Жизнь, как морской прилив
Шрифт:
— Из нас двоих, как я уже сказал, ему досталась худшая доля, из всего, что я слышал и смог сопоставить, она устроила ему адскую жизнь... да и вам тоже.
— С ней было нелегко и... и, хотя она была вашей женой, я должна сказать, что она была плохой женщиной.
— Она была плохой женщиной, вы совершенно правы; а горечь сделала ее еще хуже. После того, что случилось со мной, я ее больше не видел. Видя меня сейчас, вы можете сказать, что она все мне компенсировала в конце своей жизни, но вы ошибаетесь. То, что она сделала, она сделала, чтобы насолить Берчу. Что касается меня, то она оставила мне хромое наследство, только и всего.
Николас Стюарт замолчал, а Эмили увидела,
Но сейчас выражение на его лице было далеко от приятного, и он продолжал:
— В ее завещании есть один пункт, в котором говорится, что в случае, если я женюсь, я лишусь всего, что она мне оставила. А если быть точным, то все свои деньги она оставила семье своей кузины в Америке. Дом и ферму она завешала мне на определенных условиях, в которых оговорено, что ферма должна обеспечивать содержание дома и свое собственное содержание. Какую бы прибыль ферма ни принесла, половина ее должна тратиться на пополнение стада и прочее, а вторая половина - моя, что-то типа зарплаты. Поэтому, — он скривил губы, — я должен следить, чтобы ферма приносила доход. — Он сухо рассмеялся. — Самое интересное, что, когда я пришел туда, я совершенно ничего не знал о фермерстве, думаю, точно так же, как и вы, когда впервые попали туда. И знаете что? — Он наклонился к Эмили. — Сейчас я знаю не намного больше; фермой управляет Джордж. Он отличный парень, этот Джордж. Он собирается жениться, вы знаете?
— Нет, я этого не знала. О, я так рада, мне нравится Джордж. Он был мне хорошим другом.
— И вы ему нравились. Он так сказал мне.
Эмили на мгновение отвернулась, потому что ей в душу закралось сожаление. Она могла бы выйти замуж за Джорджа и жить на ферме, принадлежащей этому человеку... «О, прекрати!»
— Передайте ему мои поздравления, ладно?.. Ой, нет! — Она выдернула руку. — Нет, ничего не говорите. Я скажу ему сама при встрече, потому что...
Девушка часто заморгала и покраснела, а Стюарт тихо сказал:
— Не нужно, чтобы он или кто-то другой знал о том, что мы встретились и поговорили, вы это хотели сказать?
Эмили посмотрела ему прямо в глаза:
— Да, именно это я имею в виду. И это правильно. Я не должна была сидеть здесь.
— Да, думаю, что не должны. Будучи такой, какая вы есть, вы будете считать, что нарушили верность по отношению к кому-то. Но я рад, что вы сидите здесь, поскольку, знаете ли, я впервые по-настоящему поговорил с кем-то, и я говорю это серьезно: я впервые нормально поговорил с кем-то после приезда. Я намного больше общался с людьми в тюрьме.
Она облизала губы и слегка наклонила голову, продолжая смотреть на него, а он продолжал:
— Я убил человека, я убил мужчину. Меня сочли убийцей, и я находился среди преступников. Мне пришлось жить среди них, и, знаете, большинство из них оказались обычными людьми. Конечно, были и исключения. О да. — Он быстро покивал головой. — Есть люди, которые уже рождаются преступниками и никогда не бывают счастливы, если не грабят и не убивают. Но большинство заключенных были обычными людьми, которые поддались тому или иному соблазну. Там были пара парней, которые, подобно мне, совершили убийство, защищая женщин; даже не зная, что они не стоили того. Понимаете, я никогда не считал себя убийцей: то, что случилось, произошло так быстро, а удар,
— Не был?
— Нет, не был. Понимаете? — Стюарт отвел от нее взгляд и стал смотреть на свои ноги, сглотнул, сильно потер рукой рот, потом снова взглянул на нее. — Я был на колесном судне, речном пароходе, когда встретил эту девушку. Она приехала из Англии на каникулы. И я приехал из Англии, или лучше сказать, я сбежал из Англии. Дело было так. Мой отец родился в Лондоне. Он был портным, но ему не нравилась его работа, поэтому он нанялся работать в чайную фирму и много путешествовал. Во время своих путешествий он встретил полинезийскую девушку. Результатом их отношений стал я. Я не помню свою мать и не знаю ничего о ней. Отец привез меня в Лондон, когда мне было три года, и по какой-то причине потерял вкус к путешествиям и снова занялся шитьем. Я пошел в него во многих смыслах.
Сначала мне тоже не очень нравилась работа портного. Отец был предусмотрительным и заботливым человеком; он определил меня в хорошую школу, где я проучился до шестнадцати лет. Но после этого я должен был начать работать с ним. Он умер, когда мне было девятнадцать, и дело перешло ко мне. Это было небольшое, но доходное дело - мы шили одежду для тех, кого именуют франтами, - но даже тот малый интерес, который у меня вызывало дело, вскоре испарился. Я хотел путешествовать. Итак, когда мне было двадцать четыре года, я продал дело и уехал. Я собирался посмотреть мир, получить свое дальнейшее образование путешествуя, как сделал в свое время мой отец.
Николас Стюарт неодобрительно улыбнулся и продолжал рассказ.
— Таким образом, несколько месяцев спустя я оказался на колесном пароходе, плывущем вверх по реке Миссисипи, и, как я уже сказал, там была эта девушка, тоже англичанка, хотя, насколько я помню, мне пришлось ей объяснить, что я англичанин, так как она приняла меня за иностранца. — Он слегка наклонил голову набок, словно заглядывая в прошлое. — Колесные пароходы - это очень веселое место, где играют оркестры, идет карточная игра, поют, танцуют и едят. Мне было двадцать четыре, молодой даме - столько же. Мы оба были готовы влюбиться, даже жаждали любви. Через месяц мы поженились, кстати тайно. Потому что ее кузина и ее семья, которым Рон меня представила, тоже воспринимали меня как иностранца и... не совсем джентльмена, ведь я рассказал им о своем происхождении и о своем деле, которое унаследовал и продал. Но в этом семействе семейное дело воспринимали как проказу. В любом случае, предполагалось, что Рон поедет навестить другую ветвь своей семьи, что дало нам возможность сесть на другой колесный пароход и отправиться в наш медовый месяц.
— В то время она была очень привлекательной девушкой. — Он покивал Эмили, словно желая предупредить ее отрицание факта. — И очень жизнерадостной. Мужчины вились вокруг Рон, как пчелы вокруг горшочка с медом. Один из них был слишком настойчив, что мне не очень нравилось. Он был игроком. Его имя было хорошо известно вверх и вниз по течению реки и во многих штатах. У него было что-то вроде статуса, который имеют популярные актеры у нас, в Англии. Однажды лунным вечером я вышел на палубу и увидел, как он ее обнимает. С тех пор я часто задумывался над тем, не обнимала ли и она его. Но эта картина вызвала у меня приступ слепого гнева. Я кинулся на соперника. Я, наверное, застал его врасплох, поскольку от моего удара кулаком в челюсть, он начал падать назад. Если бы он не запнулся, то сохранил бы равновесие и, возможно, убил бы меня, ведь он был крепким парнем, а я в те дни был более худой, чем теперь. Однако он упал и ударился о подъемный ворот, его голова дернулась, и он больше не шевелился.