Жизнь и смерть Бенито Муссолини
Шрифт:
…Мне позвонил кинорежиссер Анджело ди Дженти и сообщил: «Умер Федор Федорович Шаляпин». Известный киноактер, снявшийся в более чем 70 фильмах, он работал с Ф. Феллини и другими звездами мирового киноискусства. Сын Федор Ивановича Шаляпина…
…Шок. Звоню по римскому телефону Федора Федоровича. 310542. Не отвечают. Нет и его румынской подруги. Квартира, в районе Ватикана. Заперта дверь. В газетах пока ни строчки. Похоронить Федора Федоровича могли, как иностранца, только на Английском кладбище (юрисдикция английского консульства). Там лежат многие выходцы из России — Карл Брюллов, Орловы, Шилтяны… Смотритель кладбища,
Сбережений у бедного Федора Федоровича почти не было. Квартиру держал более чем скромную по римским понятиям. У подруги последних лет, румынки по национальности, по словам самого Шаляпина, денег отроду не водилось. Русского благотворительного общества в Риме никогда не было и нет. Российский консул в столице Италии Юрий Агаян знал о смерти Ф.Ф. Шаляпина, но кроме трагического факта никаких дополнительных данных сообщить не смог.
…Всего две недели назад я разговаривал с Федором Федоровичем. Шаляпин был бодр, сказал, что чувствует себя хорошо, полон творческих планов, готовится к съемкам нового фильма, мечтал об очередной поездке на Родину, в Россию, с которой «надо быть всегда и везде». Мы сидели с ним в «Кафе де Пари» на улице Венето.
Бедный Федор Федорович… Я бежал на каждую встречу с ним, еще не отдавая себе отчета, что однажды этих встреч, этих прекрасных часов больше не будет…
Я перечитывал дневниковые записи. Все слово в слово. Будто слышу, как говорит Федор Федорович. В сознании его ровный голос: «Я — коренной москвич. Родился 21 сентября 1905 года. По старому стилю. Эту дату сохранил в паспорте. Во многих кинокаталогах указывают, что я появился на свет в 1901 году. Но мне-то известно лучше. В разгар Декабрьского восстания 1905 года меня должны были крестить. Но в водопроводе не оказалось воды. Из Москва-реки привезли бочку. В этой воде меня и крестили…
Мама моя была итальянкой. Балерина из венецианского театра «Фениче». Ее привез в Россию Савва Мамонтов, сыгравший большую положительную роль в истории нашей семьи. У мамы был контракт с французским балетным импресарио. Мамонтов — строитель дороги Ярославль — Архангельск — перекупил контракт. В Москве мама повстречала Федора Ивановича. Брат Игорь умер в возрасте пяти лет. Борис ушел из жизни в середине 80-х. У меня три сестры: Ирина, Лидия, Татьяна. С Таней мы близнецы. Она живет в Риме. (В последние годы тяжело болела, умерла в 1994-м.)
…Официально я одинок. Детей никогда и нигде не было. Путешествовал и повидал немало. Считал, что не вправе иметь детей: когда покидаешь Родину, не чувствуешь основы, твердой почвы под ногами. «Разводить» семью в таких условиях нельзя, нечестно.
Мы уехали из России в 1923) оду. Наш дом был на Новинском бульваре, напротив доходного дома адвоката Плевако. Никогда не думали, что наш дом был деревянным…
Уезжали мы не из политических соображений. Крайне тяжелым было наше материальное положение. Разруха, бандитизм выбивали почву из-под ног. Отец, если выходил с нами на улицу, то шел посередине Садового кольца и среди толпы, чтобы не оказаться ограбленным или избитым у стен московских домов. Помню, как на Смоленском рынке отец купил мне ситник с изюмом…
В Италии обосновались в Милане.
«Традиции?! — воскликнул Шаляпин. — Я теперь ваша традиция!» Об этом смелом заявлении доложили Муссолини. Тот подумал и сказал: «Это же Шаляпин. Ему можно… Кстати, как у него с жильем?»
На следующий год Федор Иванович вновь был приглашен в «Ла Скала» на «Бориса Годунова». Все ждали великого русского, поющего по-русски. Шаляпин пел… по-итальянски. В своем переводе.
С Шаляпиным по Европе всегда ездил его лакей и мой друг Мишель, быстро осваивавший языки, переделывавший парики, костюмы и различный театральный реквизит. Однажды в Риме он оделся под Муссолини, вышел на улицу и получил много подарков. Но Шаляпин запретил Мишелю такой «промысел». Муссолини же одобрительно хохотал. Ракеле послала Мишелю что-то похожее на парик…
В тридцатых годах моим лучшим другом стал Миша — приемный сын В.И. Немировича-Данченко. Я, видимо, был для него единственным человеком, с которым он мог говорить откровенно. Он мне рассказывал многое из жизни отца, который, например, присутствовал при коронации Николая II. (Сам Федор Федорович видел царя всего один раз. Он ехал на вороном коне впереди своей свиты. «Мы, мальчишки, — вспоминал Федор Федорович, — устроились на втором этаже какого-то дома и смотрели на это величественное зрелище».)
При коронации же обряд был следующим. В определенный момент царь становился на колени и приносил клятву служить народу до смерти. Затем император поднимался, и все присутствовавшие падали ниц с клятвой быть верными царю. Как видите, царь не сдержал клятвы, отрекся от престола при жизни. Это значит: он предал народ, изменил клятве, — говорил мне Федор Федорович. — Не люблю предателей. Поэтому я — против монархии.
В тридцатых годах я мог вернуться на постоянное жительство в Москву. У меня был паспорт с подписями Калинина и Ягоды. Паспорт этот у меня украли. Возможно, и к лучшему… люблю старину. Чем дальше назад, тем все было лучше… — улыбался Шаляпин, закуривая сигарету.
В Москве в определенных кругах меня считают, возможно, сумасбродом, склеротиком. А я-то… хитрый. Как все Шаляпины. У меня в 87 лет мозги работают лучше, чем у некоторых в 40. Я не чувствую своих лет. Езжу за рулем, хотя вижу плоховато. Никогда не пил крепких напитков. Только вот курю многовато…
Россию? Люблю безмерно. Пытаюсь оправдывать все, что у нас происходит. Трудности огромные, но верно, что русский человек их переборет. Помню, как Горький говорил Федору Шаляпину: «Русская революция — это новорожденный труп. Нэп — это вынужденный компромисс». Чистки? К ним с веками привыкли. Теперь экс-Советский Союз пожинает плоды.
Макиавелли считал, что все надо делать понемногу, чтобы добиться большого. Его книга — на столе у каждого цивилизованного короля или правителя… Была она у Витторио Эмануэле, была у Муссолини. У меня тоже, — засмеялся Федор Федорович.
— Храните ли память об истории рода Шаляпиных?
— Конечно. Прадед валял валенки на Волге. Дед служил писцом в Казанской управе, имел прекрасный почерк и считался искусным каллиграфом. Федор Иванович тоже имел красивый почерк. Это качество унаследовал и я.