Жизнь и смерть Жанны
Шрифт:
– Жанн….
– Что? – спросила я, не отрывая взгляда от светящегося экрана.
– Когда там у тебя эта веселая тусовка с друзьями?
– Послезавтра, пойдешь со мной?
– А потом ты ложишься в больницу?
– Да, на следующий день. Так ты пойдешь со мной?
– Нет, не пойду.
Кто бы сомневался, но попробовать стоило.
– Я сегодня поеду ночным поездом.
– Ты же должен был проводить меня и только тогда уехать. – Я была немного возмущена. Меня расстроила эта новость.
– У меня работа, ты же знаешь. Да и мама сейчас приболела.
Я надулась, но ничего не сказала. Он же не виноват.
А через день я оказалась на том самом Ритином празднике, мысли о котором не давали мне покоя несколько недель.
*
Я сидела на подоконнике, смотрела вниз, курила и думала, почему мне так не повезло в жизни: мать бросила, бабушка умерла, учеба и работа отнимают все силы, а венцом всех моих несчастий было, конечно, “шизофреническое расстройство в начальной стадии”. Именно эта запись была в моей карте в психиатрической клинике. Но только там. Эти сведения так и не вышли за ее пределы. Моя мудрая бабушка очень постаралась, чтобы для всех знакомых, соседей, одноклассников моя болезнь была ничем иным, как эпилепсией .
Остальные Ритины гости веселились и не обращали на меня внимания. Рита сначала пробовала увлечь меня во всеобщее веселье, но потом и она устала тормошить меня и присоединилась к остальным.
Все пили пиво. Все, кроме меня. Уже несколько лет я принимала успокоительные лекарства, а мешать их с алкоголем нельзя ни в коем случае.
Докурив, я выбросила то, что осталось от сигареты в открытое окно, и следила за тем, как окурок падает вниз.
Кто-то подошел ко мне и встал рядом. Я невольно вздрогнула и посмотрела на парня, прикуривающего сигарету совсем рядом со мной.
– Привет, - он смотрел на меня, - как тебя зовут?
– Меня?
– Тебя, конечно. – Он улыбнулся и оглядел меня.
– Жанна…. – Ответила я и принялась так же внимательно его разглядывать.
Симпатичный парень. Старше меня (интересно, откуда у Ритки такие взрослые друзья?), русоволосый с голубыми глазами…. Хм, Есенин вспомнился…. Друг мой, друг мой, я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль….
– Очень приятно, Жанна. Меня зовут Денис.
Я молча кивнула, продолжая вспоминать строчки из Есенинского «Черного человека». Недавно я выучила его, чтоб доказать себе самой, что все могу. Чтоб не забыть, я часто читала его Мишке, и он, наверное, уже тоже знал, наизусть, как минимум, половину.
– Ты учишься с Ритой, Жанна?
Денис…. Я уже и позабыла, что он стоит рядом. Я опять кивнула.
– Мы с ней давно друг друга знаем, она встречалась с одним моим приятелем. С тех пор она считает меня своим другом.
– Похоже на нее.
– Да уж…. Я давно наблюдаю за тобой, Жанна. Тебе здесь невесело, кажется. Я прав?
– Да, есть немного. Я не очень хорошо вписываюсь в дружные веселые компании.
– Хочешь, сбежим отсюда?
Почему бы и нет? Парень внушает доверие. И у него красивые глаза. Такие ясные…. По крайней мере, мы будем вдвоем, а не с этой толпой нетрезвых одногруппников. Я согласилась. Мы, не предупреждая Риту, собрались и ушли. Денис предложил
Денис предложил мне взять его под руку, и мы неспешно и бесцельно пошли вперед по освещенному проспекту. Мимо проносились редкие в это время суток машины. Да дело, наверное, было не только в том, что на город опускалась ночь. Лето, все на дачах и в отпусках. У меня никогда не было дачи. Хотя бабушка всегда мечтала об отдыхе за городом. И умерла, так и не дождавшись исполнения своей мечты.
Задумавшись, я не сразу поняла, что Денис о чем-то спрашивает меня.
– Что, прости? – Я подняла на него глаза.
– Тебя дома не потеряют? Ты не торопишься? Уже поздно.
Мы действительно уже довольно долго бродили по ночному городу, периодически отдыхая на лавочках. Но дома меня никто не ждал, и терять меня было некому.
– Нет, я живу одна.
– Сколько тебе лет, Жанна? Двадцать, как Рите?
– Да.
– Ты приезжая? Твои родители живут в другом городе?
– Нет, я родилась здесь.
– А почему ты одна? Родители на даче?
– Нет.
– А где они?
– Я их не помню. Их лишили родительских прав, когда мне было пять лет.
– Извини.
– Ничего. Мне уже все равно.
– Пили?
– Пили, били…. Но все это уже совсем не важно.
– Ты знаешь, что с ними сейчас?
– Нет, не знаю. И знать не хочу.
– Ты выросла в детском доме?
– Нет.
– А где?
– Меня воспитывала бабушка. Она умерла три года назад.
Денис замолчал, а я посмотрела на часы. Пора идти домой. Завтра мне нужно рано встать.
– Тебе, наверное, пора?
– Вообще-то, да.
– Может, погуляем еще. Такая чудесная ночь. Ты когда-нибудь встречала рассвет?
– Нет.
– Я могу составить тебе компанию. Хочешь?
Я ведь могу выспаться в своей палате завтра. Что я теряю? Парень симпатичный, внимательный. Явно мной интересуется. Почему нет?
– Хочу.
– Тогда, пойдем. Я знаю одно место…. Впрочем, сама увидишь.
Мы подошли к какому-то высокому зданию и остановились у одного из подъездов.
– Где мы? – Мне стало немного тревожно.
– Это мой дом. Я здесь живу.
– Но ты сказал, мы идем встречать рассвет….
– Да, это так. Мы не пойдем ко мне домой. Ты что, боишься меня?
Я промолчала. Не хотелось выглядеть нервной трусихой.
Денис тем временем открыл дверь, взял меня за руку, и мы оказались внутри. На лифте мы поднялись на последний этаж и скоро стояли перед дверью, ведущей видимо на чердак. Она была не заперта. Денис потянул меня в пугающую темноту чердака. Он уверенно находил дорогу среди находящегося там хлама, наверное, был здесь не один раз. Я крепко держалась за его руку, боясь упасть и вывихнуть лодыжку.
– Мы почти пришли. – Денис остановился у лестницы, ведущей наверх. Там, где она кончалась, был открытый люк, в который было видно уже светлеющее небо. – Сначала я, потом ты, я тебя наверху встречу.