Жизнь как матч
Шрифт:
Франция – Чехословакия. Я играю под номером 8. Начинаю с центра поля вместе с Анри (номер 6) и Жилем Рампийоном (номер 10), его напарником по команде «Нант».
Остальное известно: штрафной удар в нашу пользу. Вполне естественно, я должен был уступить этот удар опытному Анри. Но не знаю, какая муха меня укусила. Я медленно подошел к мячу и прошептал Анри: «Отпасни мне, и я всажу его в сетку!». Он так и сделал, а я сдержал слово. Двадцать тысяч болельщиков возликовали.
Моя ненавязчивая бесцеремонность во многом способствовала росту моей репутации как молодого игрока. Я никогда не говорил об этом с Анри Мишелем, он же об этом случае просто прожужжал всем уши…
В тот год, год моей воинской службы,
А следующий год стал «золотым» для «Нанси – Лотарингия» (я забил 25 голов) и успешным для сборной Франции (я участвовал в 8 матчах, забил 4 гола), пробившейся в квалификационных матчах в финал чемпионата мира в Аргентине. Первый ее чемпионат мира за последние двенадцать лет…
В «Нанси» центром нападения команды, нанесшим первый удар по мячу в чемпионате 1977 года, был Лоран Поку. Невозмутимый и монументальный африканец, который разрывал защиту противника своими скорыми наскоками и атлетической мощью. Но, увы, Поку вскоре был травмирован.
Меня вызвал к себе Антуан Редин и сказал: «Ты стремишься стать закоперщиком игры. Для этого у тебя есть все данные. Но Поку в настоящее время играть не может. Оставь все свои мысли о номере 10 и занимай-ка место центрального нападающего: номер 9. На этом месте, Мишель, ты сможешь сковать одного, а то и двух защитников, привязать их к себе и таким образом нарушить равновесие задней линии защиты противника. И этим должны воспользоваться другие наши игроки…».
Для перемещений на передней линии атаки у меня не всегда еще хватало сил. Я старался покончить с этим недостатком, а также научиться оставлять за спиной своего «телохранителя» и завершать рывок точным ударом, ударом скорее прицельным, чем сильным. И вот мяч, направленный в сетку, казалось, вялой ногой, вдруг меняет свою траекторию и подкатывается под живот лежащего и сконфуженного вратаря. В тридцати шести матчах я попадаю в самую точку девятнадцать раз, то есть поражаю цель один раз из двух, и еще большего добиваюсь в играх на Кубок Франции (8 голов в 9 матчах).
Не стоит и говорить, что этот последний, девятый матч на Кубок стал для нас настоящим апофеозом. Спустя одиннадцать лет после своего основания – церемонии, прошедшей без особого шума в одном из скромных зданий в центре города, – клуб «Нанси – Лотарингия» намеревался своими бутсами притоптать траву на зеленом газоне «Парк-де-Пренс», святая святых французского футбола!
«Нанси» предстояло играть в финале!
Этот матч нельзя было проиграть!
Навсегда сохранится в спортивных анналах и в нашей памяти воспоминание, которое до сих пор не утрачивает своей сладости: «Нанси» – 1; «Ницца»-0.
Гол забил Мишель Платини. Я был тогда капитаном. И президент Жискар д'Эстен вручил мне почетные трофеи под радостные крики «Виват!» всего стадиона. Жискар обнял меня. Мы больше никогда с ним не встретимся, наши дороги разойдутся навсегда, но мне известно от одного друга, работавшего в министерстве финансов, что родители президента обожали футбол и были моими неизменными болельщиками. Это от их имени Жискар меня поцеловал…
На следующее утро я защелкнул свой чемодан и отправился на стадион «Туке», где присоединился к сборной Франции…
Находясь в самолете «Конкорд», который уносил нас над самыми облаками к берегам Аргентины, я не мог отказать себе в удовольствии помечтать…
«Марсельеза» в честь победы
По происхождению я – итальянец. Но я никогда не чувствовал себя иммигрантом. И у меня нет никаких оснований, чтобы произносить речь, посвященную проблемам иммиграции.
Лучше других я умею ценить честь, оказанную моей семье, которая получила французское гражданство. Французом я стал по доброй воле моего дедушки.
Нет, я не испытывал особых патриотических чувств к Франции, когда занимался шагистикой во время военной службы. Я не переживал никаких эмоций при подъеме французского национального флага на плацу.
Нет, по-настоящему, до глубины души я чувствовал любовь к Франции, когда стоял в строю футбольной сборной страны и вслушивался в торжественные звуки французского национального гимна. Франция со мной и сейчас, в этом «Конкорде», который на скорости, в два раза превышающей звуковую, летит к далекой Аргентине.
Некоторые, увлекшись планетарным представлением о нашем мире, постоянно требуют в своих статьях по вопросам культуры и спорта прекратить исполнение национальных гимнов на спортивных соревнованиях. Это большая ошибка.
Посмотрите на валлийских регбистов, которые хором исполняют «Землю наших предков» в «Армс парк» в Кардиффе, а затем вступают в ожесточенную схватку; на ирландцев, когда они поют свою «Солдатскую песню»… Нам кое-что об этом известно, нам, кому удалось оставить следы шипов на лужайке в «Лэндсдаун Роад» в Дублине. Мы хорошо знаем по синякам на ногах, что на самом деле означает британский «боевой дух». Это не «антиигра» в ее дикарском смысле, несмотря на чисто физическую борьбу и поистине мужское противоборство. Без своего национального гимна, будь то ирландцы или валлийцы, гимна, который своими корнями уходит в национальную почву, в их веру, они бы напоминали нам заштатного любителя виски, разбавленного водой…
Моя первая «Марсельеза» прозвучала 16 ноября 1977 года в «Парк-де-Пренс». На исходе голубоватой ночи мы получили визы в Аргентину. И теперь мы летим туда…
На чемпионате мира 1978 года Франция оказалась в пятой отборочной группе вместе с Ирландией и Болгарией.
Как и всякая хорошо срежиссированная драма, развязка наступила в последнем акте. Все началось со скандального судейства одного шотландца с физиономией висельника по имени Фут (надо же иметь такую фамилию!). Это постыдное судейство могло иметь для нас катастрофические последствия. Но в этом случае туго пришлось бы Ирландии, которую лишили вполне логичной победы в Софии, где судья, грек по национальности, безнаказанно демонстрировал свое пристрастие к Болгарии. Сборная Болгарии еще больше запутала всю ситуацию, так как с трудом вырвала ничью в Дублине, и вот в этот день, 16 ноября, болгарам было достаточно свести встречу с нами вничью, чтобы лишить нас возможности увидеть аргентинскую провинцию Пампа.
Несмотря на все испытания, я все же прекрасно спал накануне матча. Я был уверен, что мы играем лучше.
Я проснулся в 9.30. В 11.00 обычная встреча игроков с Идальго. Он уже давно нам все сказал, и мы отдавали себе полный отчет в необходимости выполнить свой долг. Завтрак в 12.30. Очень легкое меню. Затем партия в белоту [10] в паре с Батенеем против Трезора и Дальже. Я все больше нервничал и в конце концов утратил свою обычную сосредоточенность. Мы проиграли, и я бросил карты на стол. В 16.30 еще одна легкая закуска. Она прошла в тишине. Мы выехали из Сен-Жермен. В автобусе я, как всегда, сел в шестом ряду слева, у окна, рядом с Батенеем. Радио только и говорило о предстоящем матче Франция – Болгария. Возле «Парк-де-Пренс» автомобилисты начали нас узнавать и подбадривать резкими гудками клаксонов. 8 раздевалке я занял свое обычное место: рядом с нашим вратарем Андре Рейем, возле душевой.
10
Белота – итальянская карточная игра. – Прим. пер.