….
— Товарищ Сидор, Сидор Матве?и-и-ч, подъём.
Чья-то рука осторожно трясла Сидора за плечо, пытаясь разбудить.
— Всё, встал, — не открывая глаз и не пошевелившись, отозвался тот.
Накануне вечером он лёг поздно. Хотя, это как считать. Кто-то мог бы и сказать что это не поздно, это уже рано, хотя за окном было хоть глаз выколи. Одним словом, спать хотелось неимоверно как…
— Что, не могли до утра подождать? — вяло, не открывая глаз, поинтересовался он.
— У нас приказ. Ваш приказ. Обо всех значимых находках немедленно ставить вас в известность.
— Что случилось? — не открывая глаз, абсолютно равнодушно поинтересовался Сидор
— Колодец наконец-то нашли.
— Это кто? — всё так же, не открывая глаз, индифферентно поинтересовался Сидор. — Признавайся, сразу убивать не буду.
— Сёмка Дуб, из последнего пополнения. Дежурный, — обиженным голосом промямлил ночной вестник. — А за что сразу убивать то? Я ж действовал строго по приказу. По вашему приказу. За что сразу убивать то?
— Дуб, — устало проговорил Сидор, всё так же лёжа и не имея сил даже пошевелиться. — Не обижайся, Дуб, но честное слово, мне очень хочется тебя прибить. Ты знаешь, когда я лёг, Дуб? Пять минут назад. А знаешь, когда я нормально спал в последний раз — двое суток назад. Дуб ты Сёмка, бесчувственный.
— Колодец нашли, — не отвечая на оскорбление, недовольно проговорил дежурный. — Вы ж сами говорили, что если что-то интересное найдём, сразу шли к вам. Не смотря ни на что.
— Шли, не значит, чтоб подымали среди ночи из-за всяких пустяков, — сбавив тон, уже не так сердито проворчал Сидор. — Уйди, дай поспать. Утром приходи. А пока раскапывайте, что нашли и…, — Сидор неожиданно тягуче и устало зевнул. — Отвали, в общем. Я сплю. Колодец подождёт. Столько лет ждал, подождём и ещё два часа. Никто в него не провалился, не убился, вот и отвали. Ну а раз вам не спится, копайте отсюда и до обеда.