Жизнь и смерть Ивана Грозного. Государи, сражённые на посту
Шрифт:
Радуйся, народом тако же с пелёнок самых наречённый;
Радуйся, молитвами старцев, и народа для Руси испрошенный;
Радуйся, родителям и нам от Господа с грозою очищающей подаренный;
Радуйся, ты Старцем Кассианом, Титом умом широким до рождения наречённый;
Радуйся, в день Тита и Варфоломея Апостолов чудесно по пророчеству рождённый;
Радуйся, Богом венчанный Царю наш Иоанне Грозный для всех врагов Христа и злом идущих против Веры Православной».
Много лет спустя, в ХIХ веке, поэт Алексей Константинович Толстой написал:
Как Ты рождался, гром ударил в небе,
Весь день гремел при солнечном сиянье,
И было так по всей Руси; и много
Отшельников пришло из разных стран
Предвозвестить
И колыбель твою благословить.
«Царь, грозный для нечисти»! Это соответствует христианскому предназначению Государя. Да, именно «на казнь злым, а добрым на милование» Самим Господом поставляется на власть Помазанник Божий, и именно эти слова услышал от своего духовника, а затем и от всех Святителей киевских Владимир-Креститель, когда заявил, что, боясь Бога, не хочет казнить злодеев-преступников, достойных казни. Между тем, в Библии говорится: «Кто прольёт кровь человека, того кровь прольётся рукою человеческою». Эти слова в совокупности с Библейской Истиной ставят под большое сомнение всякого рода моратории на смертную казнь человекоубийц, террористов, садистов и насильников. «Милование» злодеев является деянием богоборческим и антихристианским. А потому каждый Государь, которому выпал жребий управлять Православной Державой, обязан помнить о своей главной миссии, заповеданной Всемогущим Богом – казнить нечисть ради того, чтобы жили спокойно, по Божьему Закону, добрые люди.
Основываясь на Священном Писании и творениях святых преподобных старцев, Святитель Иоанн Ладожский в книге «Самодержавие духа» указал: «Князь (Государь), как имеющий от Бога власть, должен будет ответить за то, как он её использовал – во благо ли? Власть есть лишь особое служение, источник дополнительных религиозных обязанностей. Князь (Государь) распорядится властью достойно, богоугодно, если употребит её на защиту веры и помощь нуждающимся». Поэтому каждый Православный Русский Государь стремился сделать всё возможное, чтобы власть его способствовала главной задаче, заповеданной Богом – спасению душ подданных.
Спустя 10 дней после рождения младенца крестили в Троице-Сергиевой лавре. В. Ерчак в книге «Слово и Дело Иоанна Грозного» рассказывает: «Крестили Иоанна Грозного в Воскресенье 4 сентября 1530 года пред иконой Андрея Рублёва «Святая Троица» в Троицком соборе у раки преподобного Сергия Радонежского в день памяти священномученика Вавилы, архиепископа Великой Антиохи (ок. 251 г.), св. мучеников Феодора, Мианы, Юлиана и Киона (305 – 311), св. мученика Вавилы Никомидийского и с ним 84 детей, его учеников (IV в.), мученицы Ермонии, дочери ап. Филиппа (117). Такой выбор тоже символичен. Иоанна могли крестить в Кремлёвских Соборах, Великокняжеских церквах, но выбрали Сергиев Пасад. Для чего было ехать в такую даль? Разгадка довольно простая. Во-первых, день Крещения был днём памяти людей, до смерти верных Богу, верных Слову и Делу Христа. Крестили Иоанна под покровом особого духа веры и верности». Нужно добавить, что Святого Сергия почитают как вещего мудреца даже древлеправославные церкви дохристианского периода. «Восприемниками Иоанна были призваны старец Волоколамского монастыря столетний Касьян Босой, как сказано о нём в Никоновской летописи, «сопостник быв преподобному Иосифу Волоцкому», старец Данила из Переяславля, старец Троицкий Иов Курцов; священствовал игумен Свято-Троицкой Лавры Иосаф Скрипицын (впоследствии митрополит всея Руси). Выбор восприемников в святоотеческой традиции имеет свой сокровенный смысл. Крестные отцы Иоанна Грозного – молитвенные борцы за Святую Русь с жидовской ересью. Духовным учителем Кассиана (Касьяна) Босого был игумен Иосиф Волоцкий – главный изобличитель ереси жидовствующих на Руси. Это он не побоялся первоиерарха Зосиму назвать злобесным волком и жидом. Ещё одна особенность: самолиственником Кассиана Босого в Иосифо-Волоцком монастыре был Лукьян Скуратов-Бельский». Это его сын – будущий опричник инок Григорий, более известный как Малюта Скуратов (Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский), стал ближайшим
Автор «Жития Даниила Переяславского» (упомянутого восприемника Иоанна Грозного), – говорится далее в книге, – называет Царя Иоанна «истинным пастырем и собирателем Русской Земли, во всех концах знаемым, всякое нечестие и прелесть разоряющим, всякую вражду и самовластие имущих упраздняющим, тишину и правду утверждающим. …Крестные отцы Иоанна Грозного были последователями иосифлян, они духовными нитями связаны с Иосифом Волоцким, Пафнутием Боровским и Сергием Радонежским. Лавра Преподобного Сергия – это сердце Русской Православной Церкви. Оттуда исходит избавление от всякого ига».
То нелёгкое для Руси время точно охарактеризовал Сергей Перевезенцев в предисловии к книге «Царь Иоанн IV Грозный», вышедшей в популярной ныне и правдивой серии «Русский мiр в лицах». Он подметил, что понять мотивы поведения Иоанна Грозного нашим современникам мешают вполне объективные причины: «…современному сознанию, в большой степени рационалистическому и даже атеистическому, совсем не просто проникнуть во внутренний мир человека, живущего совершенно по другим законам. По законам, глубоко религиозно-мифологическим. Такое было время тогда, в XVI столетии. Такими были и люди».
В ту грозную эпоху особенно важно было сохранить преемственность власти, укрепить династическую линию Великих Князей Рюриковичей, что обеспечивало бы спокойное развитие Державы без междоусобиц, принёсших ей в прежние времена столько вреда. Покидая Москву по государственным делам, Василий Иоаннович постоянно писал супруге письма, исполненные любви, тепла и заботы.
Вот некоторые фрагменты переписки между Царственными супругами.
«…А ты бы ко мне и вперёд о своём здоровье отписывала, и о своём здоровье без вести меня не держала, и о своей болезни отписывала, как тебя там Бог милует, чтобы мне про то было ведомо».
В ответном письме Елена Васильевна с тревогой сообщила, что «у маленького Иоанна появился на шее веред». Исследователи считают, что тогда уже будущий Царь Иоанн Васильевич подвергался воздействию отравителей. Недаром Василий III воспринял сообщение супруги с большой тревогой:
«Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты бы теперь ко мне отписала, как Иоанна сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и каким образом явилось, и как давно и как теперь? Да поговори с княгинями и боярынями, что это у Иоанна сына явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то отчего бывает? С роду или от иного чего? Обо всём бы об этом с боярынями поговорила и их выспросила, да ко мне отписала подлинно, чтобы мне всё знать. Да и впредь чего ждать, что они придумают и об этом дай мне знать; и как ныне тебя Бог милует, обо всём отпиши».
Наконец, Елена Васильевна отписала, что «веред прорвался». Но Василий Иоаннович продолжал беспокоиться, понимая, видно, что Наследник Престола находится под прицелом у врагов России и его, Великого Князя, лютых врагов. Он просил: «И ты бы ко мне отписала теперь, что идёт у сына Иоанна из больного места, или ничего не идёт? И каково у него это больное место, поопало, или ещё не опало, и каково теперь? Да и о том ко мне отпиши, как тебя Бог милует, и как Бог милует сына Иоанна? Да побаливает у тебя полголовы, и ухо, и сторона: так ты бы ко мне отписала, как тебя Бог миловал, не баливало ли у тебя полголовы, и ухо, и сторона, и как тебя ныне Бог милует? Обо всём этом отпиши ко мне подлинно».
Можно предположить, что Василий Иоаннович опасался за жизнь супруги и сына, понимая, что сильная правящая Великокняжеская династия как кость в горле у тех, кто хотел бы видеть Русь, разделённою раздорами и междоусобицами, а тем и ослабленную перед иноземными агрессорами.
Беспокоило Государя и питание маленького Великого Князя, поскольку яд частенько вводился малыми дозами через пищу. Василий Иоаннович просил супругу: «Да и о кушанье сына Иоанна вперёд ко мне отписывай: что Иоанн сын покушал, чтобы мне было ведомо».