Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта

Смиттен Ричард

"Вот видишь, Джей Эл, я тебе говорил - рынок идет вверх, а ты потерял из-за собственной глупости 6000 долларов".

Ливермор ничего не сказал. Он просто улыбнулся и вышел на улицу, смотреть на закатное солнце.

На следующий день он вернулся в начале дня. Акции слегка выросли вместе с рынком, но незадолго до закрытия их начали распродавать. Ливермор продал еще 2000 акций.

"Ты просто сумасшедший, Джей Эл", - сказал его друг.

"Я думаю, ты прав, потому что теперь мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Я превысил свою маржу и мне нужно пересмотреть свои инвестиции. Мой отпуск окончен".

В

тот же вечер Ливермор вернулся в Нью-Йорк.

Вечером того же дня, 18 апреля 1906 года, в 5 утра, пока Ливермор крепко спал в Нью-Йорке, земля под Сан-Франциско зашевелилась, сначала медленно, грохоча, а затем затряслась, закачалась, зашаталась, и волна землетрясения начала сотрясать город. Разлом Сан-Андреас зашевелился, повел своими могучими плечами. Большая часть города была разрушена, несколько несчастных попали в ловушку открывшейся и снова захлопнувшейся утробы того, что совсем недавно было твердой почвой. Высотные здания пошатнулись, упали и разрушились. Финансовый район был весь усеян огненными булыжниками; вокзал сравнялся с землей, рельсы были перекручены и погнуты, как легкие крендельки. Толчки чувствовались даже в Пало Альто. Студенческий городок Стенфордского университета был уничтожен землетрясением. Десятки людей погибли.

На следующее утро Ливермор прочитал в заголовках газет: "Ужасное землетрясение в Сан-Франциско". Он продолжил читать: "Из-за этой новости рынок снизился всего на несколько пунктов".

Ливермор знал, что плохим новостям в условиях бычьего рынка требуется несколько больше времени, чтобы дойти до людей, нежели чем в условиях медвежьего рынка, когда общая атмосфера уже отрицательная. И действительно перед закрытием рынка фонды вернулись на свои прежние уровни. У Ливермора была короткая позиция на 5000 акций, но сделка не принесла ему прибыли. Он не заработал денег.

Его друг тоже вернулся в Нью-Йорк. "Ты был прав насчет грядущих плохих вестей, но я же тебе говорил, что нельзя плевать против ветра. А ветер положительный. Лучше бы ты меня послушался, Джей Эл", - сказал он.

"Ветры переменчивы", - сказал Ливермор, читая телеграфную ленту и не поднимая глаз.

Ливермор вычислил, что даже если, в конце концов, оказывается, что бедствие не так уж велико, как изначально считалось, акции железнодорожных компаний не будут расти.

На следующий день просочились новости из Сан-Франциско и рынок стал сползать вниз, но не слишком сильно. Ливермор был убежден в своей правоте. Он пошел к своему брокеру, получил особую кредитную линию и продал еще 5000 акций "Юнион Пасифик" без покрытия.

На следующий день, третий день после землетрясения, рынок упал. "Юнион Пасифик" падал как камень с горы, а Ливермор вышел из переделки с прибылью в 250 000 долларов. Он так и не понял точно, почему он поступил именно так, а не иначе, прислушавшись к своему внутреннему голосу. Это единственное, что он не анализировал очень глубоко. Он тихо перевел наличность на свой счет. Теперь он мог вести торги с намного большей линией - дополнительные 250 000 долларов -и именно об этом он больше всего думал.

Он урезал свой отпуск в Атлантик Сити. После неожиданной удачи с землетрясением, он поехал на бега в Сарагота Спрингс, чтобы отдохнуть. Ему нравился весь антураж Сараготы: красота местности,

королевская обстановка, лоск, красивые лошади. Большинство элегантно одетых, влиятельных людей города Нью-Йорка каждое лето собирались здесь, чтобы посмотреть на бега.

И снова Ливермор зашел в брокерскую контору Хаттона, чтобы посмотреть, как дела в Нью-Йорке. Он тихо сидел, изучая телеграфную ленту, посматривая на доску по мере нанесения на нее цен ведущих акций. Люди проходили мимо и нашептывали свои советы в ухо Мальчика-Игрока. Приближаясь к тридцатилетнему возрасту, он по-прежнему выглядел как хорошо одетый студент. Управляющий подошел к нему и дал взглянуть на бланки заказов, отражающие ордера некоторых самых крупных игроков, присутствовавших в Сараготе. Ливермор лишь улыбнулся и ничего не сказал.

Его внимание привлекал "Юнион Пасифик", его старый приятель. Ливермор не знал, что делать - покупать длинные или продавать короткие позиции по этому активу. Это не имело значения, поскольку, как он уже знал, рынок поднимался так же часто, как и опускался. Он терпеливо ждал, когда нанести удар. Объемы и колебания цен "Юнион Пасифик", как узнал Ливермор из телеграфной ленты, сильно изменились и сейчас находились в фазе накопления. Он три дня не играл на рынке, наблюдал за фондом, не ходил на бега. В конце концов, основываясь на показаниях телеграфной ленты, он пришел к выводу, что эти фонды накапливаются группой профессиональных игроков.

Акции котировались на уровне 160, когда на третий день он стал их покупать. Он покупал партиями по 500 штук до тех пор, пока не получил 5 000 акций. Он получил взволнованный звонок от Эда Хаттона, своего старого, уважаемого друга, друга, который был хорошо информирован и у которого были друзья в высших кругах. Мало что происходило на Уолл-Стрит, о чем не знал Хаттон.

"Джей Эл, ты сумасшедший", - сказал Хаттон.

"О чем ты?"

"Они тебе их сбывают. Пул, управляющий акцией, сбывает их тебе настолько быстро, насколько ты хочешь. Они собираются отказаться от этого актива на какое-то время, а затем выкупить его назад по меньшей цене. Ты окажешься козлом отпущения. Ты простофиля в игре для простофиль".

"Ты уверен?"

"На сто процентов. Информация из очень надежного источника, из самого надежного".

"Не могу с тобой согласиться", - сказал Ливермор.
– "Думаю, что его накапливают".

"Да, и накапливаешь его ты! Он упадет. Слушай, мне нравится получать комиссионные, и я желаю тебе стать самым большим трейдером в Нью-Йорке. Я просто пытаюсь спасти тебя от неприятностей!"

"Хорошо, Эд", - Ливермор сделал паузу, обдумывая сказанное. Он знал, что Хаттон - настоящий друг, друг, который часто помогал ему в прошлом.

"Спасибо, Эд. Я закрою позицию".

"Правильно. Невозможно всегда выигрывать, Джей Эл", - сказал Хаттон и повесил трубку.

Ливермор сел и посмотрел на бланки заказов и отчеты по их выполнению в своих руках. Через несколько минут он встал и приказал клерку продать их. Позиция "Юнион Пасифик" была ликвидирована по 162 доллара за акцию. После выплаты комиссий это была непроигрышная сделка. На следующий день "Юнион Пасифик" объявил о 10-процентном дивиденде и его акции выросли на 10 пунктов. Ливермор мог бы заработать 50 000 долларов.