Жизнь и приключения Светы Хохряковой
Шрифт:
– Ура! – заорала я и солдатиком сиганула в воду.
Погрузилась глубоко, мягко достала ногами дна и, оттолкнувшись, за несколько мгновений выскочила на поверхность, а потом изо всех сил погребла навстречу дельфинам.
Это был Джонни с тремя дружками. Доплыв, я обхватила его голову руками и начала неистово целовать куда попало. Он повозился со мной чуть-чуть и отволок к пологому берегу, где стоял готовый к путешествию плотик.
Я быстро собрала вещички и столкнула плот на воду. Почувствовала, что Джонни чем-то озабочен: когда я пыталась погладить его рукой, он ее отталкивал, мол, не до нежностей нынче. Мне оставалось только растянуться на животе на досках и посылать свою нежность взглядами. Солнце село, стало совсем темно, потому что луна еще не взошла, дельфины гнали мой плот, по-моему, в направлении земли,
«Слава богу! – вдруг сказал Джонни. – Я думал, ты никогда не угомонишься!»
«Почему ты беспокойный такой? Что-то случилось?»
«У нас проблемы. Тебя начали искать. Пока на катерах обшаривают ближайшие от Чилунгвы острова. Но скоро вспомнят про течение».
«Но мы к тому времени будем уже далеко?»
«Не так далеко, как хотелось бы. Боюсь, дело только катерами не ограничится, поэтому будем плыть всю ночь и весь день, без остановки, и высадим тебя не в том месте, где намечали вначале».
«Я видела землю со скалы».
«Нет, на этой земле высаживать тебя совсем не хочется. Это опасная земля. Но если вдруг не успеем, придется десантировать тебя туда. Запомни: наверх не поднимайся, иди лесом вдоль берега, я появлюсь».
«Спасибо. Ты так много для меня делаешь! Почему?»
«Я люблю женщин».
«Что, всех женщин?»
«Нет, только тех, которые похожи на Каролину».
«Кто такая Каролина?»
«Ты же все равно не отвяжешься, поэтому отвечу. Каролина меня спасла».
«Расскажи, как это было?»
«Связь окончена».
И больше Джонни не сказал ни слова. Проснулась я поздно, потому что изо всех сил удерживала сон, надеясь, что Джонни снова выйдет на связь.
«Джонни, ну расскажи еще что-нибудь. Где ты научился делать всякие цирковые штучки? Ты работал в дельфинарии? Сколько лет было Каролине? Она была красивой?»
Молчание было мне ответом. Я поняла, что мое канючинье абсолютно бессмысленно, и вылезла из палаточки, куда, видимо, забралась ночью. Солнце стояло высоко, «Опасная земля» просматривалась очень хорошо, а Джонни вообще не было. Плот таранили два дельфина, а Джонни с дружком, видимо, отправились по своим делам, и правда – надо же им покормиться или просто отдохнуть. Я не спеша позавтракала галетой и водой, было жарко, очень хотелось искупаться, но об этом не могло быть и речи, дельфины так сосредоточено и быстро двигали плот, что я запросто могла и отстать. Я просто зачерпнула воды и намочила лицо и волосы, которые от грязи, песка и соли жесткой зеленоватой соломой торчали в разные стороны. При этом кожа головы жутко чесалась. И я решила: первое, что сделаю после высадки, – помою голову питьевой водой. Мыло есть, воды достаточно, и я представила, какое это счастье – жить с чистой головой, промытыми волосами; потом надо будет обязательно выпить кофе, денег нет, но может быть, удастся поменять удочку на чашечку вожделенного напитка в какой-нибудь забегаловке.
Уж не знаю, насколько опасна эта земля, но не может быть, чтобы там не было забегаловки, где можно выпить настоящего кофе. А потом, что значит «опасная»? Может, местные жители охотятся на дельфинов? Или в лесах водятся дикие животные – хищники? Или змеи? Но я буду очень осторожна. У меня ведь четкие инструкции – идти лесом вдоль берега. Если почувствую опасность – сразу в воду. В общем, настроение у меня было боевое, никаких трудностей я не боялась. А вскоре появился и Джонни. Я стала радостно приветствовать его, но он даже не посмотрел в мою сорону, уткнулся носом в край плота, и скорость моего плавсредства заметно увеличилась. Я настырно, сев на колени, погладила его по голове и сразу отдернула руку. Чувствовалось, как сильно он нервничает, никогда я не видела его в таком состоянии. И вот тогда я испугалась, от моего благодушного настроения не осталось и следа. Значит, опасность действительно серьезная. Джонни не будет так нервничать из-за всякой ерунды. Я стала беспокойно оглядываться и прислушиваться и сразу поняла, в чем дело. Давно уже слышался какой-то гул, но он был смутным, и я просто не обращала внимания, занятая планами на будущее. Теперь гул стал отчетливее, и в небе показались три вертолета. Они были далеко, я пока даже не различала их цвета, но они явно летели по мою душу. Значит, меня обнаружили и значит – погоня.
Берег, казалось, был уже близко. Он вдавался в океан огромным, покрытым зарослями утесом; за утесом берега были высокие, но не скалистые – забраться можно. На воде расстояние обманчиво, я прикинула, что нам еще километра полтора. Но дельфины устали, двигались мы не так быстро, как раньше. Зато винтокрылые летели на всех парах, – я уже могла хорошо их разглядеть. Один был наш, съемочный, выкрашенный в камуфляж, зато два других – серые, с грозной надписью Police. Во козлы, какие воздушные силы бросили против никому ненужной Светланы Хохряковой. Я курила очередную сигарету и наблюдала, как они приближаются. Они меня, видно, тоже разглядели, спустились пониже, сразу поднялись волны, и плыть стало еще тяжелее.
– Светлана Хохрякова! Немедленно остановите плот! – услышала я сквозь гул винтов истошный крик Бартоша, усиленный мощными динамиками. Я широко развела руки – мол, рада бы, но не в моих силах.
– Прыгайте в воду, вам будет спущена веревочная лестница, по которой вы подниметесь на борт вертолета! – поступило предложение с неба.
Интересно, снимают они эту водную феерию? На всякий случай, я показала камуфляжному вертолету неприличный жест.
– Хохрякова! Больше с тобой никто канителиться не будет. Ты перешла все границы. Мы открываем прицельный огонь по дельфинам!
И серые вертолеты плюнули какой-то огненной гадостью в воздух.
– Это предупредительный выстрел, ты видишь – мы не шутим. Прыгай в воду. Считаю до трех: раз…
На два я уже прыгнула и изо всех сил поплыла к берегу. Через мгновение под меня поднырнул Джонни, я растянулась вдоль его гладкого туловища, и попасть в него, не пристрелив меня, было невозможно. Два других дельфина ушли в глубину, так что на этом этапе мы всех обдурили. С вертолетов что-то кричали и по-русски, и по-испански, но я ничего не разбирала. Корундосы еще и постреливали, но как-то бестолково, в утес. Берег стремительно приближался. Я подумала: «Эх! Голову-то я так и не помою», а вслух тихо сказала:
– Я все помню: лесом вдоль берега.
И услышала: «Молодец!» Или мне послышалось. Я опустила руки, Джонни мгновенно исчез, а я почувствовала под ногами дно, и стала выбираться на каменистый берег под непрестанный истерический крик Бартоша, но до меня доходили только отдельные слова; он кричал почему-то про каких-то сепаратистов, я, естественно, не обращала ни малейшего внимания, потому что у меня была единственная задача – выбраться на берег, взобраться по достаточно крутому подъему и скрыться в лесу. Я уже даже приглядела подходящее местечко: среди камней виднелось нечто вроде тропинки, и я всем своим существом стремилась туда. Вылезла я из воды недалеко от намеченной тропинки, но сразу подниматься не получилось, совсем выбилась из сил, мне надо было хоть немного передохнуть, я рухнула около кромки воды и тяжело дышала.
Вертолеты гудели. Крики Бартоша перемешивались с какими-то призывами корундосов, которые тоже почему-то решили выйти в эфир. В общем, сумасшедший дом. А я лежала на берегу и говорила себе: «Сейчас встану и полезу наверх, вот еще немного полежу и встану».
И вдруг началась война. С утеса стали бабахать какие-то пушки. Я завизжала, совершенно обезумев от страха. Полицейские вертолеты отвечали пушкам летящим огнем. Земля подо мной дрожала, все было в дыму, и грохот стоял страшный. Я не оказалась смельчаком и, закрыв голову руками, с зажмуренными глазами только бессмысленно кричала: