Жизнь и смерть Бенито Муссолини
Шрифт:
Кларетта Петаччи была обнаружена в Донго в одной из комнат местной ратуши графом Беллини, человеком авантюристического склада характера, случайно оказавшимся в рядах движения Сопротивления и еще более случайно узнавшим Петаччи. Кларетта выдавала себя за сестру испанского посла, роль которого исполнял ее брат Марчелло. Он сидел за рулем того самого автомобиля с испанским номерным знаком, который был в кортеже Муссолини. Она вынуждена была назвать себя.
— Вы можете кое-что сделать для меня? — спросила Петаччи графа Беллини.
—
— Поместить меня в одной камере вместе с дуче.
Я должна и хочу разделить его судьбу. Если его убьют, то убейте и меня!
…Около двенадцати ночи был получен приказ о переводе Муссолини из Джермазино на виллу Реми Кадематори. В два часа тридцать минут в районе Понте дель Фалько произошла остановка машин, и там неожиданно состоялась встреча дуче и Кларетты. Петаччи узнала Муссолини, несмотря на то, что он был закутан в солдатское одеяло, голова завязана, сапоги забрызганы грязью, лицо небритое. Щеки были серые, впалые…
— Добрый вечер, почему вы здесь, синьора?
— Я хочу быть с вами… — И весь их разговор.
И снова была ночь; тяжелая ухабистая горная дорога. Муссолини и Петаччи везли в разных машинах.
В четвертом часу утра остановились в Адзано. Пленников поместили в доме супругов Джакомо де Мария. Пожилые горцы развели огонь, а затем предложили нежданным «гостям» ночлег.
Они спали как супруги. Вместе, в одной постели. Синьора де Мария и двое охранников не решались их тревожить. Муссолини засыпал со словами: «Кларет-та, простишь ли ты меня?» Она отвечала: «Будь во всем спокоен, Бен…»
Завтракали поздно. Лия де Мария оказалась доброй расторопной хозяйкой, приготовила поленту (кукурузную кашу. Еда бедных людей — чем богаты, тем и рады), подала на ящик, служивший столом, колбасу, хлеб, воду.
После еды Кларетта вновь улеглась в кровать. Муссолини сел рядом. Шел последний день их жизни.
В четыре часа дня в комнату к Муссолини и Петаччи вошел высокий мужчина в коричневом длинном пальто:
— Собирайтесь, я приехал, чтобы освободить вас.
— Неужели? — воскликнул Муссолини, и ему, видимо, вспомнилось лицо Отто Скорцени в сентябре 1943 года.
У этого не было шрама на лице и вид был какой-то неуверенный. Странная улыбка на уголках губ. Нервные длинные пальцы. Явно не немец…
— И вы тоже поворачивайтесь, — подогнал он Кларетту. — Вам-то ничего не понадобится… Мы обо всем позаботимся… Потом…
Супруги де Мария помахали постояльцам рукой. Она — Кларетта — уходила на высоких каблуках. Он прихрамывал, едва скрывая боль в ногах. То и дело поскальзывался, но ни разу не упал.
Шел мелкий дождь. Сели в автомобиль. Они были рядом. На заднем сиденье. Можно было подумать, что все шло по какому-то плану. Но это была импровизация партизана Аудизио — того высокого с автоматом через плечо. Человека в желтом пальто.
Затем Аудизио, назвавшийся полковником Валерио, велел остановить машину. Приказал Муссолини выходить и взвел курок. (Подлинное имя «Валерио» — Вальтер Аудизио — Италия узнала лишь 23 марта 1947
Кларетта пыталась помешать, что-то кричала. Аудизио пытался выстрелить, но автомат молчал. Он выхватил пистолет. Но и тот дал осечку. Тогда он взял автомат находившегося здесь же партизана-гарибальдийца Микеле Моретти и застрелил сначала Петаччи, а потом Бенито Муссолини, якобы обнажившего грудь и кричавшего: «Целься сюда!»
Все было кончено. Партизаны выкурили по сигарете. Затягивались даже те, кто не курил. Затем погрузили трупы в грузовик, повезли в Донго, по дороге перегрузили Муссолини и Кларетту в фургон для доставки мебели и так повезли в Милан.
Утром в воскресенье 29 апреля добрались до площади Лорето в Милане. В городе были уже установлены американские посты, но «странный транспорт» никто не остановил.
На пьяццале у полуразрушенного гаража и бензозаправочной станции трупы свалили на землю. Голова дуче лежала на груди Кларетты.
Какие-то молодые люди по-футбольному ударили дуче по лицу, обезобразив Муссолини. Затем собралась толпа, и люди дали волю своим ожесточившимся чувствам.
Кто-то разряжал свои пистолеты, кто-то просто молча, наблюдал это зрелище. Наконец перешли к повешению гегемонов-иерархов за ноги. Нашли веревки. Первым вздернули Муссолини. Затем всех по очереди. Четырнадцать. Плюс Кларетта Петаччи. Всего шестнадцать. Паволини, Буффарипи, Стараче и так далее.
Это — финал. Финал, где точна только последняя сцена повешения. Предыдущие акты имеют многие различные версии. Мы поведали в деталях только две: одну — официальную, приблизительно так изложенную в разной литературе и другую — мое интервью с Микеле Моретти, который утверждает, что это он застрелил Муссолини. И с него я начал мой рассказ.
…Недавно мне довелось побывать на одном аукционе, где продавались вещи-символы, вещи, принадлежавшие разным людям «той эпохи» — двадцатилетнего периода муссолинизма.
— Я об одном сожалею, — заметил человек, сидевший рядом со мной в зале. — Тогда, 29 апреля 1945 года и позже, никому в голову не пришло разобрать бензоколонку на площади Лорето и сейчас, почти пятьдесят пять лет спустя, продать по частям с аукциона. Желающих купить много. Вот был бы бизнес…
Пьяццале Лорето. В каком бы городе Италии ни была площадь с подобным названием, она уже более полувека обязательно ассоциируется в сознании итальянца с той площадью миланского предместья, где были повешены Муссолини, Кларетта Петаччи и четырнадцать фашистских иерархов.
С 1992 года в Италии ежегодно поступают предложения переименовать все существующие пьяццале Лорето (их около 50) в площади Муссолини. Предложения эти пока не проходят, но их сторонники, полные «творческой выдумки», делают новые предложения, которые, судя по всему, где-нибудь да «проклюнутся». Например, в Милане, где к такому предложению особенно благосклонны, а Муссолини назван самым влиятельным итальянцем, оставившим свой след в истории XX века: он был не личностью-победителем, а личностью страдающей и причиняющей страдания другим.