Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
Шрифт:
— Вячеслав Кантор?
— Ну конечно. Вячеслав в России, Моше — в Израиле. У него были коммерческие противоречия с теми ребятами, которые управляли «Апатитом». Противоречия завода и производителя. [170]
— А можно о нем упоминать?
— Да, конечно. Как о человеке, нарушившем основные еврейские заповеди. [171]
В 2000–2002 годах Кантор неоднократно сопровождал Владимира Путина в его зарубежных визитах: дважды в ФРГ, в Швецию и Норвегию.
170
Вячеслав
171
Об отношении к еврейским заповедям Вячеслава Кантора говорит такой факт. У Кантора двойное гражданство: России и Израиля. И в 2005 году он оказался замешан в попытке продажи ракет X-55 в Иран. В деле появились следы сразу двух принадлежащих ему офшоров «Isofert Trading INC» и «Transchem International INC». В феврале 2006 г. Кантор был задержан и допрошен по «делу Х-55» в аэропорту «Бен-Гурион». То есть гражданин Израиля Вячеслав Кантор пытался продать оружие злейшему врагу своей страны.
Но сейчас Вячеслав-Моше живет в Швейцарии, постепенно сворачивает бизнес в России, где бывает редко, опасаясь разделить судьбу Ходорковского, и управляет «Акроном» через трейдера.
Так стоило ли рыть другому яму?
В конце 1995-го, когда началась борьба за «ЮКОС», «Альфа-банк», «Инкомбанк» и банк «Российский кредит» объединились против «МЕНАТЕПа», и на него посыпались обвинения в неисполнении инвестиционных обязательств по приватизационным сделкам.
Михаил Ходорковский отвечал на них в интервью газете «Коммерсант» [172] . «Что же касается обязательств банка «МЕНАТЕП», то приходится признать, что уважаемые господа банкиры не отличают конформных писем от гарантийных, — заметил Михаил Борисович. — Конформное письмо — это когда вы говорите, что, мол, я думаю, что этот клиент свои обязательства выполнит. А гарантийное письмо — это когда вы говорите, что если клиент не заплатит 10 рублей, то эти 10 рублей за него заплачу я. И если бы приватизационное ведомство в начале приватизации запрашивало именно гарантийные письма, приватизации просто не было бы — гарантии российские банки в силах выдавать только сейчас».
172
Газета «Коммерсант», № 223(941) от 01.12.1995.
Так гарантийное было письмо по НИУИФ или конформное?
Цитирую приговор: «В гарантии же банка за подписью Лебедева П. Л., в которой он гарантирует РФФИ, что финансовые обязательства АОЗТ «УОЛЛТОН»… будут выполнены, не уточняется, кем — АОЗТ «УОЛЛТОН» за счет собственных активов, или за счет ресурсов банка».
То есть письмо конформное!
Но я еще сомневаюсь.
— Я читала в одном интервью Ходорковского, что банк «МЕНАТЕП» при покупке приватизированных предприятий давал некие конформные письма, а не гарантийные, и есть тонкое различие между ними, — спрашиваю я Невзлина.
— Да, есть. В одном случае, как я понимаю, я не профессионал в этом, выражалось намерение, а в другом, на банк бралась гарантия, обязательство. Так вот Ходорковский говорит о том, что выражалось намерение. Это конформное письмо.
— То есть менее жесткое…
— За невыполнение этого обязательства засудить нельзя.
— А как же тогда засудили? Ведь именно
— Слушайте, а можно я задам риторический вопрос?
— Да.
— А как можно было засудить за налоги, на которые на каждый год есть индульгенция, связанная со встречной проверкой министерства налогов и сборов, с гарантиями того, что все сделано правильно? И в соответствии с Конституцией и налоговым законодательством уже проверять нельзя? О какой стране мы говорим?
«Конформность» письма суд сочтет еще одним признаком мошенничества, упрекнув Лебедева в нечеткости формулировок.
Здесь надо заметить, что первое дело Ходорковского по сравнению со вторым является образцом законности, логичности, доказательности и интеллектуальности.
Местами даже не сразу видна фабрикация. Надо сравнивать даты и анализировать тексты.
Искренне восхищаюсь.
Мифы о налогах
Бытует мнение, что Ходорковский сидит за неуплату налогов. Первое дело даже в СМИ частенько называют налоговым.
Это миф.
Налоговые статьи дают очень небольшой вклад в наказание. Максимальные сроки (по 7 лет) связаны с «мошенничествами». Это приватизационные сделки, о которых мы уже говорили, и дело о возврате переплаты налогов, о котором еще поговорим.
Налоговых статей в первом приговоре две. Наибольший срок по ст. 199 (уклонение от уплаты налогов с организации) — 5 лет.
С нее и начнем.
В Свердловской области есть небольшой закрытый город (ЗАТО) Лесной, бывший «Свердловск-45». Градообразующее предприятие — «Электрохимприбор». На нем собирают ядерные боеприпасы, утилизируют отходы, производят изотопы.
В Лесном есть и филиал моего родного МИФИ. Называется «Технологический институт» — ядерный колледж в городе ядерщиков.
После Перестройки Лесной оказался не в лучшем положении. В середине 90-х был найден вполне стандартный выход из сложной экономической ситуации: в город решили привлекать иногородние фирмы, которым предоставляли налоговые льготы.
Постановление об этом было принято городской думой.
В ЗАТО Лесной были зарегистрированы четыре фирмы, занимавшиеся торговлей нефтью «ЮКОСа»: ООО «Митра», «Форест-Ойл», «Бизнес-Ойл» и «Вальд-Ойл». И с ними были заключены соглашения о предоставлении налоговых льгот.
То есть льготы были предоставлены администрацией города.
Ходорковского обвинили в том, что он внес в налоговые декларации этих фирм «заведомо ложные сведения о наличии льгот». См. предыдущую фразу.
Почему-то мне кажется, что если льготы были предоставлены , то они есть в наличии. И сведения об их наличии «заведомо ложными» никак быть не могут.
Здесь бы и можно поставить точку. И думаю, что в любом правовом государстве именно здесь бы ее и поставили.
Но мы в России живем.
А потому суд долго доказывал тот факт, что у упомянутых фирм не было права на льготы , то есть льготы предоставлены незаконно. Как будто они сами себе их предоставляли, а не администрация ЗАТО.
Михаил Борисович иронизировал на суде, что не имел полномочий по предоставлению льгот и решений такого рода не принимал и не мог принимать.
Дело в том, что, по мнению суда, право на льготы было только у компаний, имеющих в ЗАТО не менее 90 % основных средств и осуществляющих 70 % деятельности.
О том, как измерять деятельность, единого мнения нет. Поэтому более ясным является требование о том, чтобы 70 % работников были прописаны в ЗАТО, и им должно выплачиваться не менее 70 % фонда оплаты труда.
Эти требования были формально соблюдены, хотя и несколько хитрым способом. Дело в том, что имущества операционные компании не имели, а их сотрудники зарплаты не получали, так что подсчитать соответствующие проценты было невозможно. А местное население в компаниях числилось в правильном количестве.