Жизнь и смерть Кашмара Маштагаллы
Шрифт:
— Нет самого дома Марьям — ханум, — сказала жена. — Это странно, правда?
— Что тут странного? Там весь квартал собираются сносить. И уже начали, жильцам дают по полторы тысячи за метр, вот она и переехала, ты что, газет не читаешь? — сказал Кашмар.
— Нет, — ответила рассеянно жена. — Не читаю… Но как это вот сразу так как-то, странно все это…
— Ничего странного, и не спорь со мной… А! Черт возьми! Начинается. А-а-а-а! Ой-ёй-ёй-ёй-ой! Твою мать!..
— Очень, да?.. — тоже сморщившись как от боли, тихо спросила жена. — Я медсестру вызову, пусть укол…
— Вызови-и-и-и… Побыстрей!
На следующий
— Не буду вас обнадеживать, ему срочно нужен донор почки, иначе… — он не договорив, развел руками.
— Иначе?.. — проследив за его жестом, повторила Наргиз.
— Вот именно — иначе, — не совсем понятно повторил еще раз врач. — Но учтите — срочно и как можно срочнее, иначе я не ручаюсь… Мы редко сталкивались с подобным явлением, чтобы обе почки так быстро, я бы даже сказал — стремительно разрушались… Это очень странно, будто что-то потустороннее… Многие ездят в Иран, Турцию, в Германию, там у них большой опыт в обследование и трансплантации почек, но дорого, конечно, дорого… И времени очень мало… У нас тоже теперь имеется новейшее оборудование для обследования и давно уже делают такие операции, есть хорошие специалисты, один — очень хороший хирург, хирург от Бога, так сказать… Судев Имамвердиев, академик, он еще в 1979 году сделал уникальную операцию по пересадке, тогда, конечно, он еще не был академиком, просто был молодым талантливым хирургом… Договоритесь с ним. Я вас познакомлю. Надо торопиться, иначе я не ручаюсь…
— Не ручаетесь? — машинально, как во сне и мало, что соображая именно сейчас, когда соображать и как можно быстрее было необходимо, переспросила Наргиз.
— Что с вами? — заметив её блуждающий, не в силах на чем-то зафиксироваться, туманный взгляд спросил врач. — Вам плохо?
— Конечно, мне плохо, — сказала Наргиз. — Доктор, а вы не могли бы найти донора? И… и сколько это будет стоить? — наконец, взяв себя в руки и будто очнувшись, спросила она.
— Нет, нет, нет! — горячо возразил врач, замахав руками, словно заранее предвидел её просьбу. — Нет и нет, и не просите! Потом такая вонь пойдет по всему городу, скажут — я занимаюсь торговлей донорскими органами… Это не мое дело…
— А как же быть?
— Не знаю, — сказал врач. — Я со своей стороны могу порекомендовать вам хирурга, хорошего хирурга. А насчет донора вы уж сами… Подумайте.
— Что же я такое могу придумать?
— Не знаю. Но вы же не одна, дома посоветуйтесь, с родными, с близкими… Поспрашивайте, может кто и знает такого человека, что готов продать свою почку…
— Кто же продаст, разве найдется такой человек?
— Почему же нет? Люди могут прожить и с одной почкой.
— Правда!?
— Конечно. Вы разве впервые слышите об этом? Вы видно далеки от медицины, вы кто по профессии?
— Да, я далека от медицины, — сказала Наргиз задумчиво, — и никогда не полагала, что так приближусь к ней.
Она, не прощаясь, вся уйдя в свои горестные мысли, отошла от врача и, тихо плача, пошла по коридору, чтобы покинуть больницу, но, забывшись, вместо того, чтобы идти к выходу, пошла в противоположном направление.
— У вас всего два, максимум три дня! — прокричал ей вслед врач, возвращаясь в палату, где громко стонал от боли новый пациент.
Всю ночь Наргиз обзванивала
— Надо поездить по районам, там, в деревнях много физически здоровой молодежи, да и дешевле обойдется, — говорил один.
— У меня всего два дня. А сколько это может стоить?
Этого тоже никто из её знакомых не знал.
— Цена договорная, — говорил другой.
— А почему бы тебе самой не одолжить ему почку? — сказал третий. — И платить не надо. С одной почкой можно нормально жить…
Эта мысль окончательно зацепила Наргиз, тем более, что разговаривая в больнице с врачом и после, уходя из больницы, она именно об этом и думала. Теперь же, после того, как человек посторонний прямо сказал ей об этом, она задумалась всерьез и до самого утра обдумывала и обкатывала эту мысль.
Рано утром она была уже в больнице. Но было слишком рано, и персонал еще не пришел. Кашмар в палате впал в забытье после инъекции. Она не стала его будить, вышла в коридор и с нетерпением ждала врача. Потом врач пришел, но не имел возможности поговорить с ней, потому что спешил на пятиминутку. Потом пятиминутка длилась сорок минут. Потом врач с заведующим отделением урологии делали обход, и она ходила за ними по пятам по палатам, куда её не пускали, и должна была ждать в коридоре. Потом обход закончился, и она подошла к врачу.
— А если взять у меня почку? — сказала она без дальних слов.
— Что ж, по-моему, это наилучший вариант, — сказал врач. — Вы должны пройти обследование, и если подойдете по всем параметрам, напишете заявление, что добровольно и так далее, и так далее…
— Что и так далее и так далее? — не поняла Наргиз.
— Ничего, — сказал врач. — Простая формальность. Сейчас главное обследование. Паспорт у вас с собой?
Результаты обследования оказались более чем утешительными, и операция по трансплантации почки, учитывая тяжелое состояние больного, которое ухудшалось теперь с каждым часом, была назначена на следующий день. Хирург от Бога, которого хвалил врач, осмотрев больного, согласился делать операцию немедленно, потому что медлить было «смерти подобно», как он выразился. Наргиз было велено придти в девять утра натощак и предварительно прочистив желудок.
Вечером Наргиз сообщила о принятом решение детям.
— Что ты, мама! — ужаснулась дочь. — Как это можно? Разве не нашлось никого другого?
— Что же ты молчала до сих пор?! — рассердился не на шутку сын. — Только перед операцией говоришь…
— Нужно было срочно, очень срочно, — оправдывалась Наргиз, — У папы отказывают обе почки, это опасно, очень опасно, смертельно опасно. Наверно, можно было найти донора, но на это ушло бы много времени, а у нас нет времени, не было времени…
— Я бы отдал свою, — сказал сын решительно и просто, и Наргиз поняла: он не рисуется, это не просто слова, он отдал бы, не раздумывая. — Почему никто со мной не советуется в этом доме?! Я что, посторонний?!
— Нет, сынок, нет, ты не посторонний, ты наш родной, ты наш сыночек, — стала быстро говорить Наргиз, чтобы успокоить его. — Но я никогда бы не пошла на это. И папа не разрешил бы. Умер бы, но не разрешил. Что ты, сынок. Ты молод, у тебя вся жизнь впереди, тебе жениться скоро, что ты, такое мне и в голову не могло придти…